Конкурсная работа номер девять. Сон
lana_cobeta5 — 05.05.2025

Гарик был священником, поэтому брал телефон всегда, хотя
большинство номеров были незнакомыми. Тем вечером пригласили на
отпевание, сказали, что умер мужчина, сорок девять лет, умер от
болезни. А какой, Гарик не спрашивал, какая разница?
Солнечный жёлтый день к вечеру перешёл в туманный, грязный вечер.
Небо подёрнулось пеленой и зарябило дождём. Неуютно, сыро.
Гарик отпустил такси, вышел, приподняв подрясник, огляделся. Район
незнакомый, наверное, из молодых строек. Высотные дома как лысые
скалы. Деревьев нет, не до них пока. Кое-где свалки
стройматериалов.
Он поднялся на лифте, вошёл в комнату, где лежал покойный, вежливо
поздоровался со всеми. Дело привычное, он служил у престола почти
десять лет, приходилось отпевать частенько... Сумеречно, свечной
запах, шёпот. Чаю предложили. Он отказался, ни к чему это.
Попросил стул или скамейку, чтобы переодеться. Открыл саквояж,
облачился, достал кадило, псалтирь. Пошёл в народ.
Посреди комнаты - гроб под покрывалом, вокруг родственники
покойного стоят со свечками в руках. Да всё, как обычно. Но как-то
тревожно на душе, чувство какое-то неприятное.
Гарик поклонился слегка, спросил, как зовут покойного, услышал в
ответ:
- Игорь.
«Надо же, я тоже Игорь, только зовут Гариком».
Хотел спросить, был ли он верующим, но одёрнул себя - такое не
спрашивают.
Стремительным лёгким шагом прошёл к гробу, наклонился к покойному -
он всегда так делал, потому что о многом лик покойного говорит - и
отшатнулся. Это он лежал там, в гробу, под дешевым синтетическим
покрывалом с восковым зеленоватым лицом, припухший от запоя.
Гарик отшатнулся, сердце завелось и задробило, запрыгало. Голова
налилась тяжестью, руки онемели. Он растерянно пошарил взглядом по
лицам родных, но вдруг увидел, что это страшные рожи, а совсем не
лица. Отвратительные создания, ряженые в костюмы и платья,
притворившиеся семьей, мерзко кривились.
Гарик хотел выбежать из квартиры в сырой осенний воздух и бежать,
пока не закончатся силы. Но дверь вдруг исчезла. Его обнимали
сероватые стены без выхода.
Гарик кинулся к окну, он помнил, что поднимался на второй этаж, это
не высоко, не страшно, он сможет.
Длинное облачение мешало, и он, путаясь в скользкой ткани, сбросил
священнические одежды и остался в мирском - джинсах и рубашке, в
чем был дома, когда просигналило такси.
Ручка окна не поддавалась, он рвал ее на себя, от страха забыв
повернуть. В горле пересохло, воздуха не хватало. Чтобы немного
отогнать ужас и сосредоточится, Гарик всматривался в деревья за
окном и решил разбить стекло, если открыть не получится. Он слышал
сзади позвякивание, какую-то возню, скрежет, лязганье и брань. Но
не оглядывался, словно Лот, бегущий из Содома.
Почти получилось, ручка повернулась. Гарик занес ногу на
подоконник, подтягивая худое нескладное тело руками. И тут кто-то
положил ему руку на плечо и крепко сжал, притягивая обратно. Гарик
вскрикнул и сделал рывок. Но рука крепко держала его, не давая
уйти. Он хотел было снять рубашку, но процесс расстегивания пуговиц
показался ему вечностью.
Гарик скосил глаза и встретился взглядом с собой. Это покойник
держал его, тянул обратно в тусклую и жалкую комнатушку, пропахшую
ладаном. Двойник улыбался и даже подмигивал, дескать, что за дела?
Куда спешишь? Оставайся.
Гарик вдруг обмяк, как-то ослабел, в солнечном сплетении проснулась
острая боль, рука, крепко держащая ручку рамы, вспотела и
предательски заскользила. И тут он вспомнил прием из боевика. Он не
очень любил боевики, но как раз накануне почему-то не остановил
загрузившийся случайно фильм. Был хороший сценарий и отличный
актёрский состав, и музыка в фильме не оставляла равнодушным. Это
было спасение. Гарик резко присел, оставив руку покойника висеть в
воздухе, а потом повернулся на сорок пять градусов, освободился и
встал на подоконник.
Окно открылось. Оттуда бил холодный ветер, и с трепетом залетали
желтые листья, словно причудливые птицы, замёрзшие и ищущие
тепла.
Гарик даже не выпрыгнул из окна, а вылетел, как те самые листья. Он
успел ощутить благодать полёта, свежесть и простор. Он думал, что
полетит вниз, а на самом деле летел вверх, к облакам. Но это его
почему-то совсем не беспокоило.
И тут он проснулся. Голова разрывалась от боли, желудок саднило, в
груди ухало сердце. Но он был страшно рад, что лежит в своей
постели, на грязной, перекрученной простыне, подушке с кровавыми
подтеками.
Гарик пил уже третью неделю. Запой не отпускал, вцеплялся мертвой
хваткой и душил.
Утро было привычным. Он продирал глаза, нащупывал рукой шлепанцы и
ковылял в аптеку. Оттуда он возвращался с карманами, полными
стекольного звона. Фунфырики - так нежно называли алкаши пузырьки
со спиртовой настойкой самого разного назначения. Сейчас их главным
назначением было избавить его от мучительной боли.
Думать Гарик не мог. Фунфырик купировал страшные утренние мучения,
а потом начиналось вязкое забытье до утра.
И все сначала. Его уже давно вывели из штата Епархии, он не служил
уже несколько лет, хотя мечтал об этом и в храм ходил в промежутках
между запоями, которые становились всё более частыми, словно сужали
кольцо.
А тут сон.
Гарик надел пальто и вышел из дома. Он посмотрел на улицу, словно
увидел ее впервые. А потом направился туда, где золотели маковки
церкви. Он шел в домашних тапочках по лужам, придерживая рукой
полы, и рыдал. То ли от облегчения после пережитого ужаса, то ли от
отчаяния, от бессилия что-либо сделать со своей жизнью.
Осенний мелкий, но обильный дождь, барабанил его по затылку, стекал
солёными потоками с лица, перемешиваясь со слезами. А рыдания
смывали грязь и боль прошлого.
Как выбрать духи Nina Ricci
В тёмно-синем лесу...
Но...
споке
Что поможет сохранить костную ткань
Кедровое масло
Кто ясно мыслит, тот ясно выражается
Сегодня праздник у ребят, сегодня будут танцы

