рейтинг блогов

Конкурсная работа номер девять. Сон

топ 100 блогов lana_cobeta505.05.2025
Конкурсная работа номер девять. Сон


Гарик был священником, поэтому брал телефон всегда, хотя большинство номеров были незнакомыми. Тем вечером пригласили на отпевание, сказали, что умер мужчина, сорок девять лет, умер от болезни. А какой, Гарик не спрашивал, какая разница?

Солнечный жёлтый день к вечеру перешёл в туманный, грязный вечер. Небо подёрнулось пеленой и зарябило дождём. Неуютно, сыро.

Гарик отпустил такси, вышел, приподняв подрясник, огляделся. Район незнакомый, наверное, из молодых строек. Высотные дома как лысые скалы. Деревьев нет, не до них пока. Кое-где свалки стройматериалов.

Он поднялся на лифте, вошёл в комнату, где лежал покойный, вежливо поздоровался со всеми. Дело привычное, он служил у престола почти десять лет, приходилось отпевать частенько... Сумеречно, свечной запах, шёпот. Чаю предложили. Он отказался, ни к чему это.

Попросил стул или скамейку, чтобы переодеться. Открыл саквояж, облачился, достал кадило, псалтирь. Пошёл в народ.

Посреди комнаты - гроб под покрывалом, вокруг родственники покойного стоят со свечками в руках. Да всё, как обычно. Но как-то тревожно на душе, чувство какое-то неприятное.

Гарик поклонился слегка, спросил, как зовут покойного, услышал в ответ:
- Игорь.
«Надо же, я тоже Игорь, только зовут Гариком».
Хотел спросить, был ли он верующим, но одёрнул себя - такое не спрашивают.

Стремительным лёгким шагом прошёл к гробу, наклонился к покойному - он всегда так делал, потому что о многом лик покойного говорит - и отшатнулся. Это он лежал там, в гробу, под дешевым синтетическим покрывалом с восковым зеленоватым лицом, припухший от запоя.

Гарик отшатнулся, сердце завелось и задробило, запрыгало. Голова налилась тяжестью, руки онемели. Он растерянно пошарил взглядом по лицам родных, но вдруг увидел, что это страшные рожи, а совсем не лица. Отвратительные создания, ряженые в костюмы и платья, притворившиеся семьей, мерзко кривились.

Гарик хотел выбежать из квартиры в сырой осенний воздух и бежать, пока не закончатся силы. Но дверь вдруг исчезла. Его обнимали сероватые стены без выхода.
Гарик кинулся к окну, он помнил, что поднимался на второй этаж, это не высоко, не страшно, он сможет.

Длинное облачение мешало, и он, путаясь в скользкой ткани, сбросил священнические одежды и остался в мирском - джинсах и рубашке, в чем был дома, когда просигналило такси.

Ручка окна не поддавалась, он рвал ее на себя, от страха забыв повернуть. В горле пересохло, воздуха не хватало. Чтобы немного отогнать ужас и сосредоточится, Гарик всматривался в деревья за окном и решил разбить стекло, если открыть не получится. Он слышал сзади позвякивание, какую-то возню, скрежет, лязганье и брань. Но не оглядывался, словно Лот, бегущий из Содома.

Почти получилось, ручка повернулась. Гарик занес ногу на подоконник, подтягивая худое нескладное тело руками. И тут кто-то положил ему руку на плечо и крепко сжал, притягивая обратно. Гарик вскрикнул и сделал рывок. Но рука крепко держала его, не давая уйти. Он хотел было снять рубашку, но процесс расстегивания пуговиц показался ему вечностью.

Гарик скосил глаза и встретился взглядом с собой. Это покойник держал его, тянул обратно в тусклую и жалкую комнатушку, пропахшую ладаном. Двойник улыбался и даже подмигивал, дескать, что за дела? Куда спешишь? Оставайся.

Гарик вдруг обмяк, как-то ослабел, в солнечном сплетении проснулась острая боль, рука, крепко держащая ручку рамы, вспотела и предательски заскользила. И тут он вспомнил прием из боевика. Он не очень любил боевики, но как раз накануне почему-то не остановил загрузившийся случайно фильм. Был хороший сценарий и отличный актёрский состав, и музыка в фильме не оставляла равнодушным. Это было спасение. Гарик резко присел, оставив руку покойника висеть в воздухе, а потом повернулся на сорок пять градусов, освободился и встал на подоконник.

Окно открылось. Оттуда бил холодный ветер, и с трепетом залетали желтые листья, словно причудливые птицы, замёрзшие и ищущие тепла.
Гарик даже не выпрыгнул из окна, а вылетел, как те самые листья. Он успел ощутить благодать полёта, свежесть и простор. Он думал, что полетит вниз, а на самом деле летел вверх, к облакам. Но это его почему-то совсем не беспокоило.

И тут он проснулся. Голова разрывалась от боли, желудок саднило, в груди ухало сердце. Но он был страшно рад, что лежит в своей постели, на грязной, перекрученной простыне, подушке с кровавыми подтеками.
Гарик пил уже третью неделю. Запой не отпускал, вцеплялся мертвой хваткой и душил.

Утро было привычным. Он продирал глаза, нащупывал рукой шлепанцы и ковылял в аптеку. Оттуда он возвращался с карманами, полными стекольного звона. Фунфырики - так нежно называли алкаши пузырьки со спиртовой настойкой самого разного назначения. Сейчас их главным назначением было избавить его от мучительной боли.

Думать Гарик не мог. Фунфырик купировал страшные утренние мучения, а потом начиналось вязкое забытье до утра.
И все сначала. Его уже давно вывели из штата Епархии, он не служил уже несколько лет, хотя мечтал об этом и в храм ходил в промежутках между запоями, которые становились всё более частыми, словно сужали кольцо.
А тут сон.

Гарик надел пальто и вышел из дома. Он посмотрел на улицу, словно увидел ее впервые. А потом направился туда, где золотели маковки церкви. Он шел в домашних тапочках по лужам, придерживая рукой полы, и рыдал. То ли от облегчения после пережитого ужаса, то ли от отчаяния, от бессилия что-либо сделать со своей жизнью.

Осенний мелкий, но обильный дождь, барабанил его по затылку, стекал солёными потоками с лица, перемешиваясь со слезами. А рыдания смывали грязь и боль прошлого.

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
...
Начну издалека, от истоков фотографии - Глаз импрессиониста (паки на всякий случай – я уважаю УМЕНИЕ отцов-основателей оного движения передавать видимый мир ловким подбором оптических иллюзий, но нахожу губительной их ДЕКЛАРАЦИЮ сознательного и нарочитаго построения образа на основе ...
Прощальный клёкот стаи журавлиной, Касанье перелётной паутины, – Как солнца предзакатного привет: Ты видишь, как струится над равниной, Мешаясь с тенью, сизоватый свет, Прощальный. ...
Здесь . Если можно, то почему нельзя? - и ребята явно вошли во вкус: не особо удивлюсь, если обидная ревизия итогов Пекина всего лишь прелюдия к куда более обидной ревизии итогов священного Сочи. На что, собственно, уже  намекают вполне вполне открытым текстом . Впрочем,  ...
Мёд есть? А если найду? ...