Конец "постсоветского пространства"

anlazz — 25.04.2018 Недавно я  писал о том, что в настоящее время можно наблюдать завершение того проекта, который принято именовать «русский мiр». Однако только этим дело, судя по всему, не ограничивается – поскольку события в Армении показали, что в настоящее время происходит еще более значимое явление. А именно – постепенное исчезновение самого понятия «постсоветского пространства». Разумеется, не в географическом и даже не в историческом плане –напротив, тут его позиции только укрепляются, поскольку становится понятным, что указанный регион серьезно отличается от всего остального мира. (В том числе и уже не раз помянутой аномальной любовью к Западу вообще и США в частности.)

Изменения происходят в несколько иной области. А именно – в плане того, что чем дальше, тем сильнее происходит снижение значимости указанной территории для существующих на ней социумов и отдельных граждан. (Прежде всего, для России – однако только потому, что в остальных государствах этот процесс начался намного раньше. ) То есть – чем больше проходит времени, тем менее существенным становится тот факт, что все они еще не так давно составляли одну большую страну. И хотя подобное развитие событий является не просто естественным, но и более, чем очевидным –чем дальше в прошлое уходит момент совместного существования, тем менее значимыми становятся старые связи по сравнению со вновь образованными – однако многие до сих пор еще не могут принять подобное. Для них постсоветское пространство продолжает оставаться неким временным состоянием СССР. Который вот-вот будет вновь восстановлен. Для этого даже термин придумали особый – «СССР 2.0».

Ну, и разумеется, сторонники данной идеи постоянно выискивают признаки начала указанного восстановления. Например, в пресловутом «Таможенном союзе» - который очень быстро потерял значение именно таможенного союза и был воспринят именно в подобном плане. Что, кстати, привело к провалу данного проекта – поскольку крайне полезная в экономическом плане идея оказалась неприемлема в политическом: правящие классы постсоветских республик восприняли ТС, как угрозу своему суверенитету. (Особенно ярко это проявилось на Украине, выступив одним из факторов к выбору радикально прозападного курса.) Поэтому даже в тех постсоветских государствах, где сохраняется еще некоторая адекватность среди руководства, идея «общего пространства» вызывает однозначное сопротивление. Что, в свою очередь, убеждает ее сторонников в своей правоте: дескать, если боятся, то значит, действительно это серьезное дело.

Однако при всем этом стоит понимать – подобное восприятие (и положительное, и отрицательное) исключительно субъективно. Поскольку в реальности происходит совершенно противоположный процесс – переформатирование постсоветской территории под совершенно иные задачи. А именно – под складывающиеся блоки будущего предвоенного раздела мира, связанные в свою очередь с «размыванием» того состояния, которое можно назвать «постсоветизмом» или «глобализмом». Да-да, это, столь любимое и «любимое» многими положение «почти единого мирового пространства», того самого «Конца истории», что было провозглашено тридцать лет назад, на самом деле выступает (а точнее, выступало) сугубо временным явлением. Впрочем, о данной особенности я уже не раз писал – поэтому тут уделю ей немного времени. И, прежде всего, укажу на то, что в ситуации, когда существует конкуренция между экономическими агентами, ожидать какого-либо единства невозможно. В том числе и в «национальном плане».

Разумеется, говоря о «национальном», стоит понимать, что речь идет вовсе не о главенстве каких-нибудь «этнических», «культурных», «религиозных» или тому подобных особенностей – по мнению националистов, якобы, характеризующих нацию. (Или даже «цивилизацию» - как принято считать в пресловутом «цивилизационном подходе».) Нет, все гораздо проще – дело в том, что именно на территории исторических государств традиционно складывались экономические системы, которые, в свою очередь, вступали в конкуренцию с иными экономическими системами. Самое главное тут, разумеется, то, что они при этом получали в свое распоряжение имеющийся репрессивный государственный аппарат, который могли использовать в указанной борьбе. (Собственно, конкуренция тем и характеризуется, что для нее нет запрещенных приемов – поэтому не использовать возможность государственной машины в подобном случае было бы невозможным.) В результате чего те самые «национальные границы», которые в простейшем – чисто экономическом – понимании существующей системы являются несущественными, в реальности оказываются крайне важными. Ну, а вместо «теоретического» конкурентного капитализма – то есть, системы, где участники экономических отношений соревнуются исключительно ценой и качеством товаров – в реальной жизни вершиной капиталистических отношений становится империализм.

То есть, сложная система взаимоотношений, в котором государственная сила – в том числе и военная – становится важным фактором обеспечения экономического успеха. В ней ожидать появления или сохранения «плоского мира» - то есть, ситуации, когда все участники имеют «одинаковые права» в плане конкуренции друг с другом – было бы смешно. Тем не менее, в условиях значительной «советизации» экономики и политики, произошедшей за счет действия «тени СССР» в 1950-1970 годах, реально было сформировано нечто подобное. Причина проста: конкуренция, как таковая, была ослаблена – а ее место заняла совместная борьба с пресловутой «Красной угрозой». Именно это привело к сплочению капитала под знаменем США – что, в свою очередь, и было проинтерпретировано, как «конец Истории», завершение веков борьбы одних акторов с другими, и переходу к «взаимовыгодному сотрудничеству». И именно в рамках указанной схемы и было сформирована идея «постсоветского пространства» - институализированная в рамках пресловутого «Союза Независимых Государств».

Еще раз: СНГ – это типичная конструкция периода «конца Истории». То есть – состояния, в котором полагается, что никто, во-первых, не будет чинить препятствий экономическим агентам для из взаимовыгодной деятельности. А, во-вторых – что никто не будет использовать репрессивные элементы для подобных целей. Разумеется, в реальности эта концепция сразу же была опровергнута: «новосозданные» страны первое, что сделали, так это начали формировать собственные экономические пространства. Почему – понятно: местные «элиты» именно так получали возможность исключить «иноземных конкурентов», даже если последние и происходили из соседней области. Что поделаешь – конкуренция она такая. Тем не менее, так же совершенно логично эта самая защита оказывалась несущественной перед на несколько порядков более могущественными акторами из развитых стран. (США и Европы.) Которые и начали в реальности «стягивать» к себе постсоветские режимы.

В общем, с самого начала идея о том, что «пусть государства будут разными, но это не помешает прежним связям и взаимоотношениям» - была обречена. Поскольку никакие культурные, религиозные, родственные или еще какие-то связи в контексте иерархически-конкурентной системы никакой роли. Какая разница тут – откуда происходит ваша бабушка и на каком языке говорили ваши предки? Главное – экономика, а она в постсоветское время просто вынуждена была формироваться на новой основе. И по другому быть просто не могло: ведь смешно же думать, что та же Армения может свободно конкурировать на мировом рынке электроники! Или, к примеру, Узбекистан будет поставлять самолеты в Европу! (Хотя примерно на что-то подобное в свое время надеялись.) В итоге же оказалось, что большая часть предприятий, ориентированных на и «внутрисоветский рынок», и даже на рынок внешний – но на основании советской поддержки – не нужны.

Впрочем, все это более, чем общеизвестно. Однако это не мешает думать о том, что данное постсоветское пространство имеет хоть какой-то смысл. И, например, должно находиться в приоритете при принятии решений. Особенно подобные мысли популярны в России, где –смотри выше –до сих пор еще сохраняются надежды на «восстановление СССР». Но в реальности они обречены оставаться тщетными, поскольку, как уже было сказано, базис советского существования – советская экономика – является невозможной. (А невозможной она является потому, что опиралась на еще более базовый принцип советского жизнеустройства – на бесклассовое общество.) Что же касается концепции восстановления этой экономики на капиталистической основе – о чем довольно часто говорят «сторонники СССР» - то подобное, наверное, является еще менее вероятным состоянием. (По указанным выше причинам.) Именно поэтому и происходит совершенно неизбежный процесс «рассасывания», размывания постсоветского пространства – процесс, объективно вызванный, и необратимый никакими волевыми политическими действиями. Как говориться, потерявши голову – то есть, то самое бесклассовое устройство – нет смысла грустить по волосам. (То есть – по государственному единству.)

В общем, умерла – так умерла. В том смысле, что об ушедшей стране можно сожалеть, можно страдать, можно даже искать виновных в ее смерти – однако стоит признать, что она давно уже осталось в прошлом. И даже в самом лучшем случае «приход пророссийских сил» означает вовсе не возврат к советским реалиям – а некоторое, довольно условное, преимущество для российского крупного бизнеса. (То есть – для среднего россиянина явление абсолютно параллельное и мало связанное с его интересами.) Да и для бизнеса, если честно – с учетом уже сказанной выше особенности империалистического мироустройства – все не так однозначно. В том смысле, что за пределами российской юрисдикции – а точнее, репрессивного аппарата российского государства – обеспечить защиту от жесткого конкурентного давления намного более сильных (экономически и политически) врагов оказывается очень тяжело. В подобном случае указанные «пророссийские режимы» имеют довольно большую вероятность обратиться в классический «чемодан без ручки». А то и в «белого слона» - то есть, в некую сущность, внешне почетную, но в реальности приводящую только к увеличению трат и снижению мобильности.

Да и вообще, в каждом конкретном случае, разумеется, имеются конкретные условия, которые и определяют оптимальную стратегию. Одно лишь можно сказать однозначно: никакое «единство судьбы» и «братские связи» постсоветских народов в данные условия не входят. А значит – никаких оснований для сохранения «советского единства» не существует. Как бы не было это обидно. Впрочем, не стоит думать, что это конец – особенно, если говорить о левых и коммунистах. Поскольку, как уже было сказано, история вовсе не заканчивается – а вместе с ней не заканчивается и исторический прогресс. То есть – тот фактор, который, по сути, и определяет само существование левых и коммунистов. Скорее, наоборот: распад «глобализированного мира» и переход к явному империализму придает им шанс – такой же, который уже был дан историей сто лет назад в похожих условиях.

И значит – никаких особых причин не верить в то, что социалистическое братство народов вернется, нет. Но это будет совершенно новое братство, совершенно новая система, не связанная ничем с ушедшим СССР, кроме исторического и идейного наследия. То есть – это однозначно будет это не пресловутый «СССР 2.0», а нечто совершенно иное, но разве стоит держаться за бессмысленные названия при возможности осмысленного движения?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив