Когда двое делают одно и то же,

далеко не всегда получется одно и то же.
      Вспомнил эту присмказку, когда листал 1-ю часть Opus Magnum И. Валлерстайна в той ее части, где речь шла о втором пришествии крепостного права. Он развивает любопытную концепцию происхождения т.н. "2-го издания крепостного права" в Восточной Европе. По времени ужесточение внеэкономического принуждения крестьян со стороны благородных донов-землевладельцев что в Центрально-Восточной Европе, что в России почти совпадает, однако сущность крепостного права там и здесь разная.
      Грубо говоря - русское крепостное право в той его начальной форме, которая постепенно устанавливается с конца XVI по середину XVII вв. и было закреплено Соборным Уложением 1649 г. (достигнув своего апогея в годы петровских преобразований, с введением подушной подати, регулярных ревизхий и паспортной системы), довольно архаичный институт, коорыйв самой Европе исчез еще на закате Средневековья (оставшись в форме отдельных пережитков). Задача его состояла в том, чтобы поддержат на плаву служилый чин, будущее дворянство, и гарантировать выполнение крестьянами государственых повинностей. Т.о., русское крепостное право носило ярко выраженный публичный и этатистский (если так можно выразиться) характер.
      Совсем не так обстояло дело со "вторым издаинем крепостного права" в Центрально-Восточной Европе. Здесь оно переживает своего рода ренессанс с XVI - XVII в. как элемент рождающейся европейской мир-экономики. Центрально-Восточная Европа выступает в рамках этой мир-экономики в роли сырьевого придатка, поставляя на растущие рынки ядра этой мир-экономики сельхозпродукцию - от продовольствия и фуража до технических культур. И потому землевладельцы заинтересованы были в повышении товарности своих латифундий, достичь чего можно было посредством снижекния издержек производства, в т.ч. и за счет дешевизны рабочей силы. Возрождение личной и поземельной зависимости крестьян и возврат их на барщину выглядел логичным выходом из сложившейся ситуации. И так как государство опиралось прежде всего на сильных мира сего, тех же землевладельцев, то они смогли провернуть это дельце с использованием государства с тем, чтобы гарантировать себе сверхдоходы за счет сверхэксплуатации крестьянства, горбатившегося на барщине ради того, чтобы хозяин латифундии получил больше товарной продукции.
      Выходит, что за одним внешне явлением скрывается два, совершенно разных по своей пирроде. Собственно же товарное крепостное хозяйство у нас в России, в таком случае, складывается в последней четверти XVIII - нач. XIX в.. Кстати, это еще раз подтверждает мой тезис о том, что в России эпохи Средневековья\ - раннего Нового времени происходят те же событий, что и на Западе, но с определенным временным лагом.