Кочевье – это наше будущее?
tareeva — 27.10.2019 Я в плохой форме и что-то не пишется, к тому же печатать некому. Поэтому я ставлю пост из архива, написенный полтора года назад и не пошедший тогда потому что нужно было поставить что-то актуальное. Но тема и проблематика этоого поста мне и сейчас интересны как были интересны тогда. Только я не знаю, удалось ли мне написать так, чтобы было понятно почему мне это интересно и почему меня это тревожит.Я не собиралась об этом писать. В длинном списке тем, о котором я вам говорила, этой темы не было, и ни в каких планах её не было. Я, если вы ещё помните, пишу историю России XX века. Это мой «труд, завещанный от Бога». К сожалению, я слишком поздно поняла, что мне завещан именно этот труд. Мне бы понять это хоть на два года раньше. Но я всё же поняла и приступила к этому труду и очень спешу, боюсь, что не успею. И всё время что-нибудь отвлекает. То показали по ТВ многосерийный фильм «Троцкий», и нельзя было об этом не поговорить, потому что, в сущности, это та же тема истории России XX века, которую создатели фильма бессовестно исказили. То Явлинский решил баллотироваться в президенты, и это тоже меня прямо касается. И хочется ответить на ваши комментарии, некоторые я помню, и они торчат во мне, как заноза, и я мысленно всё время на них отвечаю. И я было решила, наконец, ответить на них в ЖЖ и начать с того момента, когда перестала отвечать, с ноября прошлого года. Начала отвечать, а тут умер Олег, и я вот уже месяц ни о чём другом не могу ни говорить, ни думать, не могу из-под этого выбраться. А тут ещё болезнь… Но история России и воспоминания – это всё прошлое, а есть ещё настоящее, которое очень тревожит, и будущее, о котором невозможно не думать. Вот от этих мыслей не отделаешься, и, поскольку я всё равно не могу от них отделаться, всё равно на это время теряю, то почему бы мне не думать об этом и не разбираться в этом вместе с вами. Как раз одна из этих тем – кочевье. Тема кочевья на новом витке спирали исторического развития коснулась меня лет 40 назад, а теперь она получила новый импульс, и я хочу об этом поговорить.
Начну издалека, сначала. В 1975-м, кажется, году институт ЦНИИЭПжилища объявил конкурс на футурологический проект «Жилище будущего». Я тогда работала в ЦНТБ по архитектуре и строительству, и наше ЦНТБ размещалось в том же доме, что и ЦНИИЭПжилища. Представленные на конкурс проекты висели на стенах в коридорах и в зале, и мы могли их видеть. С некоторыми из архитекторов ЦНИИЭПжилища у меня были дружеские отношения, самую большую симпатию у меня вызывал Александр С., я не стану называть его фамилию, потому что ему бы не понравилось, что я эту историю рассказываю. В Александре мне нравилось, в частности, то, что он интересуется иностранными архитектурными журналами,- к моему удивлению, немногие архитекторы ими интересовались. Наш отдел получал архитектурные журналы всех стран, где они издавались на европейских языках, специалистов по неевропейским языкам у нас в отделе не было. Японский архитектурный журнал, очень интересный, издавался на английском языке, и мы его получали. Мы расписывали эти журналы постатейно, на каждую статью писали аннотацию или реферат и на этом материале издавали «Реферативный журнал по строительству и архитектуре». Я работала с журналами, выходившими на славянских языках: чешском, словацком, польском, болгарском, сербско-хорватском, украинском. Славяноязычных журналов было очень много. Только в Чехословакии выходило семь таких журналов. Кроме большого журнала «Архитектура ЧСР», выходили ежемесячный специальный журнал по охране памятников, журнал, посвящённый жилому интерьеру, журнал по сельскому строительству, журналы по гражданскому строительству, промышленному строительству, инженерным сооружениям. Столько же журналов выходило в Польше. Там не было отдельного журнала по охране памятников, но зато был журнал, посвящённый градостроительству, он так и назывался «Город». А по сельской архитектуре выходило два журнала – один о сельских жилых зданиях и общественных сооружениях, а второй о зданиях и сооружениях сельскохозяйственного назначения. Прямо-таки буйство архитектурной журналистики. Думаю, сегодня в этих ставших свободными странах хорошо, если выходит по одному архитектурному журналу, а скорее всего, ни одного не выходит. Кстати, во время чешских событий чешские коллеги в журнал «Архитектура ЧСР» вклеили для нас страничку на русском языке, в которой описали для нас смысл этих событий. Страничка была на жёлтой бумаге.
Александр приходил в наш отдел, чтобы просмотреть эти журналы прежде, чем они поступят в библиотеку. Он просматривал их прямо в отделе, и мы с ним обсуждали новинки - новые интересные проекты, новые наметившиеся направления и течения, новые, возникающие проблемы. Чтобы вам стали понятнее мои отношения с Александром С. и то, до какой степени наши архитекторы не интересовались развитием мировой архитектуры, я расскажу один эпизод. Александр С. решил прочесть для архитекторов ЦНИИЭПжилища короткий курс лекций о новейших направлениях в дизайне жилого интерьера. Я ходила на эти лекции. Встретив Александра в коридоре, я сказала: «Александр Васильевич, какая счастливая мысль пришла Вам в голову, я слушаю Ваши лекции не просто с интересом, они мне нужны для моей работы, необходимы. Большое Вам спасибо». Он сказал: «Это Вам большое спасибо». Я спросила: «Мне-то за что?». Он сказал: «Если бы Вы не сидели в зале, я не знаю, как бы я эти лекции читал. Вы, может быть, заметили, что я обращаюсь прямо к вам, потому что вам единственной это действительно интересно, вы единственная понимаете, о чём речь. Вы читаете иностранные журналы, и вам нужно разобраться в прочитанном. Другие этих журналов не читают, современных интерьеров не видят и не понимают, о чём я говорю. И, главное, им это всё совершенно неинтересно». Неудивительно, что советская архитектура последних лет была на таком низком уровне. Наши зодчие, отставшие от мировых тенденций, в сущности, изобретали велосипед.
Есть английская поговорка: «Если вас насилуют, попытайтесь расслабиться и получить удовольствие». Это про меня. Я интересуюсь литературой, это мой главный интерес, и литературоведение - это моя профессия. Но так случилось, что ни одного дня в своей жизни я не работала по специальности, во всяком случае, в штате за зарплату. Мне всегда приходилось наниматься на работу, которая мне была неинтересна, потому что надо же где-то работать и что-то зарабатывать. Так было и со Всесоюзной книжной палатой, и с ЦНТБ по архитектуре и строительству. Но, начав работать, я, будучи человеком добросовестным, погружаюсь в работу, вгрызаюсь в неё, и она становится мне интересна, становится делом моей жизни, становится творчеством, и я начинаю получать от неё удовольствие, как от всякого творчества. У меня не было архитектурного образования, но я восемь часов в день читала архитектурные журналы, разговаривала об архитектуре с Александром С., и не только с ним, и постепенно (я проработала в ЦНТБ 16 лет) стала профессиональным архитектуроведом. Во всяком случае, я разговаривала с архитекторами на их языке, и они говорили со мной, как с коллегой.
Александр участвовал в конкурсе «Жилище будущего». И его проект не вызвал одобрения, а, напротив, навлёк на него нападки и почти всеобщее осуждение. Осуждали его с идеологических позиций. Говорили, что у товарища Александра С. не коммунистический взгляд на будущее. Мы не знали, что конкурс уже завершён, и подведены итоги, ничего не знали о выступлениях членов жюри и не членов жюри. После мероприятия Александр зашёл к нам,- я заметила, что он чем-то расстроен,- и попросил у меня том Большой советской энциклопедии на букву «К». Стеллаж с энциклопедией стоял за моей спиной, спинка моего стула в него упиралась. Я сказала, что как раз тома на букву «К» у нас нет. Несколько дней назад мы заметили, что он исчез. Вероятно, его унёс кто-то из посетителей. Александр огорчился, я сказала, что он может спуститься в читальный зал и там посмотреть этот том, и спросила, какое слово он хотел посмотреть. Он сказал, что хотел посмотреть слово «кибернетика». Я сказала, что этого слова в энциклопедии нет. Он удивился, даже не поверил. Я сказала, что сама была удивлена, не обнаружив в энциклопедии этого слова, но сообразила, что когда этот том готовился к изданию, у нас о кибернетике ещё почти не слышали, не определили отношения к ней и не сочли это слово достойным включения в энциклопедию. Я спросила: «Зачем вам читать про кибернетику в энциклопедии? Вы знаете о ней больше, чем могло бы быть написано в энциклопедической статье». Тут он рассказал мне о заседании по итогам конкурса, о том, что он пережил в этой связи, и сказал, что после всего этого ему было бы приятно прочесть, что кибернетика – это лженаука и «распутная служанка империализма». Я поняла его, протянула ему том на букву «Г» и сказала, что здесь он может прочесть подобное. Если он откроет том на статьях «ген» и «генетика», то узнает, что генетика – это лженаука, а ген – это «мифическая частица», якобы существующая и якобы передающая наследственные признаки. Александр последовал моему совету, прочёл указанные мною статьи и утешился. Вообще Большая советская энциклопедия это памятник, который отражает советское время во всей полноте и со всеми деталями.
Я попытаюсь описать предложенный Александром проект жилища будущего, хотя описать архитектурный проект словами трудно, его нужно видеть. Жилище будущего Александра С. представляло собой что-то вроде квартиры на колёсах, одноэтажное или двухэтажное – это не важно. Обитатели квартиры могли в ней всё время перемещаться. Когда они приезжали в место, где хотели бы остановиться и пожить, то находили там некое сооружение, что-то вроде аналога современного дома. Сооружение представляло собой ствол металлической стержневой конструкции, от которого отходили ветви такой же конструкции, и это были этажные строения. В стволе размещались лифт и все инженерные коммуникации: трубопроводы канализации горячей и холодной воды, электрокабель и т.п. Подъехавшее передвижное жилище подвешивалось на одну из этих ветвей, туда, где было в данный момент свободное место, и тут же подсоединялось к инженерным коммуникациям, и там можно было полноценно жить. Самая нижняя ветка располагалась на высоте 30 метров от земли. Таким образом, место на земле занимал только ствол, остальная территория оставалась свободной. Это стремление вообще свойственно современной архитектуре. Недавно (лет 25 назад) я видела в журнале фотографию здания библиотеки университета в Катаре, построенного по проекту японского архитектора Арата Исодзаки, моего любимца. Сейчас это знаменитый архитектор с мировым именем, а я его заметила ещё тогда, когда в журнале «Japan architect» появились его архитектурные рисунки, он тогда ещё ничего не построил. Рисунки произвели на меня сильное впечатление, и с тех пор я следила за ним и радовалась его успехам. Теперь он великий, у меня есть его книга. Здание библиотеки, о котором я говорю, представляло собой вертикальные стволы, выполнявшие ту же функцию, что и в проекте Александра С., между которыми на разной высоте были подвешены этажные строения разной этажности. Всё это было очень красиво и очень функционально, и территория под этажами была свободной. Александр С. пошёл дальше Исодзаки и сделал это раньше него. Я попыталась утешить Александра, ставшего объектом нападок ревнителей коммунистического мировоззрения, но, чтобы не огорчать его, не сказала, как я сама отношусь к его проекту. А я хотела сказать, что ведь он предлагает не проект жилища будущего, а некий сценарий жизни человека будущего. Он предлагает, в сущности, переход к новой цивилизации, принципиально отличающейся от нашей, к цивилизации кочевья. Я не спросила у него, где будут размещаться больницы для обитателей жилища будущего, школы, ВУЗы и, главное, места приложения труда. Ведь эти люди будущего должны же где-то работать. Вот как раз с коммунистическим будущим это неплохо сочетается, так что нападки коммунистов мне непонятны. Словом, проект Александра представлялся мне вполне утопическим. С тех пор прошло 40 лет, и очень многое изменилось, и я на этот проект смотрю иначе.
Продолжение следует.
|
</> |