Книга: «Под балкой - портрет Кронпринца Фредерика». Глава 2.

euro_royals — 11.07.2025

Задержка с публикацией главы возникла из-за технических шоколадок.


Прощание со школой Кребса в 1982 году доставило Кронпринцу Фредерику и Принцу Йоакиму такое же удовольствие, как и опоздание в первый учебный день в школу в 1976 году, когда автомобиль с Монаршей четой, водителем, адъютантом и двумя Принцами застрял в утренней пробке, и директор школы Штегельман встречая их споткнулся и ударился лбом о входную дверь.

Семь лет спустя, когда 8 класс подошел к концу, Принцы с нетерпением ждали возможности попрощаться со всеми одноклассниками и отправиться в недельную поездку в Эдинбург после летних каникул, прежде чем отправиться в школу-интернат во Франции. Но, увы! Братьям пришлось довольствоваться прощальной вечеринкой дома, с папой и мамой, во Фреденсборге.

Фредерик: конечно, мы надеялись и с нетерпением ждали возможности поехать в Шотландию. И какое же это было потрясение, когда нам сказали, что вместо этого мы отправляемся с мамой и папой в Гренландию с самым продолжительным официальным визитом, который когда-либо совершали мои родители. Нам казалось, что это несправедливо - быть вырванными из зоны комфорта, в котором находились наши сверстники.

Осенью 1981 года было решено, что Фредерик и Йоаким после 8 класса должны провести год во французской школе-интернат, хотя мальчики предпочли бы отправиться в Херлуфсхольм, где учились их друзья, в том числе Петер Херинг. Это международная школа-интернат, в которой учатся 400 учеников, представляющих более 30 национальностей. Принципы образования основаны не на какой-либо религиозной принадлежности, а на традициях французских и английских школ-интернатов, о которых Принц-консорт и Королева с теплотой вспоминают со времен своей юности. Это означает дисциплину, высокий профессионализм и множество возможностей для занятий спортом и активного отдыха на свежем воздухе, которые в Школе Роше варьируются от полетов и картинга до верховой езды, фехтования, дзюдо, футбола и тенниса. Проживание происходит в своего рода больших семьях в девяти разных домах, где есть места для многих детей и так называемых "родителей", как правило, супружеской пары, которые преподают в школе.

Перед отъездом Принцев в школу-интернат, где им не нужно в повседневной жизни одеваться как псевдо-близнецы и они могут довольствоваться тем, что дважды в неделю надевают школьную форму, возникает дискуссия в датской прессе: Почему Франция? 19 июня 1982 года в газете BТ вышла статья, где автор придерживается мнения, что поездка в школу-интернат основана на желании Принца Хенрика, чтобы сыновья могли нормально общаться со своими южнофранцузскими родственниками. Однако позже датчане смогли вздохнуть с облечением, т.к. стало известно, что параллельно с обучением в школе-интернате на французском языке Принцам будут присылать домашние задания по датскому языку, экзамен по которому они сдадут в июне 1983г.

Фредерик: Опыт обучения в школе-интернате во Франции был неплохим, но тяжелым, потому что ты был один. Нам с братом очень повезло, что мы были друг у друга, хотя мы учились в параллельных классах. Условия пребывания там, наверное, были такими же, как и в любой школе-интернате. Строгая иерархия, в том числе и среди учеников. И много способов проявить себя.

Переход из школы Кребса в Школу Роше – это было что-то вроде культурного шока. Время тянулось бесконечно, перерывы на отдых были очень короткие, дисциплина жесткая. За любое нарушение порядка и ненужные разговоры ученики наказывались как индивидуально, так и коллективно. Каждый год ученики в зависимости от успеваемости распределялись в классы "А" и "Б", но программа занятий была одинаковая. Фредерик попал в класс "А", а Йоаким - в "Б", в результате чего год, проведенный Фредериком в школе-интернате, стал для него тяжелым в учебном плане. 10 из 20 учеников в классе Фредерика выделялись своей успеваемостью, в то время как в классе Йоакима их всего было двое. Один из них - тринадцатилетний Принц Датский, и в конце учебного года в 1983 году у Йоакима был самый высокий средний балл в классе.

Фредерик: В тот год Йоаким очень сильно помогал мне с уроками. Он мог сказать мне «делай сам» или «я не хочу тебе помогать». Но он не говорил так. Никогда.

Йоаким: в тот год в школе-интернате мы действительно стали помогать друг другу. Формой обучения было «тишина в классе», в течение 55 минут пока длился урок можно было услышать, как падает булавка. Ученикам не запрещалось задавать вопросы и требовать дополнительных объяснений, но в классе моего брата все было на уровне: «вы и так должны это знать», - и учитель просто продолжал вести урок, не обращая внимания на вопросы учеников. В моем классе все было с точностью до наоборот, так что мне автоматически было легче.

Обучение во Франции было полно дисциплины, принуждения и препятствий, но также и свободы. Здесь не было ни фотографов, ни журналистов, ни охранников, ни строгих нянь, ни маминых нотаций, и папы в костюме для верховой езды. Десять месяцев во французской школе-интернате также предлагали захватывающие встречи с южноевропейской субкультурой в виде французской рок-музыки и американских сигарет. Здесь Фредерик и Йоаким впервые попробовали «Мальборо», и начали курить.

Братья еще быстрее познакомились с иерархией в школе-интернате. Правила регулируются законом джунглей и часто применяются кулаки. Это не сравнится со школой Кребса, где все ребята после уроков играли дружно на школьном дворе. Школа Роше превращается в соревнование по выживанию сильнейших. Двум датским Принцам, которые до сих пор жили под чрезмерной опекой взрослых, приходится не легко. Но за последние 6 месяцев в школе Фредерик и Йоаким научились твердо стоять на ногах. Оба быстро достигли половой зрелости, и особенно младший брат - размер его ноги приблизился к размеру обуви взрослого мужчины, и он был более чем на полголовы выше старшего брата.

Много лет спустя Фредерик описал их различия: мы разные и внешне, и ростом, и взглядами на жизнь. Мы по-разному относимся к большинству вещей. Я более легкомысленный. Но мы очень близки. И одна из самых важных вещей, которой я научился у брата, — это верность.

Фредерик: он всегда был таким и остается таким до сих пор. Очень спокойный, не пытается выставить себя напоказ. На протяжении многих лет я видел в нем хороший пример того, в каком направлении двигаться. Это было в начале нашего подросткового возраста, когда мы поступили в школу-интернат, где в дальнейшем были предоставлены друг другу. К счастью, мы жили в одном доме. Для меня очень много значило, что он был рядом.

В апреле 1983 года, когда братья все еще учились в школе-интернате, газеты написали, что Принцы уже выбрали старшую школу и подали документы на поступление в гимназию Эрегор. После первого учебного дня, 4 августа 1983, газета BT опубликовала статью, где подчеркнула огненно-красными буквами, что в классах на каждого мальчика приходится по три девочки. В тот день началась непрерывная 20-летняя охота за следующей Королевой Дании.

Фредерик: да, потом началась старшая школа. Я чувствовал себя маленьким по сравнению с другими, неопытным, чрезмерно опекаемым ребенком. В детстве мы с Йоакимом нечасто общались со сверстниками, как мои дети сегодня, и в старших классах дела обстояли ненамного лучше. Нашим одноклассникам родители разрешали выбираться в город на выходных, и они возвращались по понедельникам в Эрегор и рассказывали обо всех своих незабываемых, удивительных впечатлениях, которые обычно заканчивались где-нибудь с пиццей на обочине дороги. Все, что мне оставалось, только сказать: «Боже, как это круто», и мечтать о том дне, когда я смогу сам это испытать.

«Гормональная акселерация» — это один из терминов Фредерика, когда он пытается оценить 3 года проведенные в гимназии Эрегор.

Фредерик: старшая школа была, прежде всего, подростковым бунтом, или, я бы сказал взрывной волной. Много разочарований и жажда свободы были направлены внутрь, а не наружу. В то время я определенно находился в нестабильном состоянии. Не столько по отношению к институту, который представляла моя семья, сколько по отношению к моему положению в жизни и всему, что с этим связано. В частности, это был вопрос о том, почему мне не разрешалось шататься по улицам с одноклассниками после школы? Нас с Йоакимом забирал водитель все три года учебы и отвозил домой, во Фреденсборг или Амалиенборг, или еще в какой-нибудь спортзал. Это была наша судьба.

26 мая 1986-го Фредерик достиг совершеннолетия, и для него этот день означал, что он, наконец, сможет вырваться из своего изолированного, защищенного детского гнезда. На следующий день состоялось грандиозное празднование дня рождения, и сегодня Фредерик вспоминает его не с большой радостью, за исключением того момента, когда мама и папа вручили ему ключи от совершенно нового Volvo 480 ES. Уже после первой поездки Фредерик получил втык от матери за безрассудность.

В июле Кронпринц отправился в свою первую длительную поездку в Монголию и Китай. Цель экспедиции - найти и запечатлеть кочевников торгутов.

Фредерик: я думаю, что именно моя мудрая бабушка смогла понять, что для меня было бы отличной идеей сбежать от всей этой суеты, которая была связана с моим днем рождения и окончанием школы. Сёрен Хаслунд-Кристенсен пригласил меня в двухмесячную экспедицию в продолжение всех студенческих вечеринок. Мои родители сочли это хорошей идеей, они хорошо знали Сёрена, а моя бабушка настаивала: «Ты должен испытать это, Фредерик, потому что сейчас ты именно там, где тебе нужно быть. Ты должен испытать это, пока ты в таком возрасте!» Кроме того, оказалось полезным как в физическом, так и в психологическом смысле сбежать от всей западной цивилизации в совершенно иную культуру, населенную кочевниками и монголами.

По возвращении домой Фредерик рассказал журналистам в аэропорте о своей встрече с ханом торгутов, прямым потомком Чингисхана, во время застолья, меню которого состояло из вареной бараньей головы и ферментированного верблюжьего молока. В рюкзаке, привезенном домой из Монголии, был шелк для мамы и фигурка Будды для самого путешественника. Сразу после этого Принц Хенрик взял своих сыновей в десятидневную мужскую поездку на Лазурный берег.

Фредерик: Мы побывали на Французской Ривьере, где жили с друзьями моего отца, ездили на шикарных автомобилях, вместе ужинали, ходили в казино в Монако в смокинге, посетили художественный музей Fondation Maeght в Сен-Поль-де-Вансе с Пикассо, Миро и другими художниками. Это была отличная поездка с большим количеством совместных впечатлений.

Это также была несколько печальная поездка для Принца Хенрика. Он знал, что сыновья давно хотели выпорхнуть из гнезда, но ему не очень нравился тот факт, что они сделали это так рано: «Наши сыновья съехали от нас слишком рано, им было всего по 18 лет. Во многих отношениях это было позором для нас – и для них».

Еще в феврале 1986 года Фредерик решил сделать то, что считал важным – пройти 12 месяцев добровольной службы в лейб-гвардии. Сразу после Лазурного берега Кронпринц отправился в казармы.

Фредерик: Моя жизнь началась, когда я ушел в армию. Для меня это стало внезапным пробуждением как в физическом, так и в умственном плане. Не в последнюю очередь, с точки зрения попыток постоять за себя, структурировать свой день, по крайней мере, за пределами казармы. Это было совершенно ново для меня, и поэтому это также быстро стало огромной свободой, которую мне пришлось научиться обуздывать в те годы, да и вообще лет до 30. В то время я не так много думал о жизни и смерти и о том, что я могу стрелять метко. Я также не задавался вопросом, что такое война и зачем нам вообще нужны военные.

В феврале 1987 года Фредерик отправился в школу сержантов в Сённерборг, затем в школу лейтенантов в Оксбель, которую он окончил в марте 1988 года, а затем поступил в Гвардейский Гусарский Полк в Нестведе, где он воссоединился со своим одноклассником, Хольгером Фоссом.

Хольгер Фосс: Я думаю, что армия сыграла невероятно важную роль в развитии Фредерика. Он всегда хорошо чувствовал себя в системе, где он, так сказать, без имени и звания поднимался по служебной лестнице. Он не хотел быть особенным, он просто хотел быть таким, как все.

В школе сержантов, а затем и в школе лейтенантов Фредерик воссоединился со своим другом детства Петером Херингом. Когда мальчики из детского манежа в Амалиенборге снова оказались вместе, но уже по другую сторону, они начали испытывать настоящий восторг. Сегодня Петер не помнит, что в конце восьмидесятых Фредерик ходил, опустив голову, и предавался грустным размышлениям о долге и наследии. Напротив, он вспоминает о нескольких годах, когда они вместе подтверждали, что жизнь прекрасна и каждая минута на счету.

Петер Херинг: Мы были поглощены службой, путешествиями, вечеринками, симпатичными девушками, спортом и всем остальным! Я думаю, это были очень важные годы для нас обоих, когда границы были расширены и эмоциональный накал был повышен. Ощущение абсолютной свободы, приправленное верой в то, что нет горы выше, чем та, на которую можно взобраться.

В те годы происходило и кое-что еще, вспоминает Петер Херинг. Датчане как будто осознают, что Фредерик уже не тот маленький темноволосый мальчик, а уже что-то вроде молодого человека, и внезапно появляется импульс в ожиданиях людей.

Петер Херинг: по моим ощущениям, все датчане стали очень амбициозными из-за Фредерика, и это действительно так по сей день. Мы хотим, чтобы он хорошо выглядел. Мы хотим, чтобы он делал и говорил правильные вещи. Мы хотим, чтобы он был ярким примером для подражания, и все это еще началось в конце 1980-х. Это пришло так внезапно, и от этого некуда было спрятаться, больше не было вариантов объяснений вроде "это просто мальчик". Внезапно становится видно, кто он такой и что собирается делать в этой жизни.

После шести месяцев, проведенных в безопасности в стенах школы сержантов в Южной Ютландии, вдали от столичных журналистов и фотокорреспондентов, пришло время для Фредерика отправиться на первое самостоятельное задание в рабочей одежде: галстуке, костюме и блестящих ботинках на шнуровке. Это также будет первая конфронтация Фредерика с датской прессой, которая, как и вся остальная Дания, с самого первого дня ожидает, что молодой Кронпринц будет вести себя по-Королевски, но потом говорит себе и друг другу, что у будущего Короля страны проблемы с отношением к жизни. Как у сержанта, у Фредерика нет проблем с получением или отдачей приказов, но в окружении настырных журналистов и назойливых фотографов происходит, что и всегда – Фредерик дает задний ход и убегает.

Тот факт, что Кронпринц Дании скептически относится к прессе, стал очевиден ранее в том же году – в апреле 1987 года, когда журналист из BBC заметил Фредерика в кафетерии и сразу же начал задавать множество вопросов об армейской жизни, Южной Ютландии и о том, каково быть объектом пристального внимания. В конце Фредерик ответил: «Журналисты хватаются за все, что висит в воздухе. Что-то здесь правда, а что-то нет».

Первое крупное зарубежное представительство Кронпринца Фредерика в ноябре 1987 года, которое по сути является государственным визитом и является слишком многословным, — это история молодого человека, который впервые сталкивается с трудностями на работе, к которой не чувствует призвания. Поездка проходит в Японию, и ее цель - придать Королевский блеск продвижению торговли "Скандинавия сегодня". Перед этим девятнадцатилетний юноша прошел инструктаж у главы МИДа, а Уффе Эллеманн-Йенсен сказал ему по пути несколько отеческих слов: Иди и продавай Данию, парень!

Застенчивый датский Принц, засунув руки в карманы брюк, пользуется успехом у местных. С другой стороны, датские журналисты с каждым днем все больше критикуют поведение Фредерика.

Фредерик: Я был там один, и темп был очень высок. Мне очень нравилось в Японии, но по мере того, как я все больше уставал в дороге, и не мог нормально поспать из-за смены часовых поясов, мой порог толерантности становился с каждым днем все ниже и ниже. В один день я просто устал от всего, и раздраженный, сказал журналистам, что им нужно записаться на прием для фотографирования и интервью. Тогда я даже не понял, что совершил.

Поездка заложила основу для напряженных отношений между Кронпринцем Фредериком и датскими СМИ, которые обостряются позже, когда становится известно о его любви к Мэри Дональдсон и разгораются дебаты о его кандидатуре на пост члена МОК. Фотографы, участвовавшие в поездке в Японию в 1987 году, утверждали, что Кронпринц намеренно поворачивался спиной к камерам или сосредоточенно разглядывал шнурки, когда чувствовал, что камеры направлены на него, а журналистам казалось, что их задевают короткими, безразличными ответами.

На следующий год, августовским днем 1988 года, журналистам был дан еще один повод. Братья-Принцы с друзьями, Андерсом Мольтке-Лет и Петером Херингом, отдыхают в Шато де Кайис, и решают в один из дней поехать на почту в Каор. Последняя часть пути проходит вдоль реки Лот с левой стороны, а справа - скала и обрыв. На плавном повороте с плохой видимостью встречный автомобиль внезапно появляется на большой скорости посреди дороги, заставляя Йоакима так резко сбросить скорость, что он теряет управление автомобилем, который пересекает дорогу, врезается сначала в дерево, затем в другое, и приземляется на крышу рядом с дорогой.

Петер Херинг: это был серьезный несчастный случай – и да, мы все были абсолютно трезвыми. Мы просто хотели съездить в город и отправить открытку. Конечно, все произошло очень быстро. От удара Фредерик разбил заднее стекло своей головой, благодаря чему сегодня у него большой шрам на затылке, и вылетел в окно. Я вылетел следом за ним. Я думаю, нам повезло, что мы вылетели до того, как машина повисла над обрывом. На самом деле я почти ничего не помню, кроме того, что я улетел в реку, Фредерик приземлился у кромки воды, а Йоаким и Андерс остались в машине. Я ненадолго потерял сознание и пришел в себя понимая, что вот-вот утону. Я выполз из реки и увидел, что Фредерик сидит у кромки воды и держит себя за голову. К счастью, мы с ним были в хорошей физической форме. Мы очень быстро вытащили Йоакима и Андерса, которые были без сознания, из машины, т.к. боялись, что она может упасть вниз и взорваться. И затем прошло совсем немного времени, прежде чем кто-то проезжал мимо, увидел нас и вызвал скорую. Андерса положили в больницу в Каоре, и мы с Фредериком тоже провели там ночь. Йоакима отпустили домой. Никто из нас серьезно не пострадал, за исключением того, что, конечно, у нас был шок. Но, принимая во внимание все обстоятельства, мы все отделались невероятно дешево.

На следующий день, когда Королева Маргрете созвала пресс-конференцию, два брата, старший из которых был со сломанной ключицей и зашитой головой, а младший - со слезами на глазах, сидели рядом с родителями на террасе в Шато де Кайис. На вопрос о машине Принц Хенрик пытался сказать, что она в ремонте, но Королева прервала его и сказала: «Нет, она разбита в хлам!».

Несмотря на попытки Королевы предотвратить ущерб, четвертая власть – пресса – в первые дни после аварии была неумолима. Большинство авторов отметили, что авария демонстрирует уязвимость Монархии. Ни одна Королевская особа не бессмертна, и ни один Королевский Дом не будет стоять вечно. Один неверный шаг или несчастный случай, каким бы случайным он ни был, - и в маленькой стране сразу же встанет вопрос о принципиальном изменении всего института. Большинство газетных передовиц были выдержаны в резком тоне с вопросами, а не пора ли сворачивать Монархию в Дании.

Принцы испытывали не только чувство вины, но и благодарность за то, что остались живы, задолго до того, как появились первые газетные заголовки. Мысли о том, что могло произойти и какие последствия это имело бы, захлестывают Йоакима, и Фредерик воспринимает несчастный случай как знак к пробуждению. Этим летом он впервые прыгнул с парашютом, и впоследствии в СМИ его прозвали «Принц-Сорвиголова». Теперь же у Сорвиголовы появилась пища для размышлений.

Фредерик: сразу после аварии я подумал: может мне пора начать относиться к своей жизни серьезно? Ведь в то время я чувствовал себя бессмертным. Сейчас я считаю, что авария была знаком для меня, чтобы я перестал заигрывать со смертью.

Авария также вызвала новую дискуссию об отношении двух Принцев к ПДД. Не потому, что кто-то считал, что Йоаким ехал слишком быстро в тот день, а скорее потому, что с тех пор, как Фредерик получил свой первый автомобиль в мае 1986 года, он носился по Королевству. А охранники снова и снова приходили жаловаться Королеве на ее первенца. Фредерик перестал так делать только после того, как Королева Маргрете пригрозила отобрать у него права – поскольку Ее Величество была единственной в Королевстве, кто мог это сделать.

Осенью 1988 года Хольгер Фосс и Фредерик были прикомандированы к Гвардейскому Гусарскому Полку в Нестведе, и незадолго до Рождества они сидели и разговаривали о будущем. Хольгер планировал поехать домой в Орхус, чтобы изучать юриспруденцию. Фредерику понравилась эта идея и он предложил поехать вместе.

Фредерик: Меня охватывала тревожность, я постоянно думал, что должен идти дальше. И в один момент, я просто впал в ступор и не понимал, чего я хочу. В то же время я начал больше осознавать, что у меня есть призвание и ответственность, которые ждут меня в будущем. Следовательно, я должен был что-то сделать.

Благодаря семье Херингов Фредерик получает возможность воплотить в жизнь «что-то, связанное с вином и Францией». Однако, к большому сожалению Принца Хенрика, не во Франции, а в долине Напа в Соединенных Штатах. В январе 1989 года Фредерик вместе с Мортеном Хенриксеном – еще одним хорошим другом по Гвардейскому Гусарскому Полку – отправляется в Калифорнию, чтобы поработать на винодельне Роберта Мондави, расположенной в нескольких часах езды от Сан-Франциско. По прибытии Роберт спрашивает будущего Короля Дании, он приехал сюда, чтобы оставаться «плейбоем» или действительно чему-то научиться. «Последнее», - ответил Фредерик. «Хорошо. Тогда в 07:30 жду тебя у виноградников. Ты должен научиться подрезать лозы»

В течение следующих нескольких месяцев Фредерик изучает часть винной империи Мондави. Он прошел быстрый курс по экономике, маркетингу и сбыту продукции, а также таскал 40-килограммовые дубовые бочки по подвалам, поработал в лаборатории, принял участие во множестве экспериментов с новыми сортами винограда, а также узнал много нового о ферментации и хранении.

14 лет спустя Майкл Мондави – старший сын Роберта – рассказал о ситуации, которая произошла на винодельне в 1989 году, когда датская туристическая группа на винном сафари в долине Напа внезапно узнала молодого человека в желтом резиновом комбинезоне и рабочих ботинках до колен, измазанного в винограде и отмывающего один из высоких ферментационных чанов: «Кронпринц Фредерик знал, что его узнали, поэтому выключил воду, поправил волосы и подошел поприветствовать своих соотечественников. В тот момент он выглядел по-настоящему Королевским. Когда группа двинулась дальше, он схватил шланг и вернулся к работе. Это был молодой человек, который действительно знал свои рабочие обязанности, независимо от того, был ли он членом ДКС, виноделом в долине Напа или, как в данном случае, и тем и другим одновременно».

Фредерик: Вина Роберта Мондави были очень высокого качества, наравне с лучшими французскими винами. Его образцом для подражания был Мутон Ротшильд. Перед отъездом мой дорогой папа сказал: «Ах, но почему не во Францию? В конце концов, во Франции можно попасть куда угодно!». Но нет, тогда я не был готов к Франции. Это пришло ко мне позже.

В марте 1989 года Фредерик был вынужден на неделю улететь в Вашингтон, чтобы вернуться к своим Королевским обязанностям и сыграть роль падающей звезды в старейшем Королевском Доме мира. Это была снова масштабная программа содействия торговле, на этот раз на восточном побережье США. И датские СМИ были снова взбешены поведением Кронпринца и сигналами, которые он посылал своему окружению. Газета Politiken писала: «Наследник престола, по-видимому, даже не хотел делать вид, что его интересуют те вещи и случаи, о которых вежливые американские хозяева взяли на себя труд показать и рассказать». Газета упомянула поспешный визит в ФБР и экскурсию на кладбище в Арлингтоне, где, по словам Politiken, Фредерик «провел 13 секунд у могилы Президента Джона Ф. Кеннеди, которая в течение часа была закрыта для обычных посетителей».

Фредерик: Я не мог выносить журналистов и отворачивался от них каждый раз, как замечал. Конечно, они избивали меня в своих статьях, но я не мог себя контролировать. Я был слишком захватывающей темой, и это стало просто невыносимо.

Критика в датских СМИ после визита на восточное побережье США также была направлена против Двора и советников Кронпринца. Достаточно ли они хороши? После этого по просьбе Королевы Маргрете Перт Торнит, глава канцелярии в Секретариате Кабинета Министров, начнет помогать в секретариате Фредерика и Йоакима. Торнит хорошо знает Фредерика по тому, как много раз в предыдущие годы ему приходилось летать по Дании в качестве офис-менеджера, со стопкой бумаг под мышкой, которые должен был подписать Кронпринц. Вскоре Торнит выйдет на большую сцену Королевского Дома в качестве нового главы секретариата и советника Фредерика и Йоакима, а со временем он также станет Маршалом Двора Кронпринца.

Фредерик: критика не была такой острой, как в более поздних случаях. В конце концов, в то время на меня не обращали столько внимания. Я был частью Королевской Семьи и родословной, которая существовала на протяжении сотен лет, но ожидания были не выше того, чтобы я участвовал в различных мероприятиях. Смартфонов тогда еще не существовало, поэтому мы были избавлены от пристального внимания.

Полгода, проведенные вдали от Дании, пошли Фредрику на пользу. Сейчас для Фредерика многое стало важнее, чем раньше. То, что он видит перед собой, - это не что-то таинственное, спускающееся с неба в виде красно-белого флага. Его задача существует в реальности и лежит перед ним зримо и ощутимо, как ряд препятствий на военном полигоне. Это то, с чем он должен справиться самостоятельно, но не без посторонней помощи. Фредерик вспоминает об этом сегодня: «Это должен был быть советник, с которым я мог бы поговорить, который поддерживал бы меня и моего брата и в то же время был способен увидеть, на что следует обратить внимание молодому наследнику престола мужского пола».

Пер Торнит: у нас состоялся разговор, когда Фредерик только вернулся домой, и первое, что он сказал, было: «Я хочу, чтобы мы обсудили абсолютно все! Я хочу докопаться до сути и понимать, чего ждут от меня. Тогда я буду уверен, что мы никогда с тобой не поругаемся, но разногласия у нас могут быть. И это нормально».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив