Классики марксизма о нынешней войне

maysuryan — 01.03.2023

Довольно часто спрашивают: а какую позицию по отношению к нынешней войне заняли бы классики марксизма, например Владимир Ильич Ленин, будь он жив? Что ж, давайте попробуем ответить на этот вопрос (речь пойдёт и о других классиках, к которым я причисляю, например, и Л.Д. Троцкого) и реконструировать их позицию. Вернее, вспомним, что они говорили о том, что впрямую касается нашей ситуации.

ВОПРОС. Очень часто говорят: Ленин и большевики в Первой мировой войне занимали позицию «пораженцев». Которую Ленин афористично формулировал так: «По общему правилу война такого рода с о б е и х сторон есть грабеж; и отношение демократии (и социализма) к ней подпадает под правило: «2 вора дерутся, пусть оба гибнут»… «Для нас, русских... наименьшим злом было бы теперь и тотчас — поражение царизма в данной войне. Ибо царизм во сто раз хуже кайзеризма». Стало быть, марксисты должны занять точно такую же позицию и в нынешней войне! Верно ли это рассуждение?

ОТВЕТ. Да, Ильич умел блестяще формулировать. Но давайте не будем забывать, что в первом же абзаце работы «Социализм и война» он писал:
«И от пацифистов, и от анархистов мы, марксисты, отличаемся тем, что признаём необходимость исторического (с точки зрения диалектического материализма Маркса) изучения каждой войны в отдельности. В истории неоднократно бывали войны, которые, несмотря на все ужасы, зверства, бедствия и мучения, неизбежно связанные со всякой войной, были прогрессивны, т.е. приносили пользу развитию человечества, помогая разрушать особенно вредные и реакционные учреждения (например, самодержавие или крепостничество)... Поэтому надо рассмотреть исторические особенности именно теперешней войны».
В январе 1917 года Ленин ещё замечал: «Войны вещь архипёстрая, разнообразная, сложная. С общим шаблоном подходить нельзя».

Ещё раз повторю чёткую и ясную мысль Ильича: для марксизма обязательно «надо рассмотреть исторические особенности именно теперешней войны». Никак иначе! А механически переносить отношение марксистов с одной войны на другую — это что такое? Как это назвать? Жульничеством? Недоумием? Кстати, о таком начётническом подходе Ильич тоже однажды отлично высказался:
«Товарищи, как-то летом я был на даче в Кларане (местечко на берегу Женевского озера). Приехали мы вечером, устроились. Утром я вышел на террасу умываться, слышу — кто-то кричит: «Прекрасная погода, прекрасная погода!». Посмотрел, а это попугай в висевшей клетке. Да, думаю, действительно великолепная погода, солнышко светит, птички поют, воздух свежий. Осенью нам снова довелось побывать там. Выхожу однажды на террасу. На дворе холодно, дождь, слякоть, грязь, а попугай всё так же кричит: «Прекрасная погода!»... Марксизм ведь не догма, а руководство к революции, это не псалтырь, который дьякон читает в церкви. На страницах, которые упоминал Мартынов, Маркс говорит о революции 1848 года, а теперь 1905 год; обстановка изменилась... Страницы у Маркса Мартынов хорошо запомнил, но существо дела не понял...»
Ну, вот так и тут: позиция Ильича (про царизм и кайзеризм) была безупречно правильной в 1915 году, но сейчас на дворе 2023 год. Неужели обстановка в мире совсем не изменилась? «С общим шаблоном подходить нельзя».

ВОПРОС. Столь же часто от «левых» звучит примерно такая мысль: но ведь военные действия-то 24.02.2022 начала известная сторона! Значит, она и неправа. Кто напал — тот и неправ, разве не так? А их оппоненты на это возражают: нет, напала другая сторона, ещё в эпоху Евромайдана. Что бы о таком споре сказал Ильич?

ОТВЕТ. Он бы прежде всего сказал, что оба участника этой полемики — идиоты не марксисты. Что бы он сказал, прекрасно известно, поскольку он своё мнение на сей счёт как раз и высказал, предельно чётко. 27 (14) мая 1917 года, в разгар, между прочим, Первой мировой войны, Владимир Ильич читал свою лекцию «Война и революция», где свою позицию разжевал, как говорится, до молекул. Поскольку в те дни марксистам тоже сплошь и рядом приходилось слышать и как-то отвечать на типичное рассуждение: «Германия первая напала на Россию, значит, она очевидно неправа, и надо поддерживать Россию».
Вначале Ильич повторил своё давнее указание на то, что исторические особенности каждой войны надо оценивать отдельно.
«Мне кажется, — сказал он, — что главное, что обыкновенно забывают в вопросе о войне, на что обращают недостаточно внимания, главное, из-за чего ведется так много споров и, пожалуй, я бы сказал, пустых, безнадёжных, бесцельных споров, — это забвение основного вопроса о том, какой классовый характер война носит, из-за чего эта война разразилась, какие классы её ведут, какие исторические и историко-экономические условия её вызвали. [...] С точки зрения марксизма, т.е. современного научного социализма, основной вопрос при обсуждении социалистами того, как следует оценивать войну и как следует относиться к ней, состоит в том, из-за чего эта война ведётся, какими классами она подготовлялась и направлялась. Мы, марксисты, не принадлежим к числу безусловных противников всякой войны. [...] Бывают войны и войны. Надо разобраться, из каких исторических условий данная война вытекла, какие классы её ведут, во имя чего. Не разобравши этого, мы все свои рассуждения о войне осудим на полную пустоту, на споры чисто словесные и бесплодные».
«Известно изречение одного из самых знаменитых писателей по философии войн и по истории войн — Клаузевица, которое гласит: «Война есть продолжение политики иными средствами». Это изречение принадлежит писателю, который обозревал историю войн и выводил философские уроки из этой истории — вскоре после эпохи наполеоновских войн. Этот писатель, основные мысли которого сделались в настоящее время безусловным приобретением всякого мыслящего человека, уже около 80 лет тому назад боролся против обывательского и невежественного предрассудка, будто бы войну можно выделить из политики соответственных правительств, соответственных классов, будто бы войну когда-нибудь можно рассматривать как простое нападение, нарушающее мир, и затем восстановление этого нарушенного мира. Подрались и помирились! Это грубый и невежественный взгляд, десятки лет тому назад опровергнутый и опровергаемый всяким, сколько-нибудь внимательным, анализом любой исторической эпохи войн.
Война есть продолжение политики иными средствами. Всякая война нераздельно связана с тем политическим строем, из которого она вытекает. Ту самую политику, которую известная держава, известный класс внутри этой державы вел в течение долгого времени перед войной, неизбежно и неминуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только форму действия».
«...Вот — жили народы мирно, а потом подрались! Как будто это правда! Разве войну можно объяснять, не ставя её в связь с предшествовавшей политикой данного государства, данной системы государств, данных классов? Повторяю ещё раз: это — основной вопрос, который постоянно забывают, из-за непонимания которого 9/10 разговоров о войне превращаются в пустую перебранку и обмен словесностями. Мы говорим: если вы не изучили политики обеих групп воюющих держав в течение десятилетий, — чтобы не было случайностей, чтобы не выхватывали отдельных примеров, — если вы не показали связь этой войны с предшествовавшей политикой, вы ничего в этой войне не поняли!»
Далее Ленин категорично заявил: «И поэтому понятно, что вопрос о том, который из этих двух хищников первый вытащил нож, не имеет никакого для нас значения».

Так что давайте, если мы марксисты, по совету Ленина оставим «пустые перебранки» и «обмен словесностями» на тему о том, кто «первый вытащил нож».

ВОПРОС. Но тогда мы возвращаемся к первоначальному вопросу: а отличается ли нынешняя война от войны 1914-1917 годов? Или не отличается? Видимо, от этого и будет зависеть позиция марксистов.

ОТВЕТ. Безусловно.

ВОПРОС. Так, может быть, мир и вернулся к классовому состоянию 1914-1917 годов? В России, например, ставятся памятники Столыпину, как в те далёкие годы. С высочайшей трибуны почтительно повторяются столыпинские цитаты, мы это только что слышали. Возрождена из пепла частная собственность, проводится реституция церковной собственности... Возможно, произошёл откат в 1914 год? Что об этом говорил Ленин?

ОТВЕТ. А Ленин говорил, что это невозможно. Вот его слова в мае 1919 года: «Возьмите великую французскую революцию. Она недаром называется великой. Для своего класса, для которого она работала, для буржуазии, она сделала так много, что весь XIX век, тот век, который дал цивилизацию и культуру всему человечеству, прошёл под знаком французской революции. Он во всех концах мира только то и делал, что проводил, осуществлял по частям, доделывал то, что создали великие французские революционеры буржуазии, интересам которой они служили, хотя они этого и не сознавали, прикрываясь словами о свободе, равенстве и братстве.
Наша революция для нашего класса, для которого мы служим, для пролетариата, сделала за полтора года уже несравненно больше, чем то, что сделали великие французские революционеры.
Они продержались у себя два года и погибли под ударами объединённой европейской реакции, погибли под ударами объединённых полчищ всего мира, которые сломили французских революционеров, восстановили легитимного, законного монарха во Франции, тогдашнего Романова, восстановили помещиков и на долгие десятилетия задушили всякое революционное движение во Франции. И тем не менее великая французская революция победила.
Всякий, сознательно относящийся к истории, скажет, что французская революция, хотя её и разбили, всё-таки победила, потому что она всему миру дала такие устои буржуазной демократии, буржуазной свободы, которые были уже неустранимы.
Наша революция за полтора года дала для пролетариата, для того класса, которому мы служим, для той цели, для которой мы работаем, для свержения господства капитала, дала неизмеримо больше, чем французская революция для своего класса. И потому мы говорим, что если бы даже, беря возможный гипотетически, худший из возможных случаев, если бы завтра какой-нибудь счастливый Колчак перебил поголовно всех и каждого большевика, революция осталась бы непобедимой».

ВОПРОС. То есть?

ОТВЕТ. То есть победоносная революция большевиков так изменила и Россию, и весь мир, дала пролетарскому классу такие завоевания, что полный откат назад был невозможен уже в 1919 году. Тем более он невозможен после десятилетий строительства социализма в России, Китае и других странах. Мир изменился с 1917 года, и это необратимо.
То же самое, кстати, говорили и другие деятели, которых я отношу к классикам марксизма. Например, Лев Троцкий писал в 1935 году: «Всякий, сколько-нибудь знакомый с историей, знает, что каждая революция вызывала после себя контрреволюцию, которая, правда, никогда не отбрасывала общество полностью назад, к исходному пункту, в области экономики, но всегда отнимала у народа значительную, иногда львиную долю его политических завоеваний. Жертвой первой же реакционной волны являлся, по общему правилу, тот слой революционеров, который стоял во главе масс в первый, наступательный, «героический» период революции». Троцкий: «Аграрно-демократического переворота в России не повернёт назад уже никакая сила в мире: здесь полная аналогия с якобинской революцией... Политическая контрреволюция, даже если бы она докатилась до династии Романовых, не могла бы восстановить помещичье землевладение».
То есть победившая контрреволюция, победивший Колчак, даже восстановленная династия Романовых, по Ленину и Троцкому, была бы не в силах, не в состоянии уничтожить все завоевания победоносной социальной революции.

ВОПРОС. Что же это значит?

ОТВЕТ. Это значит, что до 1917 года действовало правило, сформулированное Марксом и Энгельсом: «Пролетариям нечего в ней [Коммунистической Революции] терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир». Но в 1917 году произошла первая победоносная пролетарская революция. И у пролетариев появились завоевания, которые они вполне могли потерять, которые требовалось защищать. Именно поэтому во Второй мировой войне позиция «пораженчества» была уже неверна. Формально скалькированный с 1915 года лозунг типа «для нас, русских, наименьшим злом было бы теперь и тотчас — поражение сталинизма в данной войне. Ибо сталинизм во сто раз хуже гитлеризма» — не только не марксистский, но и прямо чудовищно антимарксистский, надеюсь, хотя бы это все современные левые (без кавычек) понимают. Троцкий в начале Второй мировой войны выступал за лозунг «безусловной защиты» СССР от империалистов, хотя известно, как в это время относились к троцкистам внутри СССР. Но английские троцкисты, например, участвовали в военно-морских конвоях Британии в советские порты, помогая тем самым защите СССР, и некоторые из них отдали ради этого свои жизни. Кроме того, после войны в ряде стран — Китае, Вьетнаме, на Кубе и других — тоже произошли социальные революции, как и в России в 1917 году.

ВОПРОС. Но в какой-то момент начался общемировой откат. В СССР и ряде соцстран произошла контрреволюция. Многие левые считают, что и в Китае произошла контрреволюция.

ОТВЕТ. Ну, а классики марксизма так не считали, что в Китае, Вьетнаме, на Кубе в наше время произошли контрреволюции.

ВОПРОС. Из чего это видно, что они так не считали?

ОТВЕТ. Л. Троцкий подробно разбирал вопрос о том, может ли контрреволюция быть плавной, мирной, гладкой, как тогда говорили, «органической». И делал вывод: не может!
Ещё в 1933 году он спорил со своими оппонентами справа, которые доказывали, что советское государство, мол, переродилось и уже якобы перестало быть рабочим: «Мыслима ли... мирная, незаметная, «постепенная» буржуазная контр-революция? До сих пор, во всяком случае, феодальные, как и буржуазные контр-революции никогда не происходили «органически», а непременно требовали вмешательства военной хирургии... Марксистский тезис о катастрофическом характере перехода власти из рук одного класса в руки другого, относится не только к революционным периодам, когда история бешено мчится вперёд, но и к периодам контр-революции, когда общество откатывается назад. Кто утверждает, что советское государство постепенно превратилось из пролетарского в буржуазное, тот как бы разворачивает фильм реформизма в обратном направлении». Ещё ранее он замечал, что для того, чтобы история советской революции «завершилась бы победой крупной буржуазии, финансового капитала, может быть даже и монархией... понадобился бы дополнительный переворот, а может быть и два». Все эти перевороты мы в натуре и увидели в 1991-1993 годах, они и потом продолжались: в 2004, 2014 годах на Украине... почва для них отнюдь не исчерпана до тех пор, пока какие-то завоевания революции 1917 года сохраняются.
Но возвращаясь к Китаю, Кубе, Вьетнаму и т.д. — где там перевороты, военная хирургия и пр., что является непременным признаком контрреволюций?

ВОПРОС. На Кубе и во Вьетнаме такого не было, а в Китае некоторые левые рассматривают так арест «банды четырёх» в 1976 году и последующий суд над ними, а иногда даже и подавление протестного студенческого движения на Тяньаньмэнь в 1989-м.

ОТВЕТ. Арест «банды четырёх» — это, конечно, можно считать правым переворотом, но до контрреволюции он всё же недотягивает, не было там «военной хирургии» (хотя это моя субъективная оценка, мнение классиков узнать тут вряд ли возможно). А движение студентов на Тяньаньмэнь, когда они воздвигали статую Свободы по образцу американской и приветствовали Горбачёва — там «военная хирургия», конечно, была, но с контрреволюционной ли стороны? Ведь это движение — ровно то же самое, что перестройка Горбачёва или, если угодно, Пражская весна Дубчека 1968 года. То есть контрреволюция, только подавленная танками в зародыше. Так что — как хотите, не то.

ВОПРОС. А что говорили классики о классовой ситуации, если в СССР произойдёт реставрация капитализма, и о войнах в этой ситуации?

ОТВЕТ. Больше всего об этом писал Л. Троцкий. Придётся вновь обратиться к его известным прогнозам на этот счёт. Он писал, что восстановление капитализма в СССР «означало бы многолетнюю гражданскую войну с попытками бессильной бонапартистской диктатуры в разных частях страны по деникинско-китайскому образцу, с неизбежной задержкою экономического и культурного развития на долгий ряд лет».
Давайте немного расшифруем. «Деникинско-китайский образец» — это значит диктатура именно компрадорской буржуазии, поскольку и деникинский белогвардейский режим, и тогдашний китайский (то есть чанкайшистский) опирались на иностранный капитал, иностранную военную поддержку. В другом случае, в 1930 году, Л.Д. писал об этом ещё яснее: «Русский капитализм мог бы быть теперь только кабально-колониальным капитализмом азиатского образца... Реставрация буржуазной России означала бы для «настоящих», «серьёзных» реставраторов не что иное, как возможность колониальной эксплуатации России извне. В Китае иностранный капитал орудует через компрадоров, т.-е. китайскую агентуру, нагревающую руки на грабеже собственного народа мировым империализмом. Русский капитализм мог бы быть теперь только кабально-колониальным капитализмом азиатского образца... Реставрация капитализма в России создала бы химически-чистую культуру русского компрадорства, с «политически-правовыми» предпосылками деникински-чанкайшистского образца. Все это было бы, конечно, и с богом и со славянской вязью, т.е. со всем тем, что нужно душегубам для «души».
Последней фразой Л.Д. отвечал тем своим товарищам, которые верили, что в СССР возможен капитализм под красным флагом, с формально красной идеологией (как сейчас некоторые «левые» верят, что контрреволюция в КНР — свершившийся факт). Нет, такое невозможно, терпеливо повторяет и разъясняет он, поясняя, что такой режим, «конечно», будет «с богом и со славянской вязью». Потому что надстройка не может настолько не соответствовать базису... Но поскольку сейчас мы обсуждаем тему войны, для нас более всего интересна именно её оценка. Под словами «гражданская война» обычно понимают сравнительно быстрые военные действия, завершающиеся победой одной из сторон, по образцу гражданской войны 1918-1920 годов в России между белыми и красными, или гражданской войны в США. Но слово «многолетняя» вносит свою поправку. Есть ещё другой тип гражданских войн — «многолетних» — то вспыхивающих, то угасающих, и длящихся десятилетиями, безо всякого просвета и надежды на скорое окончание. Вроде войны Алой и Белой Розы, междоусобных войн в домонгольской Руси и т.д. Вот в эпоху именно такой гражданской войны между гражданами бывшего СССР и их потомками мы и живём. И до того свыклись с ней, до того погрузились в детали, что за «деревьями» уже не видим картины в целом, не замечаем, что локальные вспышки — войны в Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии, Чечне, Таджикистане, на Донбассе, а теперь и по всей Украине и отчасти России — это всё части единой Гражданской. Второй российской гражданской войны, как, возможно, назовут её потомки.

ВОПРОС. И какой вообще выход Троцкий видел из этой военной ситуации?

ОТВЕТ. Он писал: «Даже в случае победы контрреволюции у советской гидры, вместо каждой отрубленной головы, будет вырастать новая... Исторический счёт есть, в данном случае, счёт десятилетий. Падение советской власти, в конце концов, оказалось бы только историческим эпизодом. Но это был бы один из самых страшных эпизодов мировой истории».
Итак, «десятилетия». Вот они и идут, уже 31 год натикал с момента спуска красного флага над Кремлём. «Один из самых страшных эпизодов мировой истории»? Помню, в 2008 году я процитировал эти слова в разговоре с либералом и диссидентом lyzakov_pavel Павлом Люзаковым. Он засмеялся при упоминании голов гидры: «Да, отрастают, будем срубать!». А по поводу «страшного эпизода» заметил: «Не таким уж и страшным он оказался».
Но теперь, кажется, уже весь мир признал, что эпизод действительно «страшный», поскольку дело дошло до угрозы мировой атомной войны. А ведь худшее, возможно, ещё впереди...
А относительно выхода из этой «многолетней гражданской войны» он писал: «Из этого хаоса выход мог бы открыться не в сторону демократии, которая в России, ввиду её структуры и истории, является наименее вероятной из всех политических форм, а в сторону колониального закабаления или — новой октябрьской революции».
Иначе говоря, по оценке Л.Д. никакой стабильный буржуазный режим или режимы, тем более демократические, России и всему пространству бывшего СССР не светят. Только «многолетняя гражданская война» и «хаос»! И пути из этого положения только два — «колониальное закабаление» или «новый Октябрь». Вот на одном из этих путей мы сейчас и находимся, и если не на одном, то, безусловно, на другом! Не надо строить иллюзий, что есть какой-то третий путь! Например, раздел России на независимые микрогосударства, или, наоборот, единая буржуазная Россия, вобравшая в себя бывшие советские республики. Которой одни пугают, а другие, наоборот, очень этого бы хотели. Нет! Либо — либо. И этот вывод, замечу, делаю не я...

ВОПРОС. Если подытоживать всё сказанное выше, что можно сказать о позиции классиков марксизма по отношению к современной войне?

ОТВЕТ. Думаю, основные мысли ясны.
1. Необходимо «рассматривать исторические особенности именно теперешней войны». А не переносить на неё механически позиции, пусть самые правильные, которые занимали марксисты в предыдущих войнах, будь то Первая или Вторая мировые.
2. «Вопрос о том, который из хищников первый вытащил нож, не имеет никакого для нас значения».
3. Октябрьская революция (и добавим, последующие красные революции ХХ века), как некогда Великая Французская, дали миру такие завоевания рабочего класса, которые уже неустранимы. И их необходимо защищать.
4. Утверждения о том, что в Китае, Вьетнаме, на Кубе произошли контрреволюции, являются ошибочными. Как бы ни был глубок мировой реакционный откат, контрреволюций там не было. Следовательно, говорить о равной реакционности двух противостоящих мировых лагерей, частью одного из которых является Китай, неверно.
5. В бывшем СССР идёт «многолетняя гражданская война», которая может закончиться только двояко: «колониальным закабалением или новой октябрьской революцией».
В заключение — ещё одна хорошая фраза Л.Д. «Вывод ясен: помимо открываемых им социалистических перспектив, советский режим есть единственно мыслимый для России в нынешних мировых условиях режим национальной независимости. Правда, без Серафима Саровского и без буквы «ять».

Единственный, слышите? И без Серафима Саровского. Так видели нашу ситуацию классики...

Действует параллельный блогу ДЗЕН-КАНАЛ
Подписывайтесь, если понравилось.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив