Казань брал?

      М.Г. Худяков, автор первого советского очерки истории Казанского ханства, в свое время отмечал, что в конце 40-х гг. XVI в. московское "правительство" пришло к мысли о необходимости завоевания Казани и включения Казанского "царства" в состав Русского государства. До этого момента, писал он, до этого планы Москвы по отношению к Казани не имели «территориально-завоевательного характера», то теперь «для русских начинается настоящая завоевательная империалистическая война».
      Эта оценка, сделанная в 20-х гг. минувшего столетия, несет на себе отпечаток того времени, и вряд ли может быть принята сегодня, чего не скажешь о мнении авторов раздела по истории Казанского ханства в многотомной истории татар, А.Г. Бахтина и Б.Л. Хамидуллина. По их мнению, «политика России в отношении Казанского ханства выстраивалась постепенно под влиянием обстоятельств» и «никакого четкого продуманного заранее плана по завоеванию не существовало (камешек в огород М.Г. Худякова, который исходил как раз из того, что в конце 40-х гг. в Москве был составлен четкий план действий по покорению Казани и присоединению ее к России – Thor)…», почему «все попытки некоторых историков реконструировать его исходя из событий являются лишь сомнительной ретроспекцией»
      Вторая точка зрения нам импонирует в большей степени, тем более, если принять во внимание то обстоятельство, что сам молодой Иван IV пока не играл самостоятельной и тем более ведущей роли в определении внешнеполитического курса Русского государства (о чем мы уже писали выше), а бояре, похоже, мыслили категориями времен Василия III и даже Ивана III. Сделав ставку на перемену власти в Казани и посажение на ханское «седалише» своего «царя», они с упорством, достойным лучшего применения, пытались реализовать раз за разом этот сценарий. Однако эти их шаги легко просчитывались и в Крыму, и в самой Казани, и в итоге все усилия московской боярской думы установить в Казани режим, подконтрольный Москве, в итоге оказывались безуспешными, поскольку казанцы стремились, и не без успеха, использовать московское вмешательство в своих интересах. В конечном итоге эта переменчивость казанцев должна была повлиять на изменение московского курса по отношению к Казани. Представляется, что неспособность Шах-Али сыскать себе там опору вкупе с воинственной и непреклонной позицией митрополита Макария и его единомышленников (того же новгородского архиепископа Феодосия) должны были привести к коренному перевороту в намерениях русского «правительства» в отношении «подрайской» казанской «землицы».
      Однако момент такого поворота наступит нескоро – похоже, даже не в 1551 г. На наш взгляд, аннексия Горней стороны вместе с воздвижением на ближних подступах к Казани Свияжска еще не означали перехода к политике постепенного захвата и последующей ликвидации Казанского «царства». Нет, скорее в данном случае речь шла об ослаблении ханства и создания условий для успешного, в случае необходимости, военного давления на Казань и оставшиеся подвластной ей территории посредством молниеносных, «изгоном», рейдов из Свияжска – подобных тому, которые совершил князь С.И. Микулинский в 1545 г. Затем дело дошло до проекта установления своего рода личной "унии" двух государства и лишь когда этот проект сорвался, вот только тогда настал момент endlosung'a (впрочем. судя по тому, как стремительно разворачивались события, endlosung рассматривался как запасной вариант на случай, если план "А" не сработает).