Каролина Павлова "Стихотворения"

Хорошая статья Ирины Лукьяновой о Каролине Павловой (далее цитирую некоторые отрывки оттуда): https://rusmir.media/2019/08/05/pavlova
Каролина Павлова (1807-1893), урожденная Яниш, происходила из обрусевших небогатых немцев, почти всю жизнь провела в Москве. Отец, профессор Карл Иванович Яниш, был широко образованным человеком. Медик по специальности, он преподавал физику и химию, занимался астрономией и живописью, отлично знал литературу. Под руководством отца Каролина получила прекрасное домашнее воспитание. Ребёнком она уже знала четыре языка и помогала отцу в его астрономических наблюдениях. В Москве она слыла девицей, «одарённой самыми разнообразными и самыми необыкновенными талантами».
Первые воспоминания девочки были связаны с отъездом из Москвы при приближении наполеоновских войск. Мемуары Павловой так и начинаются — с войны, тревоги, сборов: семья с пятилетней Каролиной и ее трехлетней сестрой в конце лета 1812 года уезжает из Москвы в Ярославль, и мама не разрешает ей болтать по-французски, потому что это "опасно в присутствии простого народа". Каролина запомнила разговоры взрослых о Наполеоне — она просила взрослых пустить ее к нему, чтобы "усовестить его и уговорить отправляться назад, восвояси"; о московском пожаре, в котором сгорел принадлежавший семье дом; о разорении смоленского имения. Она видела пленных французов, жалких и ободранных, и сгоревшую Москву, куда вернулась семья. В первое время Яниши жили в Москве у графини Строгановой, с которой соседствовали в Ярославле во время войны. Летом выезжали на отдых в ее имение Братцево под Москвой. С Братцевом, затем с Петровским-Разумовским связаны лучшие детские воспоминания Каролины Павловой: чудесный сад, приволье, радость.
А дальше идет романтическая история с увы, реалистическим концом...Юная Каролина влюбилась в бедного опального поэта Мицкевича, они собирались пожениться. Родители не возражали, но резко против выступил богатый дядя, от которого зависело благополучие семьи. Влюбленные разлучились, Каролина обещала ждать, но Мицкевич быстро охладел.
Когда злополучный дядя умер, Каролина стала богатой невестой. В 1836 году к ней посватался подающий надежды литератор Николай Филиппович Павлов. Брак этот был выгоден обоим. Каролина избавлялась от клейма старой девы, Павлов получал деньги. Повести Павлова были очень популярны в то время, о них одобрительно писал даже Пушкин. Но, отмечая талант, отмечал и странные понятия автора повестей:
Талант г-на Павлова выше его произведений. В доказательство привожу одно место, где чувство истины увлекло автора даже противу его воли. В «Именинах», несмотря на то что выслужившийся офицер, видимо, герой и любимец его воображения, автор дал ему черты, обнаруживающие холопа: «Верьте, что не сметь сесть, не знать, куда и как сесть — это самое мучительное чувство!.. Зато я теперь вымещаю тогдашние страдания на первом, кто попадется. Понимаете ли вы удовольствие отвечать грубо на вежливое слово; едва кивнуть головой, когда учтиво снимают перед вами шляпу, и развалиться на креслах перед чопорным баричем, перед чинным богачом?»
Всё устроилось замечательно на первый взгляд: любящий муж, тоже талантливый литератор, не препятствующий творчеству жены, сын, знаменитые "вторники" и "четверги" в особняке Павловых на Рождественском бульваре, где собирался цвет отечественной литературы.
Но, к сожалению, очень скоро выяснилось, что Павлов - картежник, пьяница и развратник. Он постепенно за пятнадцать лет промотал все состояние Каролины. Последней каплей стала интрижка мужа с ее юной племянницей, живущей у них дома.
Супруги разъехались. Отец Павловой подал на ее мужа жалобу, при обыске нашли запрещенную литературу, Николая сначала посадили в "яму", а потом выслали из Москвы в Пермь.
Ну вот и ответ, "почему Павлова так мало известна". Когда Павлов вернулся, он представил себя невинной жертвой. Натурально, известные литераторы приняли его сторону, а не злодейки-жены. Отзывы их о творчестве Каролины очень пренебрежительны.
Это еще при том, что женское творчество вообще считалось чем-то смешным и нелепым.
А еще усугубляло ситуацию то, что Павлова придерживалась славянофильских взглядов, поэтому прогрессивные западники-демократы глумились над ней вдоволь.
Черкасский: "Мне противны женщины, которые из ума своего делают что-то вроде ремесла, как К. Павлова и гр. Ростопчина".
Шевырев назвал ее "нравственным чудовищем", историк Грановский написал: "что за сокровище эта дама, эта женщина без сердца, без чести, без стыда".
Салтыков-Щедрин отнес ее творчество к "мотыльково-чижиковой поэзии".
Борис Садовский: "В ней нет ничего самобытного, ничего такого, что бы заставило читателя задуматься или вздрогнуть. Глубоко не национальная писательница!"
Павлова не выдержала травли, уехала в Дерпт. Продолжала писать стихи. Влюбилась в молодого студента и пережила еще один роман с трагическим концом.
Потом жила в Дрездене, сильно нуждалась, до конца своих дней занималась литературным трудом. Прожила 84 года, перед ее глазами прошел почти весь девятнадцатый век. После похорон осталось "два сундука с рукописями и письмами", но никого не заинтересовал архив нищей русской старушки.
Что самое поразительное в ее стихах?
Павлову можно назвать "поэтом зрелого возраста" и (парадоксально) "поэтом немоты".
Она пишет не банальные романтические вирши а-ля "прошла любовь завяли помидоры".
Это история души, претерпевшей множество бед и разочарований, пострадавшей от пошлости мира, но не сдавшейся, не потерявшей веру.
Человек сдержан, разумен, стоически молчит, находит выход только в творчестве. Трезво видит свой путь и свою судьбу.
Очень мало у нас таких личностей в культуре, а еще меньше их среди женщин.
Кстати, то, что она молчит, пишет очень зашифрованными намеками и о делах давно минувших дней - за это, кроме темперамента, "большое спасибо" представлениям о женском творчестве. Как обогатилась бы литература и все мы, если бы поэтессы писали о своих мыслях, чувствах, романах в режиме реального времени и откровенно, подобно поэтам-мужчинам! До Серебряного века все это было табу...
Но кроме таких (ИМХО самых лучших у нее) стихов, в его творчестве полно всего самого разного! Есть и баллады, и пейзажные зарисовки, и исторические сцены, и раздумья над Библией, и эпиграммы, и славянофильские манифесты.
Ее две поэмы очень понравились!
"Двойная жизнь" - поэма, написанная в стихах и прозе. Светская девушка, молоденькая, не очень образованная и совем не понимающая себя, собирается замуж, преисполненная всевозможных штампов о любви и о семейной жизни. А по ночам она видит сны, где некая загадочная личность общается с ней в стихах, открывает тайны и сожалеет о ее судьбе.
"Кадриль" - четыре женщины собираются на девичник и рассказывают историю своей первой любви. Никаких штампов, каждая история очень реальна. Вот это я хочу читать, вот чего мне не хватает у наших знаменитых классиков! Где даже если повествование идет от лица женщины, никаких женских чувств, мыслей и поступков я не узнаю.
А творчество Каролины - это как вернуться к родному языку после чужого.
***
Не дай ты потускнеть душе зеркально чистой
От их дыхания, невинный ангел мой!
Как в детстве, отражай игрой ее сребристой
Все сказки чудные, дар старины святой.
Дивися хитростям русалки голосистой,
Пусть чудится тебе косматый домовой;
Волшебных тех цветов храни венок душистый,
Те суеверия - наряд любви младой.
Верь, дева милая, преданиям старинным,
В сердечной простоте внимай рассказам длинным;
Пусть люди мудрые их слушают шутя,
Но ты пугайся их вечернею порою;
Моей души твоя хотела быть сестрою,
Беспечный же поэт всегда душой дитя.
***
Есть любимцы вдохновений,
Есть могучие певцы;
Их победоносен гений,
Им восторги поколений,
Им награды, им венцы.
Но проходит между нами
Не один поэт немой,
С бесполезными мечтами,
С молчаливыми очами,
С сокровенною душой.
Этих манит свет напрасно,
Мысль их девственно дика;
Лишь порой, им неподвластна,
Их слеза заблещет ясно,
Вспыхнет жарко их щека.
Им внушают вдохновенье
Не высокие труды,
Их призванье, их уменье -
Слушать ночью ветра пенье
И влюбляться в луч звезды.
Пусть не их толпа лелеет;
Пусть им только даст она
Уголок, где шум немееет,
Где полудня солнце греет,
Где с небес глядит луна.
Не для пользы же народов
Вся природа расцвела:
Есть алмаз подземных сводов,
Реки есть без пароходов,
Люди есть без ремесла.
***
Да, много было нас, младенческих подруг;
На детском празднике сойдемся мы, бывало,
И нашей радостью гремела долго зала,
И с звонким хохотом наш расставался круг.
И мы не верили ни грусти, ни бедам,
Навстречу жизни шли толпою светлоокой;
Блистал пред нами мир роскошный и широкой,
И всё, что было в нем, принадлежало нам.
Да, много было нас, - и где тот светлый рой? ..
О, каждая из нас узнала жизни бремя,
И небылицею то называет время,
И помнит о себе, как будто о чужой.
ОГОНЬ
Блещет дол оледенелый,
Спят равнины, как гроба;
Средь степи широкой, белой
Одинокая изба.
Ночь светла; мороз трескучий,
С неба звездного луна
Прогнала густые тучи
И гуляет там одна.
И глядит она в светлицу
Всем сиянием лица
На заснувшую девицу,
На невесту молодца.
А внизу еще хозяйка
С сыном в печь кладет дрова:
"Ну, Алеша, помогай-ка!
Завтра праздник Рождества".
И, огонь раздувши, встала:
"Подожди ты здесь меня,
Дела нынче мне не мало,-
Да не трогай же огня".
Вышла вон она со свечкой;
Мальчик в сумерках один;
Смотрит, сидя перед печкой:
Брызжут искры из лучин.
И огонь, вначале вялый,
И притворчив, и хитер,
Чуть заметен, змейкой алой
Вдоль полен ползет как вор.
И сверкнул во мраке дыма,
И, свистя, взвился стрелой,
Заиграл неодолимо,
Разозлился как живой.
И глядит дитя на пламень,
И, дивяся, говорит:
"Что ты бьешься там об камень?
Отчего ты так сердит?"
- "Тесен свод, сжимают стены, -
Зашипел в печи ответ, -
Протянуть живые члены
Здесь в клеву мне места нет.
Душно мне! А погляди-ка,
Я б на воле был каков?" -
И взлетел вдруг пламень дико,
Будто выскочить готов.
"Не пылай ко мне так близко!
Ты меня, злой дух, не тронь!"
Но глазами василиска
На него глядит огонь:
"Мне ты путь устрой!
Положи мне мост,
Чтоб во весь я свой
Мог подняться рост.
Здесь я мал и слаб,
Сплю в золе как тварь;
Здесь я - подлый раб,
Там я - грозный царь!
Поднимусь могуч,
Полечу ретив,
Разрастусь до туч,
Буду диво див!"
Рыщет в печке, свищет, рдея,
Хлещет он кирпичный свод,
Зашипит шипеньем змея,
Воем волка заревет.
И ребенок, с робким взглядом,
Как испуганный слуга,
Положил поленья рядом
С полу вплоть до очага.
. . . . . . . . . . . .
Ночь ясна; луна-царица
Смотрит с звездного дворца;
Где же мирная светлица?
Где невеста молодца?
Ночь тиха; край опустелый
Хладный саваном покрыт;
И в степи широкой, белой
Столб лишь огненный стоит.
***
Была ты с нами неразлучна,
И вкруг тебя, средь тишины,
Вились светло, носились звучно
Младые призраки и сны.
Жила в пределе мирно-тесном
Одна ты с думою своей,
Как бы на острове чудесном,
За темной шириной морей.
Земных желаний ты не знала,
Не знала ты любви земной;
И грохот жизненного вала
Роптал вдали, как гром глухой.
И стала ныне ты не наша!
Восторг погас, порыв утих;
Познанья роковая чаша
Уже коснулась уст твоих.
Забудешь тайну вдохновений
В борьбах земного бытия;
В огне страданий и волнений
Перегорит душа твоя.
------------------------------
Нет! не прав ваш ропот тайный!
Не мечтаний сладкий хмель,
Не души покой случайный
Ей назначенная цель.
Пусть пловца окрепнет сила,
Покоряя бурный вал!
Пусть пройдет через горнило
Неочищенный металл!
Осуждает провиденье
Сердце жаркое узнать
Горьких мук благословенье,
Жертв высоких благодать.
Нет! есть сила для полета
В смелом трепете крыла!
Та беспечная дремота
Жизнью духа не была.
Он зрелей теперь для дела,
Он светлей для вольных дум;
Что умом тогда владело,
Тем владеет ныне ум.
***
Преподаватель христианский, -
Он духом тверд, он сердцем чист;
Не злой философ он германский,
Не беззаконный коммунист!
По собственному убежденью
Стоит он скромно выше всех!..
Невыносим его смиренью
Лишь только ближнего успех.
***
Не раз себя я вопрошаю строго,
И в душу я гляжу самой себе;
Желаний в ней уже завяло много,
И многое уступлено судьбе.
И помню я, дивясь, как в жизни все мы,
Про раннюю, обильную весну,
И день за днем на детские эдемы
Туманную спускает пелену.
Но с каждой мглой неведомая сила
Таинственно встает в груди моей,
Как там блестят небесные светила
Яснее всё, чем ночь кругом темней.
Я верую, что юные надежды
Исполнятся, хоть в образе другом,
Что час придет, где мы откроем вежды,
Что все к мете нежданно мы дойдем;
Что ложны в нас бессилье и смущенье,
Что даст свой плод нам каждый падший цвет,
Что всем борьбам в душе есть примиренье,
Что каждому вопросу есть ответ.
***
Ты, уцелевший в сердце нищем,
Привет тебе, мой грустный стих!
Мой светлый луч над пепелищем
Блаженств и радостей моих!
Одно, чего и святотатство
Коснуться в храме не могло;
Моя напасть! мое богатство! .
Мое святое ремесло!
Проснись же, смолкнувшее слово!
Раздайся с уст моих опять;
Сойди к избраннице ты снова,
О роковая благодать!
Уйми безумное роптанье.
И обреки всё сердце вновь
На безграничное страданье,
На бесконечную любовь!


|
</> |