Как я изображал народ

Дома меня давно уже зовут народный артист. Вроде как подкалывают, смеются. Хотя чего тут смешного? Я и есть самый что ни на есть народный артист, даже, может быть,  более народный, чем всякие там официальные, поскольку действительно хорошо умею изображать народ. Только играю я не в кино, не в театре, а на важных торжественных мероприятиях.

Начинал я это дело еще при Брежневе, когда на  нашем заводе в самодеятельности роль Скалозуба исполнял. Там-то меня и приметили.  Сперва приглашали в политмассовку на районном уровне, потом – городском, а затем и на всесоюзный со своим баритоном вышел. Даже на партсъездах бывал, здравицы кричал, скандировал: Да здравствует ленинский центральный комитет! или  Ленин – партия – комсомол! Ну и т.д. Нередко и внешность мою для телекартинки использовали. Она у меня, говорят, какая-то воодушевляющая, посмотришь – и сразу оптимизмом наполняешься, верой в нашу победу. Раньше таких на плакатах рисовали.

А я и рад был. Когда бы меня еще на такие форумы грандиозные допустили, по телевизору показывали? Да и стимул был: отгулы, премии...

В 90-е, конечно, спрос на меня резко уменьшился. Думал, уж и не позовут больше, раз у нас теперь такая ненародная демократия. Ан нет, снова задействовали. А в последние годы и вовсе простоя не было. Только требования изменились. Здравицы орать, ясное дело, уже не поручали, а вот захлопать в ладоши от души, пожелать от имени народа доброго здоровья, так держать, стойкости в борьбе с врагами – это как раз требовалось. Или, скажем, вопрос какой-нибудь от трудового населения задать: дескать, когда, наконец, этот Запад уймется и перестанет вмешиваться в наши дела? Бывает, и по внутренней политике что-нибудь спросить нужно – ну там по зарплатам, пенсиям, но так, чтобы в струю было, чтобы можно было эффектно ответить, типа: вот как раз сегодня принято решение о существенном повышении... Или вот спрашивал, например, про наших бесценных топ-менеджеров: дескать, не пора ли их малость укоротить с их зарплатой бесстыжей?.. В общем, текстовки самые разные бывают, даже преострые, главное, чтобы они чаяния народа выражали, ну и, само собою, работали на рейтинг.

И говорят, так это у меня здорово получалось, что даже заказчики порой не верили, что я вроде как подученный. Думали, и впрямь такой экземпляр сознательный выискался. Правда, один раз все же накосячил, назвал нашим другом вместо Армении Грузию, так меня потом полгода к массовке не подпускали, еле реабилитировался.

И вдруг – какое-то странное затишье. Гляжу, одно мероприятие проходит, второе – а мне ни гу-гу. Заволновался, естественно, подошел к нашему главному по этой части, спрашиваю с обидой: – Что же вы меня больше не зовете? Не нужен стал?

Он замялся, говорит: – Понимаешь, сейчас такая уникальная  ситуация, что уже изображать в твоем амплуа ничего не надо. Народ у нас, сам видишь, и так всё целиком и полностью поддерживает. Поэтому принято решение, перевести таких как ты временно в пропагандистский резерв.

Я (угрюмо): – В отставку, значит?

Он: – Не волнуйся, долго ты без дела не просидишь. Любовь народа – вещь самая ненадежная. Так что будь в голосе.

Ну, вот теперь сижу в резерве и только по телевизору все эти народные сцены отсматриваю. Завожусь, конечно, переживаю, если что-то не нравится. Думаю, ну кто так от имени народа выступает?! Я бы куда лучше сыграл… Все-таки, как ни верти, настоящее искусство никакая жизнь не заменит.