Как переводить Хемингуэя.

   Эрнест Хемингуэй был таким бородатым мощным дядькой, который массу чего написал, воевал и вообще вёл привольный образ жизни. По утрам он любил пить мохито с ромом, а по вечерам уже что-нибудь посущественнее.  Писатель известен своей сжатостью речи и диалогами. А потому, если вы вдруг решили прочитать его нобелевского "Старика и море", то вы не узнаете об авторе абсолютно ничего. Кроме того, это его последняя вещь, опубликованная при жизни. Наиболее популярной его книгой считается роман "По ком звонит колокол".  Я прочитал её, когда мне было 22 года и остался в полном восторге: там такая прямо нестерпимая любовь.  И это вот фраза под конец: "Мария, мы не поедем в Мадрид".  На этом месте я прямо плакал. Кстати, сам я в итоге -таки поехал в Мадрид.
                   

    У них есть что-то общее с Эрих Мария Ремарком, благо они ровесники.  Но Ремарк немного романтичнее и мягче. Однако Хемингуэй посвятил по роману каждой из своих 4-х жён. Тоже круто!

                 

Когда я жил в СССР, я думал:  "Интересно, а как звучит Хемингуэй по-английски?".  Оказалось, что примерно так же как на русском: у автора довольно -таки простые фразы.

                             

Старик Хем прожил аккурат до моего возраста и благополучно застрелился в точности в год моего рождения. Интересные совпадения.

             

  Вообще же, когда делаешь копию великой картины или переводишь известного всему миру писателя, начинаешь много лучше понимать замысел автора: до каждой завитушки или слова. А потому сие занятие весьма полезно для общего развития.  Однако если уж переводишь, то надо сохранять стиль автора, а не лепить отсебятину как Самуил Яковлевич Маршак. Вот слушаешь его переводы и сразу ясно:  Маршак. А оригинальный автор как-то не представляется: все его переводы какие-то обмаршаченные.

                   

А потому я при переводе всегда пытаюсь сохранить по-возможности стиль автора, никак его не обрабатывая.

                   

Переведённый мной рассказ был написан автором в 1921 году (то есть в возрасте 23-лет) и переработан в 1938 году. Он стал частью первой публикации писателя.

                                 

                                           

                                                                                                       ВВЕРХ ПО МИЧИГАНУ.
                           

  Джим Гилмор приехал в Хортонс-Бей из Канады. Он купил кузницу у старика Хортона. Джим был невысоким, темноволосым, с большими усами и большими руками. Он был хорошим ковалем лошадей и даже в кожаном фартуке мало походил на кузнеца. Он жил прямо над кузницей и столовался у Ди Джей Смита.

       

    Лиз Коутс работала на Смитов. Миссис Смит, которая была очень крупной и чистоплотной женщиной, говорила, что  Лиз Коутс была самой аккуратной девушкой, которую она когда-либо видела. У Лиз были хорошие ноги, она всегда носила чистые клетчатые фартуки и Джим отмечал, что ее волосы были аккуратно зачёсаны назад. Ему нравилось ее лицо, потому что оно было всегда веселым, но он никогда о ней серьёзно не задумывался.

         

   Лиз очень нравился Джим. Ей нравилось, как как он проходил мимо из своей кузницы и она часто шла к кухонной двери проследить как он начнёт спускаться по дороге. Ей нравились его усы.Ей нравилось какими белыми были его зубы  когда он улыбался. Ей очень нравилось, что он не был похож на кузнеца. Ей нравилось, как сильно Ди Джей Смит и миссис Смит любили Джима. Однажды она обнаружила, что ей нравится насколько чёрными были волосы на его руках и насколько белыним они были над линией загара, когда он мыл посуду в раковине снаружи дома. Это "нравится" заставляло её чувствовать себя смешной.

             

   Хортонс-Бэй был городком, состоящим всего из пяти домов  на главной дороге между Бойн-Сити и Шарлевуа. Там был универсальный магазин и почта с высоким  фальшивым фасадом где спереди часто стоял фургон, после чего шли дом Смита, дом Страуда, дом Диллворта, дом Хортона и Ван Дом Хусена. Дома стояли в большой роще вязов, а дорога была сплошным песком. Там была сельскохозяйственная зона и лес в любом направлении дороги. Вверх по дороге была методистская церковь , а вниз по дороге в другом направлении была городская школа. Кузница была выкрашена в красный цвет и стояла лицом к школе.

         

  Крутая песчаная дорога спускалась с холма к заливу через лес. Стоя у задней двери Смита можно было видеть лес, спускающийся к озеру и идущий к заливу. Это было очень красиво весной и летом, залив синий и яркий, и обычно барашки на озере за мысом от бриза, дующего с Шарлевуа и озера Мичиган. От задней двери Смита Лиз могла видеть как баржи с рудой  направляются в сторону Бойн-Сити по озеру. Когда она смотрела на них, казалось, что они вообще не двигаются, но если бы она ушла и вытерла еще несколько тарелок, а затем снова вышла, они были бы уже вне поля зрения.

         

    Теперь Лиз все время думала о Джиме Гилморе. А он, казалось, не особо ее замечал. Он разговаривал с Ди Джей Смитом о кузнеце, о Республиканской партии и о лидере Республиканцев  Джеймсе Джи Блейне. Вечерами он читал газеты "Толедский клинок" и  "Гранд-Рапидс" у лампы в гостиной или выходил с фонарём ловить рыбу в заливе вместе с Ди Джей Смитом. Осенью он, Смит и Чарли Вайман взяли повозку, палатку, еду, топоры, винтовки и двух собак, и отправились в путешествие к сосновой равнине за пределами Вандербильта для охоты на оленей. Лиз и миссис Смит готовили для них четыре дня, перед тем как они двинулись в путь. Лиз хотела сделать что-то особенное для Джима, но в конце концов она этого не сделала, потому что побоялась попросить у миссис Смит яйца и муку, и побоялась, что если она купит это всё, то мисс Смит поймает её за готовкой. Всё бы было нормально с миссис Смит, но Лиз боялась. Все время, пока Джим отсутствовал, охотясь на оленей, Лиз думала о нем. Это было ужасно, пока его не было. Она не могла нормально спать, думая о нём, в тоже время она обнаружила, что думать о нём приятно. Если бы она не сдерживала себя, было бы лучше. В ночь перед их возвращением она совсем не смогла заснуть, то есть она думала, что не спит, потому, что это была смесь сна, в котором она не спит и реальности, где она действительно не спала. Когда она увидела спускающуюся по дороге повозку, она почувствовала себя слабой и больной. Она не могла дождаться, когда она наконец увидит Джима и казалось как только он придёт всё сразу будет в порядке. Фургон остановился под большим вязом, и миссис Смит и Лиз вышли на встречу. Все мужчины заросли бородами,  а в задней части повозки лежали три оленя, их тонкие ноги торчали над бортом фургона. Миссис Смит поцеловала Ди Джея, и он обнял ее. Джим сказал: «Привет, Лиз» и ухмыльнулся. Лиз не знала, что конкретно произойдёт когда Джим вернётся, но она была уверена, что это будет чем-то необычным. Однако ничего не произошло. Просто мужчины вернулись домой и всё. Джим стянул с оленей мешковину и Лиз посмотрела на них. Один был крупным самцом. Он был одеревеневшим и его трудно было вытащить из фургона.

"Это ты настрелял, Джим?" — спросила Лиз.

"Ага. ЗдОрово, правда?" Джим взвалил его на спину, чтобы отнести в коптильню.

В тот вечер Чарли Вайман остался ужинать у Смита. Возвращаться в Шарлевуа было уже слишком поздно.

Мужчины умылись и стали ждать ужина в гостиной.

"Джимми, в том кувшине что-нибудь ещё осталось?" — спросил Ди Джей Смит, и Джим пошёл к повозке в сарае и принёс кувшин виски, который мужчины брали с собой на охоту. Это был 20-литровый кувшин и на дне ещё оставалось довольно много жидкости.  Возвращаясь обратно к дому Джим сделал длинным глоток. Было трудно поднять такой большой кувшин и пить из него. Часть виски потекло ему на перед рубашки. Двое мужчин улыбнулись, когда Джим вошел с кувшином. Ди Джей Смит послал за очками, и Лиз принесла их. Ди Джей налил три больших стопки.

"За удачу, Ди Джей", — сказал Чарли Вайман.

"За этого чертовски большого самца, Джимми", — сказал Ди Джей.

"За всех тех, по которым мы не попали, Ди Джей!" — сказал Джим опустошил свою стопку.

"Настоящий вкус для мужчины!"

"Нет лучшего лекарства от всех беспокойств в это время года!"

"Как на счёт ещё одной стопки ребята?"

"Вот как, Ди Джей".

"Вниз по ручью, мальчики"

"За следующий год".

     

 Джим почувствовал себя замечательно. Ему нравился вкус и ощущение виски. Он был рад вернуться к удобной кровати и тёплой еде, и кузнеце. Он выпил еще. Мужчины пришли ужинать, им было весело, но они вели себя почтенно. После того как Лиз расставила еду, она села за стол и ела вместе с семьёй. Это был хороший ужин. Мужчины сосредоточенно ели. После ужина они снова пошли в гостиную, и Лиз вместе с миссис Смит начали убирать со стола. Затем миссис Смит поднялась наверх, и вскоре пришел Смит, и тоже пошел наверх. Джим и Чарли все еще находились в гостиной. Лиз сидела на кухне возле плиты, притворяясь, что читает книгу и думала о Джиме.  Она еще не хотела идти спать потому что она знала, что Джим выйдет, и ей хотелось увидеть его, когда он выйдет, ,чтобы сумеет унести с собой в кровать то, как он выглядит.

             

  Она напряженно думала о нем, а затем вышел Джим. Его глаза сияли, а волосы были немного примяты. Лиз смотрела в свою книгу. Джим подошел сзади к ее стулу, остановился и она почувствовала его дыхание, а затем он обвил её руками. Её груди набухли и затвердели,а  соски возбудились под его руками.  Лиз ужасно испугалась, ее никто никогда не трогал, но она подумала: "Наконец-то он пришел ко мне. Он действительно пришел".

           

    Она держалась напряжённо, потому, что была очень напугана и не знала, что ещё сделать, а затем Джим крепко прижал её к стулу и поцеловал. Это было такое острое, ноющее, ранящее чувство, что казалось она его не выдержит. Она чувствовала Джима через спинку стула, и не могла выдержать этого, а потом внутри неё что-то щёлкнуло и это чувство стало теплее и мягче. Джим крепко прижал её к стулу и сейчас ей уже хотелось этого, а Джим прошептал "Пойдём прогуляемся".

                   

    Лиз сняла пальто с вешалки на кухонной стене, и они вышли за дверь. Джим обхватил её рукой, и на каждом шагу они останавливались и прижимались друг к другу, и Джим целовал ее. Луны не было видно, и они шли по песчаной дороге, утопая по щиколотку в песке ,сквозь деревья вниз к пристани и складу возле залива. Вода плескалась возле свай, и мыс напротив залива был тёмным. Было холодно, но Лиз было жарко от того, что она была с Джимом. Они сели под навесом склада, и Джим притянул Лиз к себе.  Она была напугана. Одной рукой Джим залез ей под платье и гладил её грудь, а другая рука лежала у неё на коленях.  Она была очень напугана и не знала, что он собирается делать дальше, но прижалась к нему.   Затем рука, которая казалась такой большой у нее на коленях, ушла, легла на ее ногу и начала подниматься вверх.

"Не надо, Джим", — сказала Лиз. Джим потянул руку еще выше.

"Ты не должен, Джим. Ты не должен". Ни Джим, ни большая рука Джима не обратили на её слова никакого внимания.

Доски были твердыми. Джим поднял ей платье и пытался что-то с ней сделать. Она была напугана, но хотела этого. Она должна была получить это, но это ее пугало.

«Ты не должен этого делать, Джим. Ты не должен.

"Я должен был. Я собираюсь. Ты знаешь, что нам пора".

"Нет, Джим. Нам не нужно. О, это неправильно. Ох, это такое большое и мне так больно. Ты не можешь. О, Джим. Джим. Ой."

               

     Доски на причале были твердыми, занозливыми и холодными, а Джим давил на нее своим весом и причинял ей боль. Лиз оттолкнула его, ей было так неудобно и тесно. Джим уснул. Он не двигался. Она выбралась из-под него, села, поправила юбку и пальто и попыталась что-то сделать с волосами. Джим спал с немного приоткрытым ртом. Лиз наклонилась и поцеловала его в щеку. Он все еще спал. Она слегка приподняла его голову и встряхнула её.  Он перевернул голову и сглотнул слюну. Лиз начала плакать. Она подошла к краю причала и посмотрела на воду. От залива поднимался туман.  Ей было холодно, и она чувствовала себя жалкой, и казалось, что всё пропало.  Она вернулась к тому месту, где лежал Джим, и еще раз встряхнула его, чтобы лишний раз убедиться. Она плакала. "Джим, — сказала она, — Джим. Пожалуйста, Джим". Джим пошевелился и ещё плотнее свернулся калачиком. Лиз сняла пальто, наклонилась и накрыла его. Она аккуратно и осторожно обернула пальто вокруг него. Затем она прошла через причал и поднялась по крутой песчаной дороге, чтобы лечь спать. Из бухты по лесу поднимался холодный туман.

       

       

   

Джим Гилмор, кузнец, приезжает в Хортонс-Бей и покупает кузницу. Лиз Коутс, которая влюблена в Джима, - молодая женщина, работающая официанткой у Смитов. Джим, Ди Джей Смит и Чарли Уаймен отправляются на охоту на оленей. Когда охотники возвращаются, они выпивают, чтобы отпраздновать свою добычу. После ужина и еще нескольких напитков Джим идет на кухню, ласкает Лиз и говорит: "Пойдем прогуляемся". Они идут к концу причала, где руки Джима исследуют тело Лиз. Она напугана и умоляет его остановиться. Он наваливается на нее и теряет сознание прямо на ней. Она выбирается из-под него и пытается разбудить его, накрывая его своим пальто.

           

             

 В первом абзаце Хемингуэй кратко знакомит нас с Джимом Гилмором, во втором - с Лиз Коутс, в третьем сообщает, что Джим очень нравился Лиз, и только в двух последующих дает, наконец, характеристику места действия, Это отличие имеет первостепенное значение. Построив начало рассказа таким образом, Хемингуэй не просто отходит от привычной традиции, но делает важное открытие относительно ассоциативного мышления читателя, касающееся области соотношения реального времени со временем чтения.

   

В самом деле, мы только что узнали о чувстве Лиз к Джиму. Фраза: «И, почувствовав, что это ей нравится, она смутилась» - показывает, что Лиз только что впервые осознала свою любовь. Если бы автор тут же, пропустив описание Хортонс-Бея (или дав его традиционно, в начале рассказа), объявил: «Теперь Лиз все время думала о Джиме, Гилморе» (I, 16), в повествовании образовался бы разрыв, так как исчез бы тот промежуток времени, который понадобился Лиз, чтобы от первого осознания своего чувства перейти к такому состоянию, когда она только о Джиме и думает. Но Хемингуэй ничего не сообщает об изменении душевного состояния Лиз. Просто между третьим абзацем рассказа, заканчивающимся словами «она смутилась», и шестым, начинающимся фразой «Теперь Лиз все время думала о Джиме Гилморе», вставлено описание Хортонс-Бея. Между тем у читателя не возникает никакого недоумения по поводу этого «теперь». Время, потребовавшееся для прочтения двух абзацев,- такова  уж архитектоника этого рассказа - невольно ассоциируется читателем со временем, за которое так выросло и окрепло чувство Лиз.

 

   

       

          Вдруг захотелось немного пофантазировать и понять, а что же будет с героями этого рассказа дальше.  Используя метод дедукции Артура Конан Дойла, понимаешь, что все герои живут в замкнутом пространстве: в городе из пяти домов.  То есть деваться им всем друг от друга особо некуда. Это не Нью-Йорк какой-нибудь, где вышел на улицу и уже от всех потерялся.  Да и выбора жизни у этих героев немного. Так что скорее всего Джим Гилмор женится на Лиз Коутс и у них будет много детишек. Хотя рассказ о другом.
             
На фото Хемингуэй с Маргаритой и котом Бегемотом: