Каждому свое

«Анжела, - голос Федороа К. рокотал, взлетая к середине фразы и плавно затем опускаясь вниз, - опомнись! Твоя поддержка для меня бесценна! Именно благодаря ей я до сих пор нахожу в себе силы дышать снова и снова, просыпаясь утром».
Вот это «дышать снова и снова» Федора К. в результате смутило, сказано было скверно и несколько роняло его авторитет как оратора, образованнейшего человека и примера для подражания. Надо было исправлять положение, и Федор перешел на шепот, ему всегда удавался шепот, в шепоте Федора не было плебейского свиста, а только сумрак и тайна.
«Заклинаю тебя, - шелестел Федор К., - прошу тебя, давай вернемся к этому разговору через полгода. Пусть окрепнут невинные малютки, пусть завершится сложный этап грудного вскармливания… Пусть будут произнесены первые слова, сделаны первые несмелые шаги!.. И тогда, о тогда!..».
«Позволь, Федор, - сказала Анжела низко и густо, высвободив локоть, - какие к чертям первые шаги? Твой очередной младенец еще и не родился толком!».
«Ах, этот, - махнул рукой многодетный отец, стаскивая перчатки, - этот не считается, это не лично мой ребенок. Жена от Борьки Гамлета забеременела, он ее на экскурсию по ЦПКиО прошлой осенью водил».
«Ну ладно тогда, - успокоилась Анжела, - а остальные за полгода разберутся с шагами? Наладят альтернативное питание?».
«Я клянусь тебе, - поклялся Федор К., разоряя одежды Анжелы и свои тоже, - моя б-б-богиня!».
И вновь любовь своею пенной волной накрыла их пухлые обнаженные тела, у Анжелы справа выделялся лиловый шов от аппендицита, а Федор молодец, хирургическим вмешательствам не подвергался.
Жена же Федора сжимала и сжимала в кулаках железные поручни специального кресла, дыхание ее было согласно правилам поверхностным и частым, вокруг ее бедер стояли две приземистые акушерки в масках и чепцах - головка нового сына уже вошла в родовые пути. А где-то пил водку Борька Гамлет, ему было, кажется, хуже всех.
|
</> |