Жестокость черни

Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева ужаснула русское дворянство своей жестокостью.
Восставшие расправлялись с людьми уважаемыми, богатыми и титулованными как с простолюдинами: вешали, рубили головы, пороли. Это не укладывалось даже в самые просвещённые и вольнодумные головы. Даже Александр Пушкин в книге «История Пугачева» о казнях крестьян, казаков, башкир пишет спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, в то же время о казнях офицеров, дворян повествует с содроганием.

Я мог бы привести массу примеров из литературы (и не только Пушкина), но цензура дзен вряд ли это пропустит.
Ужасали господ не сами ужасы казней (вид человеческих страданий и крови их не только не пугал - развлекал, поэтому на публичные казни приходили поглазеть "лучшие люди"), а казней применительно к именно ним, особей с «голубой кровью». То, что делал Пугачев, это тысячная доля того, что еженедельно, ежемесячно, ежегодно делали русские цари на протяжении столетий.
Пугачев объявил себя царем и подражал им - вел себя так же зверски, как всегда, вели себя цари.
Но он был царем не настоящим, самозванцем, а потому с точки зрения дворянства той поры, и элиты поры нынешней, казнить никого права не имел. Он не настоящий «помазанник божий» а потому четвертовать, подвешивать за ребро, садить на кол и т.д. не должен.
Этим, между прочим, объясняется и то особенное отношение современной элиты и РПЦ к расстрелу отрекшегося последнего русского царя. Его расстреляла чернь!
Прочитайте: Цари- не мученики!
Вот если бы его прикончили свои, немцы Романовы, то вообще никакой проблемы бы не было. Если бы Николая II поставили к стенке офицеры из остзейцев – это можно было понять и простить. Но чернь, да ещё инородческая, конечно, стрелять в царскую семью права не имела.
В этом смысле ещё пример, который я уже приводил ранее. Последний в России случай сожжения человека на костре по решению властей произошел в Екатеринбурге в 1739 году.
Екатеринбургом тогда управлял Василий Татищев – один из просвященнейших людей века. Сожгли пожилую башкирку Кисякбику Байрясову. В приговоре значилось:
«…за три побега и что она, будучи в бегах, крещеная обасурманилась, учинить смертную казнь — сожечь».
Об этом почти никто не помнит.
А представьте резонанс если бы Пугачев сжег на костре, скажем, кого-то из заводчиков Демидовых или Строгановых!
Разный подход. Просто вы не понимаете: это другое! Если бунтовщик-инородец Салават Юлаев сжигает село – это страшное преступление. А если генерал-аншеф Пётр Панин обращается к башкирскому народу с требованием прекратить сопротивление и выдать ему пугачёвского бригадира, в противном случае угрожая жестокой расправой:
«И тогда ж весь тот башкирский народ, который сему не повинуется, мужеский пол до самых младенцев будет растерзан лютейшими смертями, жены, дети и земли их все без изъятия розданы в рабство», то это право господское!
Императрица Екатерина II, которая визирует такое поведение Панина и которая сама совсем недавно угнобила с помощью геморроя своего мужа Петра III (за которого и выдает себя Пугачев) - Екатерина Великая!
Если кто-то думает, что к русской черни власти той поры относились лучше, то вот описание сожжения правительственным отрядом под командой секунд-майора Фишера русского села Шайтанка, после ухода оттуда пугачевского «полковника» Белобородова: Пожар народной смуты: сожжение Шайтанки.
Екатерина II массово казнит лютыми казнями младенцев – она Великая! Пугачев тащит на виселицы господ – он вор и разбойник.
Смотрите, не перепутайте!
|
</> |