Из наблюдений за реалиями информвойн.

Внимательный читатель тех или иных медиасубъектов, сопротивляющихся путинской автократии на информационных фронтах, по одному только признаку способен понять, в какой момент субъект стал существовать не только на свободные донаты, но и овладел каким-то из в наши времена мифологизированных "грантов" от каких-то нежелательных для российской автократии институций со свойственной им "редакционной политикой".
Если, например, до какого-то времени на той или иной площадке в антивоенных текстах использовалось в отношении того, что происходит в последние три года, слово "война", а с какого-то момента вместо него используется исключительно конструкция "полномасштабное вторжение", значит случилось оно - получение источника финансирования.
Не все знают, что на Западе нельзя говорить "война" - это рассматривается как вариант путинской языковой картины мира, поскольку как бы предполагает, что до 24 февраля 2022 года никакой войны не было. Надо говорить "полномасштабное вторжение", показывая тем самым, что ты признаешь, что война России с Украиной началась в 2014 году.
Что и говорить, сама святая Катерина (Шульман) однажды проговорилась, что "полномасштабное вторжение" на Западе это такая же вмененная - вместо "войны" - лексика, как СВО в России.
Почему грантодатели не позволяют одариваемым не переходить на этот язык из соображений конспирации и секретности - мне непонятно.
|
</> |