Иван versus Степан – 17

      Большой скандал для маленькой, для маленькой такой компании, огромный такой скандал…

      К 9-му января 1582 г. после долгих и тягомотных переговоров Елецкому удалось таки принудить несговорчивых польских переговорщиков (не без помощи мессира Антонио – тот старался как мог, рассчитывая на царский приз – обращение карася в порося (зачеркнуто) Ивана в католичество в конечном итоге) к принятию нескольких важных условий – для русской стороны, конечно. Елецкий сумел добиться согласия и Поссевино, и поляков на 10-летнее перемирие, но никак не на «Вечный мир», это во-первых, был достигнут компромисс с титулованием Ивана Грозного царем – царский титул звучал в русском тексте договора, это во –вторых, в третьих, поляки согласились с тем, что за Иваном не будет титула «Смоленский», а за Баторием – титула «Лифляндский». В-четвертых, Елецкому удалось добиться от Поссевино согласия на то, что немедленного замирения со шведами не будет, и точно также отобранные у шведов города будут записанные как отходящие к королю. И, само собой, путь небольшой, но победой мог Елецкий считать и выторгованный у поляков порядок обмена посольствами – напомню, что баториево посольство должно было приехать в Москву первым (с точки зрения этикета – безусловно победа, пусть и морального характера, особенно на фоне прежних унижений, которые претерпевали русские послы в королевском лагере).
      Однако компромисса удалось достичь не по всем вопросам. Так не удалось договориться (и русские здесь стояли стеной) относительно списка городов, что должны были внесены быть в текст перемирной грамоты (внести их туда означало создать прецедент, на который потом те же поляки и литовцы будут ссылаться в будущих переговорах, а этого в Москве допустить никак не хотели – эта война была не первой и не последней, все можно было попробовать переиграть). Отказалась московская сторона и требования, чтобы к тексту договора была приложена печать и подпись мессира Антонио – на каком таком основании? Он же просто посредник, и никто более, честный маклер, так что… Не были оговорены сроки вывода русских войск из Ливонии и отвода польско-литовских войск и наемников от Пскова, не решен вопрос обмена пленными (для поляков они были частной собственностью тех кто ими владел по праву меча, и отказываться от возможности сделать некоторый такой гешефт паны не собирались).
      Спустя пару дней возникла новая проблема – при зачтении списка городов в Ливонии, которые отходили под королевскую руку, поляки неожиданно для себя обнаружили, что этим городами русский царь «поступается» в пользу своего «брата». Гонор ясновельможных панов не выдержал и они буквально взорвались – как можно поступаться тем, чем не владеешь? Если так, в голос орали поляки, мы тоже поступаемся Новгородом и Псковом (ага, вот откуда взялся сюжет картины ихнего холстомарателя Матейки про сдачу Пскова!). В свару попытался вмешаться мессир Антонио, который выразил свое неудовольствие тем, что де московиты никак не упоминают в перемирной грамоте ни его , ни папу, после чего заявил, «Злыя вы, уйду я от вас» (зачеркнуто) демонстративно вышел из палаты, в которой шли переговоры, но ненадолго. Вернувшись, мессир Антонио присоединился к хору возмущенных поляков и обвинил русских послов, что они де пришли сюда не переговариваться, а «воровать». Когда же послы ответствовали Поссевино, что он де забыл про государево жалование и чинит негораздо, мессир Антонио разорался пуще прежнего и, вырвав из рук Р. Алферьева, товарища Елецкого, черновик переговорной грамоты, вытолкал Алферьева взашей из палаты, ободрав на том пуговицы и воротник на шубе. Вслед за Алферьевым вон были изгнаны и остальные русские послы.
      После этого скандала и драки Елецкий спешно запросил у Ивана новых инструкций. Они прибыли спустя неделю в них Иван разрешил Елецкому сделать ряд уступок, в том числе ив столь ценном для мессира Антонио вопросе относительно упоминания и папы, и его лично в тексте грамоты. Однако эти инструкции запоздали – Елецкий сумел выкрутиться из тупикового положения и выторговать в конце концов условия перемирия, которые позволяли утверждать, что Россия смогла выйти из краqне неудачно складывавшейся для нее поначалу Баториевой войны с минимальными потерями. По условиям перемирия к России возвращались утраченные в ходе войны русские города, но Ливония была потеряна, равно как пришлось отказаться и от Полоцка с Велижем. 15 января текст грамоты был согласован и осталось только утвердить его на высочайшем уровне. Баториева война завершилась, но мир еще не наступил…

       А вот еще один Степан Обатур!



      To be continued.