Истоки катастрофы 22 июня 1941 года

yu_dzin — 06.11.2023 Начинать говорить о любой геополитической проблеме наших дней следует со второй мировой. Именно она стала отправной точкой современного уклада жизни, и мы лишь медленно приближаемся к тому моменту, когда установленный ею миропорядок будет изменен на нечто новое и пока неведомое.

Однако, для самой второй мировой аналогичной отправной точкой станет первая мировая война. И разговор о второй мировой очень часто следует начинать с первой. Во всяком случае, говорить о предпосылках катастроф и разгромов сорок первого точно нужно начинать с четырнадцатого. И даже чуть-чуть раньше. Потому что говорить нам придется о том, что умно называется мобилизационным развертыванием.





Первая мировая стала финалом непрерывной тенденции к увеличению численности армии. В средние века уважающему себя сражению было вполне достаточно нескольких сотен закованных в железо мордоворотов. В новое время численность армий исчислялась тысячами, причем состояли эти тысячи из людей, которые осознанно сделали войну своей профессией. Уже в ходе наполеоновских войн численность начинает измеряться сотнями тысяч, а качество набираемых воинов явно начинает уступать количеству. И, наконец, первая мировая ставит народы мира перед миллионными армиями, единственный способ набрать которые - проводить тотальную мобилизацию, ставя под ружье огромные массы населения. И если в средние века вам для победы нужен конь, доспехи и несколько десятков мордоворотов, то теперь, если вы не способны поставить под ружье несколько миллионов человек, то вы, подобно Мамаю после Куликова поля, очень быстро превратитесь из ядущего в ядомое.

Новые правила игры диктуют существенное изменение самой игры. Задача максимально быстро сформировать на своей границе миллионную армию упирается не только в промышленные и логистические способности государства, от государства и зависящие, но и в совершенно не зависящую от государства географию. И вот здесь Россия сталкивается с ситуацией, которая, раньше игравшая ей в плюс, теперь добавляет и жирный минус.

Колоссальные территории, позволяющие отступить на тысячу километров и не потерпеть при этом поражения, оборачиваются колоссальными временными затратами на мобилизацию и развертывание армии на театре военных действий. И это становится проблемой. На то, чтобы собрать на своей восточной границе готовую к бою армию в несколько миллионов человек, Германии требуется полторы-две недели, а России - около месяца. В лучшем случае.

Иными словами, через полторы-две недели войны Германия способна атаковать не закончившую мобилизацию Россию своей полностью отмобилизованной армией. Что повлечет за собой неизбежный разгром ограниченно боеспособной на текущий момент российской армии. После чего надежно зафиксированный пациент уже не будет нуждаться в наркозе, а германская армия, накрепко удерживая инициативу, откроет себе путь на восток.

Из такой ситуации царское правительство нашло выход в области геополитики. Заключение союза с Францией, вылившееся в формирование Антанты, закрывало для Германии возможность перебросить 80% своей армии на восточный фронт, создавая перед ней угрозу фронта западного. Поскольку Австро-Венгрия имела сроки мобилизационного развертывания, сравнимые с Российскими, проблема была решена. Германия ответила планом Шлиффена, однако, действуя по такому плану, она неизбежно отдавала России время, необходимое для полноценного мобилизационного развертывания.

Что и произошло в первую мировую, когда Германия, сосредоточившая около 80% своей армии на западном фронте, не была способна сорвать мобилизацию Российской империи. Далее последовал провал плана Шлиффена, после чего Германия оказалась зажата в тисках Антанты и была обречена вести войну на два фронта. Антанта навязала Германии войну по своим планам. Хотя, справедливости ради, даже при таком развитии событий Германия войну чуть не выиграла. Грамотное вложение Германией денег в большевизм и роковое небрежение царской власти к вопросам пропаганды чуть было не подложили Антанте известную свинью, в последний момент выдернутую со сковородки вступившими в войну американцами.

Как понимаете, к началу второй мировой ситуация для СССР совершенно не изменилась: невозможно решением Политбюро ЦК ВКП(б) изменить расстояние между Москвой и Владивостоком. Перед СССР стояла та же самая проблема: он ужасно отставал в сроках мобразвертывания.

Ключевой датой становится 22 июня 1940 года

Именно сорокового. В этот день Франция подписывает капитуляцию. С этого момента стратегическое положение СССР по сравнению с Российской империей ухудшается и ухудшается фатально. Тот способ, которым проблему со сроками мобилизационного развертывания решила Российская империя, Советскому Союзу недоступен: разгромленная Франция уже не отвлечет на себя значимые массы немецких войск. Но это полбеды: Вермахт по состоянию на 22 июня 1940 года уже полностью отмобилизован, все его дивизии развернуты по штату военного времени. А советская армия - развернута по штатам мирного времени.

Иными словами, в этот день, ровно за год до начала войны, абсолютно очевидно: в случае, если высшее политическое руководство Германии принимает решение об атаке на СССР, ей потребуется крайне ограниченный временной отрезок, чтобы перебросить огромные массы своих войск на границу СССР. СССР в данном случае гарантированно будет упрежден в мобилизационном развертывании. Его армия, состоящая целиком из кадрированных дивизий, в момент вторжения будет небоеспособна, уступая Вермахту не только организационно и технически, но и численно - во всяком случае, в каждой конкретной точке линии фронта. Даже если вдруг советская разведка положит на стол Сталина соответствующий приказ Гитлера через час после его подписания, это не изменит ничего: за требуемые немецкой армии полторы недели отмобилизовать РККА технически невозможно.

Отдельно подчеркну: в этой ситуации нет и не может быть никакого послезнания, которым часто грешат современные авторы. Такое положение дел не может не быть очевидно каждому, кто по долгу службы и положения обязан думать об обороноспособности СССР.

В этой ситуации стране требуется нестандартное решение проблемы. Какое решение находит советская власть? Да никакого. Оставшийся год она потратит на формирование еще большего количества кадрированных дивизий. Это кажется парадоксальным, это кажется безумным, но это факт: Советское высшее политическое и военное руководство на протяжении года старательно создают армию, которая в случае нападения Германии будет гарантированно разгромлена в первом же сражении.

По всей видимости, объяснить это можно лишь одним способом: Сталин действительно полагал, что Германия в текущих условиях не нападет на Советский Союз. Ни при каких обстоятельствах. И эта его вера была фактором, определяющим военное строительство в СССР.  Четыре года назад он наглядно продемонстрировал военному руководству страны, что бывает с генералами, имеющими свою точку зрения на развитие армии, так что желающих оспорить его подход в генштабе не нашлось.

Итак, в мае сорок первого, когда отношения Германии и СССР начинают портиться и происходит вторжение Германии в Югославию, СССР уже находится в состоянии цунгцванга: непринятие решения о мобилизации делает страну уязвимой перед возможной Германской агрессией. Однако, и принятие такого решения невозможно: явные доказательства агрессивных намерений Германии отсутствуют. Не имея однозначной уверенности в неизбежности нападения, советское руководство прекрасно понимает, что объявленная мобилизация Германией будет воспринята как направленная против себя (а против кого еще?). Что, в свою очередь, спровоцирует немецкое нападение аналогично 1914 году. Тут вопрос совсем не в том, как будет выглядеть та или иная сторона - вопросы имиджа, когда "высокие договаривающиеся стороны" уже начали выносить друг друга вперед ногами, никого не волнуют. Проблема именно в том, что мобилизация в СССР означает гарантированное начало войны, а ее отсутствие оставляет в глазах политического руководства свободу маневра.

В середине июня становится известно, что численность немецких войск на границе рванула вверх. Прибывают все новые и новые соединения. Сталин пытается вернуть Германию за стол переговоров посредством знаменитой ноты ТАСС, однако Гитлер эту инициативу просто проигнорировал. Фактически, в этот момент, 15 июня 1941 года, в Кремле появляется понимание, что война с Германией неизбежна. Но это понимание уже неспособно изменить ничего. Упал в речку - плыви, встретил волка - лезь на дерево, но если упал в пропасть - можешь уже ничего не делать. Понятная вам катастрофа - вопрос нескольких дней.

Конечно, Сталин не ушел ни в ангст, ни в запой. Начинаются судорожые движения, фактически в этих числах июня уже начинается пока что скрытая мобилизация, войска из внутренних военных округов получают приказы выдвигаться (они впоследствии образуют второй стратегический эшелон РККА), идут знаменитые приказы в войска про "приведение в боевую готовность". Потом авторы книжек про эффективного Сталина и его гениальных менеджеров будут говорить про "директиву от 18 июня", которую злые генералы (ну не везет стране с боярами - все время злые попадаются) не то проигнорировали, не то злонамеренно спрятали под подушку. А если б не спрятали, то Красная Армия встретила бы немцев полностью готовая, выбритая и с подшитыми подворотничками.

По сути своей все эти метания не могли изменить главного: советская армия здесь и сейчас была не готова к вторжению. Те, кто должен взять винтовки и идти воевать - или в деревнях, или, в лучшем случае, в эшелонах где угодно, но не на западной границе. Грузовики, которые должны поступить в войска, еще находятся в машинно-тракторных станциях. Дивизии стоят вразброс, а не образуют единую линию фронта. И прочая, прочая, прочая. Без полноценных тыловых частей, без пополнения кадрового костяка мобилизованными РККА превращается в ворох небоеспособных дивизий, и общая их численность на 22 июня 1941 года мало что означает.


На вышеприведенной карте очень ясно показано соотношение сил: в полосе наступления немецкой танковой группы стоят одна-две стрелковых дивизий, развернутых по штатам мирного времени. То есть, грубо говоря, стопятидесятитысячную группировку с тысячей танков должны ловить десять-двадцать тысяч человек с сотней противотанковых пушек.

Самым поразительным в этой истории мне видится то, что Сталин и военное руководство попросту игнорируют проблему с самого момента капитуляции Франции. Было очевидно, что "если вдруг что-то пойдет не так", СССР окажется перед невиданной ранее ситуацией, когда Германия сконцентрирует на его границе подавляющее большинство своей армии. Но эта проблема неотрефлексирована никак. Она не обсуждается. Она просто игнорируется.

В мае 1941 года будут предложены "соображения о развертывании Красной армии", предлагающие превентивный удар по сосредотачивающейся немецкой армии. Все военное планирование в рамках "соображений" строится на презумпции того, что РККА сможет упредить в развертывании Вермахт. То есть, они просто оторваны от жизни до такой степени, что какое-то предметное их обсуждение становится бессмысленным.

Впрочем, о моем видении и моих предположениях того, что происходило в голове у Сталина, я напишу отдельно. Увы, лишь о предположениях: с учетом крайне неофициальной манеры Сталина управления страной, чтобы выяснить истинные мотивы многих его поступков, требуется не работа с документами, а комплект машины времени с прибором для чтения мыслей.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив