Injunz of Idaho. New Shoshones, Part XII.

bigfatcat19 — 27.11.2017 Огромный двигатель, приводивший в движение дверь, еще не успел отъехать на положенное ему место, как в зал ворвались воины рот Сайка и Чуа. Теперь у Холла было четыре десятка вооруженных до зубов бойцов. Многие прихватили с собой трофейное оружие, и капитану пришлось напомнить разгоряченным ополченцам, что во внутренних помещениях можно применять только их винтовки гражданского образца с полуоболочечными пулями. Одного попадания луча лазера или сгустка плазмы достаточно, чтобы вывести из строя оборудование, без которого Убежище работать не сможет. Это касается и гранат. Только винтовки, а лучше – пистолеты и револьверы. И ножи.

Капитан не успел закончить свою речь. От баррикады на входе в коридор снова донеслись выстрелы, и Оливер проорал, что охрана идет на штурм. На фронте Билл, конечно, приказал бы авангарду отойти, чтобы поймать врага в огневой мешок. Но здесь был не фронт, а коридоры подземного города, напичканные всякими устройствами, без которых Убежище 31 может в одночасье превратиться в огромный склеп. К тому же Ричард говорил, что у охраны есть гранаты со слезоточивым газом. Если дать им опомниться, солдаты корпорации непременно сообразят применить это проверенное средство, а противогазы имела едва треть ополченцев. Времени на раздумья не было, и Билл с диким ревом бросился в атаку.

За годы службы в Морской Пехоте Уильям Холл побывал во многих переделках. Трижды ему случалось сходиться с врагом вплотную. В мангровых зарослях на побережье Венесуэлы, в канализации Монреаля, в скальных лабиринтах Гранитных гор на Аляске, дело, случалось, доходило до ножей и пистолетов. Холл не видел ничего более жуткого, чем рукопашный бой. Вернее, не сам бой, а его последствия. Даже артиллерийские обстрелы, даже налеты штурмовиков с красными, с желтым иероглифом посередине, звездами, не оставили таких жутких воспоминаний, как схватки по пояс в воде или снегу, когда бойцы, забыв все наставления, старались достать друг друга пулей, ножом или кулаком. После боя всегда наступало странное отупение, мозг словно отключался, стараясь защитить себя от ужасов, которые творил его хозяин. Десять минут назад Билл узнал, что есть кое-что страшнее рукопашной – это бой, в котором ты испытываешь радость, вместо страха и ярости. Капитан не знал, сумеет ли он удержать эту жестокую, нечистую радость в узде. Если Билл Холл, рубящий людей топором для собственного удовольствия, вырвется наружу, Убежище 31 превратится в бойню. Такое место никогда не станет домом для Новых Шошонов – народа, который ждет возвращения Птицы Грома. Но выбора у него не было, и капитан повел своих людей в атаку, не зная, выйдет ли он из нее живым, а если выйдет, то останется ли он прежним Уильямом Холлом.

Билл почти ничего не запомнил из схватки в коридоре. Грохот выстрелов, шипение лазерных лучей, крики раненых и умирающих слились в жуткую какофонию. В проходе шириной двадцать и высотой десять футов спрятаться было невозможно, а промахнуться на дистанции в пятьдесят футов – очень трудно. Внутреннюю Службу Безопасности готовили к подавлению выступлений жителей убежища. Но когда на прикрывающихся щитами охранников из-за угла выкатилась волна воющих бойцов с винтовками и пистолетами, специалисты «Волт-Тек» моментально осознали, что им не хватает ни подготовки, ни снаряжения. Этим людям нельзя было отказать в храбрости. Передний ряд бойцов в серых комбинезонах и черных шлемах успел выпустить в сторону подбегающих индейцев все патроны в магазинах своих пистолетов. Четыре ополченца упали, как подкошенные. Никакой выброс адреналина не может нести вперед человека, чье сознание навсегда погасила пуля, ударившая прямо в лоб. Еще шестеро с бешеным воплем пробежали разделяющие их и врагов три десятка футов и обрушились на прикрытых щитами охранников. Каждый из них был пробит несколькими пулями. Свет галогеновых ламп тускнел в их глазах, хотя освещение в коридоре работало без перебоев. И все-таки эти воины, как испокон веку было заведено у краснокожих, рвались вперед, чтобы уйти из этого мира, прихватив с собой врагов, которые принесли им смерть. Ряды охранников были смяты, и внезапно кто-то твердым голосом скомандовал: «Отходить!» Билл рванулся вперед, выпуская в прикрытые черными бронежилетами спины пулю за пулей. Два человека в серой форме упали, остальные добежали до лестницы. Одна граната – и вниз скатились бы только трупы, но гранаты применять было нельзя, и капитан во главе уже не воющих, а хрипящих воинов, перепрыгивая через трупы и щиты, что было сил бежал за охранниками.

Им не хватило секунды. До двери оставалось каких-то пятнадцать футов, один пролет, когда фигуры в сером втащили за шиворот последнего из своих товарищей, которому ноги отказали прямо в дверном проеме, и из стены слева с тихим шипением выползла стальная плита. Воин, обогнавший капитана, отчаянно рванулся вперед подскочил к постепенно уменьшающейся щели, но тут его затылок превратился в облако красно-розового тумана, и индеец, не издав ни звука, рухнул лицом вниз. Дверь с глухим стуком стала на место. Рука убитого воина оказалась разорвана пополам – ладонь, в которой он все еще сжимал пистолет, осталась там, за плитой из стали и пластика в несколько дюймов толщиной. Билл несколько раз нажал на кнопку в стене рядом с входом. Дверь не пошевелилась. Механизма, в который можно было вставить карту, здесь не было. Похоже, охрана заблокировала нижние уровни. В руках Ополчения был верхний этаж - шлюз, вспомогательные генераторы, обеззараживающие камеры и небольшое хранилище запчастей для механизмов, обслуживающих гигантскую дверь. Но остальные уровни Убежища 31, весь подземный город, оставались недоступны. Билл посмотрел на часы. Пора было начинать эвакуацию жителей резервации. Капитан не знал, сколько времени оставалось до ядерного удара, но понимал, что каждый потерянный час уменьшает шансы народа Форт Холл на спасение. Он должен был любой ценой получить доступ в подземный город – и как можно скорее.

Лампы на потолке мигнули, и их свет заметно ослаб. В полумгле заваленный трупами коридор выглядел, словно сцена какого-то дешевого голофильма ужасов. Перезарядив револьвер, капитан убрал оружие в кобуру и позвал Сайка. Лейтенант не ответил. Билл повысил голос, и услышал слабый отклик. Через полминуты Оливер, хромая, подошел к командиру. Командир первой роты выглядел ужасно. Он где-то потерял свой берет, который обычно носил, лихо заломив на ухо. Куртка лейтенанта, в нескольких местах пробитая лазерными лучами, воняла горелым синтетиком. Левая рука Сайка висела плетью. За лейтенантом семенила женщина-воин из его роты. Она держала в руках одноразовую армейскую аптечку и уговаривала командира присесть хоть на минуту, чтобы перевязать его раны. Сайк подошел к капитану, и Билл с облегчением увидел, что лейтенант улыбается. Казалось, ничто в этом мире не может смутить бесстрашного Шошона. Холл приказал Сайку перенести модульное заграждение сюда, ко входу на нижний уровень, затем взять десяток бойцов и удерживать баррикаду, если охрана полезет снова. Оливер пожал плечом и заметил, что если он заберет десять бойцов, то у самого Билла, что бы он ни задумал, останется от силы полтора десятка. Сегодня слишком уж хорошая ночь для того, чтобы умереть. В последней атаке убито восемь человек, еще семь ранены так, что не могут стоять. Знаешь, Билл, я, кажется, ошибся, когда сказал, что ты стал Красным Человеком. Наши предки сражались не так. Ты воюешь, как белый. Это им плевать на жизни своих солдат.

Билл медленно кивнул. Он знал, что Оливер прав. Более того, капитан понимал, что Сайк, верный своей манере шутить даже на сковороде в аду, просто подтрунивает над ним. Но их слышали остальные воины, поэтому Билл Холл громко сказал, что, конечно, обычно индейцы в бою старались сберечь жизни воинов, особенно молодых, и отступали, когда потери становились слишком высокими. За исключением одного случая. Оливер приподнял бровь, что в полутьме придало его ухмыляющемуся лицу дьявольское выражение. Билл продолжил, стараясь, чтобы его услышали также ополченцы наверху. Воины сражались до последнего человека в одном случае: когда речь шла о жизни племени. Если за спиной – семьи, никто не бежит с поля боя. Сегодня хорошая ночь для того, чтобы умереть, Оливер. Но только от нас зависит, кому сегодня умирать: воинам или всему народу. Сайк молча кивнул, похлопал капитана здоровой рукой по плечу и, повернувшись, начал отдавать команды, не обращая внимания на женщину, которая втолковывала ему, что раны надо обработать, как можно быстрее.

Билл поднялся в шлюзовой зал и зашел внутрь комнаты управления дверью. Дежурный сидел на стуле за терминалом, лицо его было очень бледным. Над молодым человеком стоял Том Холл старший. За прошедшие несколько минут лицо старого шамана не стало ни добрее, ни привлекательней. Том Холл по-прежнему напоминал улыбчивого упыря из какого-нибудь головестерна. При взгляде на него сразу приходили на память рассказы об интересных практиках обращения с пленными, забавных старинных обычаях и тому подобных этнических вещах. Для усиления эффекта Том ковырялся ножом у себя в открытой ране на левом предплечье, напевая под нос какую-то монотонную песню на Шошонском. Старик явно наслаждался жизнью. Отодвинув отца в сторону, Билл наклонился к дежурному, и, глядя ему прямо в глаза, спросил: может ли тот открыть дверь на нижние уровни. Молодой охранник помотал головой и показал на экран. Внешняя дверь в настоящий момент управляется только отсюда. Она не подключена к командной сети управления, ключи от которой есть только у Контролера. Это сделано для того, чтобы в критический момент всегда можно было запечатать Убежище. Маленькая сеть и короткие, надежно укрытые, линии, меньше подвержены неполадкам, чем кабели длиной в сотни ярдов. Но внутренние двери управляются из кабинета Контролера. Только у него есть общий код доступа ко всем системам Убежища. Отсюда к ним подключиться нельзя.

Охранник сопровождал свою речь прокручиванием текста на экране монитора. Зеленые символы ничего не говорили Биллу, но он видел, что дежурный объясняет увлеченно, так, как люди говорят о любимом деле. Парень, кажется, даже перестал бояться. С этой стороны зайти не удалось. Билл кивнул, показывая, что понял охранника, и, ткнув пальцем в телефон, спросил: можно ли с помощью этого аппарата вызвать на разговор Контролера Убежища. Парень потер подбородок. Несколько секунд он молчал, затем неуверенно сказал, что, пожалуй, можно. У него есть код вызова центрального диспетчерского поста, оттуда, наверное, могут перенаправить вызов Контролеру. Билл снова кивнул и приказал дежурному звонить. Молодой охранник вынул из стола большой журнал. При первом его движении к ящику Том Холл старший слегка напрягся и приподнял нож так, что острие оказалось направлено прямо в шею дежурному. Но увидев, что сын стоит, не меняя позы и даже не касаясь револьвера, старый шаман пожал плечами и вытер оружие о куртку. Дежурный перевернул несколько страниц, провел пальцем по колонке трехзначных номеров, после чего снял трубку с телефона и трижды повернул диск. Билл нагнулся над столом и нажал кнопку громкой связи на аппарате. По кабинету разнесся тройной гудок, затем послышался звук снимаемой трубки, и испуганный женский голос сказал, что это центральный пост, дежурная Хиггинс, в связи с чрезвычайной обстановкой вызовы ограничены, кто спрашивает? Дежурный оглянулся на Билла. Капитан кивнул, и молодой охранник сказал, что спрашивает дежурный пост в шлюзовом зале. В голосе на другом конце послышались истерические нотки. Девушка почти прокричала, что шлюзовой пост подвергся нападению, там всех убили, кто это говорит? Билл взял у дежурного трубку и своим самым спокойным и уверенным голосом сказал, что это капитан Ополчения резервации Форт Холл Уильям Холл. В шлюзовом зале все под контролем, ему нужно поговорить с Контролером Убежища. В ответ мисс Хиггинс буквально завизжала, что она не знает никакого капитана Ополчения, ей приказано ждать звонка от полковника Кэмпбелла, и больше она никого с Контролером соединять не будет! Билл, которому надоела эта постоянная истерика, ответил, что он лично застрелил полковника Кэмпбелла, и если кое-кто не перестанет валять дурака, застрелит еще немало народа. Сегодня погибло много людей, так что если ты, глупая курица, не хочешь, чтобы убитых стало еще больше – немедленно соедини меня с Контролером! Или хотя бы позови того, кто готов это сделать. На том конце провода послышался стук, как будто кто-то уронил трубку, затем глухой шум, словно что-то (или опять кто-то) свалилось (или свалилась) со стула на пол, потом послышалась какая-то возня, приглушенная ругань, и, наконец, женский голос, но явно старше и гораздо спокойней и тверже, чем предыдущий, сказал: «Ждите».

Ждать пришлось пять минут. Наконец в трубке защелкало, загудело, и голос, принадлежащий человеку, который явно привык отдавать приказы, сообщил, что у аппарата Контролер Убежища, Эдвардс. Ему известно, что он говорит с мятежниками, напавшими на Убежище 31 и убившими сотрудников корпорации «Волт-Тек». Сигнал о помощи уже послан. Через четыре часа здесь будет Национальная Гвардия из Бойсе. Ваш мятеж будет подавлен, а вы все – расстреляны. Впрочем, если вы сдадитесь прямо сейчас, расстрел на месте будет заменен судом военного трибунала. В этом случае некоторые имеют шансы спастись. За мятеж в военное время полагается двадцать лет концентрационных лагерей, но после победы, несомненно, будут амнистии, пересмотры дел и сокращения сроков заключения.

При этих словах Том Холл старший покачал головой, цокнул языком и провел тупой стороной ножа вокруг своего горла. По мнению старого шамана с таким глупыми людьми, как этот Эдвардс, можно было разговаривать, лишь сделав им второй рот на шее. Билл невольно подумал, что его отец – обычно такой добродушный и приветливый – удивительно быстро превратился в настоящего Шошона, такого, кто двести с лишним лет назад убивал, не моргнув глазом. Впрочем, не ему судить о зверстве других – со своим бы совладать.

В этот момент в комнату зашел Алекс Чуа. Третий лейтенант был с ног до головы перемазан копотью и машинным маслом, но, кажется, не ранен. Вашакай подал капитану листок бумаги, на котором аккуратным подчерком были расписаны потери, которые понесло на данный момент Ополчение, а также количество трупов охранников, которые удалось сосчитать у ворот и в Убежище. Чуа тихо сказал, что Фицжеральд держит ворота и приводит в порядок технику. Охрана разбежалась, турели они уничтожили все, даже те, которые были обесточены. Ну так, на всякий случай. На данный момент в шлюзовом зале, у входа на нижние уровни и на наружной площадки находилось семьдесят два бойца Ополчения. Из них раненых – тридцать пять, но девятнадцать способны держать оружие. Да, способны – это мягко сказано. Кто-то из моих стервецов нашел в трейлерах три коробки Мед-Икс. Прежде, чем я успел вмешаться, идиоты-санитары – Билл, серьезно, чему ты их учил? – закинули всех раненых кого одним шприцем, кого двумя. Теперь эти психопаты чуть не подпрыгивают на месте и рвутся в бой, только что повязки не слетают.



Билл кивнул и снова поднял трубку. Абсолютно спокойным голосом он сказал невидимому мистеру Эдвардсу, что если исходить из количества убитых, которых они сосчитали, у мистера Эдвардса осталось пятнадцать-двадцать охранников. И эти люди вооружены в лучшем случае лазерными пистолетами. Ничего мощнее он в бою на лестнице пять минут назад он не видел. А у меня здесь, мистер Эдвардс, семь десятков бойцов. Семьдесят человек, Эдвардс. Все вооружены до зубов. Все были на войне. И все по горло сыты сокращением резерваций и нарушением договоров. Поэтому слушай, что я тебе сейчас скажу. Ты откроешь двери и впустишь нас в Убежище 31, как и было записано в договоре. Мне известно, почему вы начали уходить под землю. Неужели ты, сукин ты сын, думаешь, что я позволю вам оставить моих людей наверху, когда начнут падать бомбы? Если ты откроешь дверь, мы просто разоружим охрану, и никто не пострадает. Как-нибудь потеснимся и уместимся все, пусть запасов хватит не на сто лет, а на пятьдесят. К тому же, у вас есть гидропонная ферма. Вы нарушили договор, Эдвардс, но мы готовы об этом забыть. Впусти нас – и больше никому не придется умирать!

В трубке визгливо захохотали. Это был недобрый знак. Люди, которые твердо стоят на ногах, серьезные люди, так не смеются. Чего там, серьезные люди вообще не смеются, когда ведут переговоры с противником, который осаждает их крепость. Если предводитель осажденных начинает смеяться, да еще визгливо – значит, у него сдали нервы, и сейчас он наделает глупостей. Или наговорит. Сделать мистер Эдвардс ничего не мог, поэтому он начал говорить, вернее, кричать. Он кричал, что дверь на нижние уровни – это многослойная плита из стали и армированного металлопластика! Даже промышленным плазменным резаком ее придется пилить несколько часов! Ее невозможно взорвать – она просто выгнется и застрянет на направляющих! Вас всех к этому времени расстреляют! Чертов индеец, ты не представляешь себе, против какой силы пошел. Это «Волт-Тек», краснокожая обезьяна! А «Волт-Тек» - это Америка! Ты думаешь устоять против мощи всей Америки?

Билл пропустил «обезьяну» мимо ушей (ну, вернее, не пропустил, а сделал заметку на будущее) и, дослушав мистера Эдвардса, спокойно сказал, что его ребята собрали в лагере вашей охраны сто фунтов пластида, не знаю уж, зачем это дерьмо было нужно покойному Кэмпбеллу. И если через полчаса дверь не откроется, он разделит взрывчатку на две части. Пятьдесят фунтов он прилепит к двери на нижние уровни и подорвет. Если окажется, что дверь действительно такая прочная, и ей и впрямь ничего не будет, то оставшиеся пятьдесят фунтов он прикрепит к тому гигантскому мотору, который открывает и закрывает ту гигантскую шестерню, что запирает Убежище. Я взорву его, Эдвардс. И все запчасти тут, в хранилище, тоже. Когда начнут падать бомбы – вы будете сидеть там, под землей, с открытым люком. Выдержит ли твоя многослойная дверь ударные волны, тепловое излучение и радиацию? Если мои люди не смогут укрыться под землей, то и вы, сгниете там к чертовой матери! Я очень сомневаюсь, что «Волт-Тек» сможет установить новый двигатель раньше, чем начнется атомная война. Его сюда везти не одну неделю придется.

Есть люди, которые привыкли, что все всегда происходит так, как нужно им. У таких людей каждое действие распланировано заранее, и они живут и работают в соответствии с продуманным планом. Само по себе это неплохо. Однако встречаются и другие люди – те, кто считает, что по их плану должны действовать не только они сами, но и все остальные, вся Вселенная. Если эти люди занимают достаточно высокое положение, им долгое время удается сохранять впечатление, что мир действительно крутится вокруг них. Поэтому, столкновение жестокой реальностью для таких господ бывает очень болезненным. Некоторые извлекают из него урок и становятся еще опаснее – если, конечно, у них есть для этого время. Мистер Эдвардс, судя по всему, занимал в корпорации «Волт-Тек» очень высокий пост, и времени у него не осталось. Поэтому услышав слова капитана, Контролер Убежища 31 ударился в отвратительную истерику. Мужская истерика вообще обычно гораздо непригляднее женской, а тут еще вдобавок наложились чрезвычайные обстоятельства. Мистер Эдвардс орал, визжал, угрожал Биллу Холлу расстрелом, громко жалел, что двести лет назад президент Грант не решил до конца индейский вопрос, словом позволил себе много расистских выпадов.

Для человека, занимающего весьма высокий и ответственный пост, такое поведение было настолько неподобающим, что Билл на мгновение опустил трубку и ошарашенно посмотрел на отца. Том покачал головой и перевел взгляд на дежурного. Молодой охранник в ответ лишь пожал плечами. Судя по всему, ему до сих пор не приходилось вести дела с Контролером, и он не мог прокомментировать подобную выходку.

Билл снова поднес трубку к уху как раз вовремя, чтобы услышать глухой звук, который, например, может произвести рукоять пистолета, соприкоснувшаяся с чьим-то затылком. Несколько секунд на том конце энергично переругивались какие-то люди, потом трубка несколько раз стукнулась обо что-то, и, наконец, Билл услышал мужской голос – удивительно сдержанный и уверенный, особенно после воплей мистера Эдвардса. Человек, сменивший Контролера Убежища, сказал, что его зовут Янг, Эндрю Янг, и он является вторым заместителем начальника внутренней охраны Убежища 31. Мистеру Эдвардсу внезапно стало плохо, поэтому временно командовать будет он, поскольку старше по званию больше никого в дееспособном состоянии не осталось. Билл снова назвал себя и сказал, что его предложение остается в силе. Эндрю Янг некоторое время обдумывал слова капитана, потом спросил: действительно ли тот уверен, что китайцы нанесут атомный удар в ближайшие часы? Билл вздохнул и предложил подумать: стали бы индейцы поднимать мятеж, если бы не были уверены, что максимум через сутки всем будет не до них? Этот твой Эдвардс может что угодно говорить про Красных Людей, но мы не идиоты. Янг ответил, что Эдвардс - не его, и снова замолчал. Билл не пытался подгонять офицера. Судя по тому, что он слышал, минуту назад Янг обеспечил себе место у той же стены, где в случае провала всей затеи будут расстреливать Билла и его команду. Наконец Янг спросил: правда ли, что Билл Холл лично застрелил начальника охраны Кэмпбелла? Холл подтвердил свои слова. Янг сказал, что Кэмпбелл был хорошим командиром. Билл криво усмехнулся. «Хорошим командиром», а не «хорошим человеком». По всей видимости, второй заместитель начальника внутренней охраны уважал покойной Кэмпбелла, но их отношения не выходили за рамки деловых. Это было хорошим началом. Договариваться с человеком, друга которого ты убил, мягко говоря непросто. Вслух капитан сказал, что ему тоже так показалось. Янг спросил: как Холлу удалось застрелить Кэмпбелла? Билл хладнокровно ответил, что застал начальника внешней охраны врасплох. Эндрю невесело хохотнул и сказал: на то вы и краснокожие. После этого обмена любезностями Янг перешел к делу. Их действительно осталось всего семнадцать человек, поэтому отбить шлюз надежды и впрямь нет. Разумеется, тут есть еще почти три сотни мужчин, жителей Убежища, но они не солдаты. Даже если раздать им оставшиеся пистолеты и дубинки – твои головорезы попросту всех перебьют. С другой стороны, сломать дверь у вас вряд ли получится. Он видел учебный фильм – такая конструкция может выдержать подрыв сотни фунтов взрывчатки. Что-то связано с коэффициентом упругости материала и изменением направления и амплитуды ударной волны. Последняя разработка «Волт-Тек», да. Но если вы взорвете мотор – внешнюю дверь закрыть не удастся, а она рассчитана на то, чтобы выдержать даже близкий ядерный взрыв. С открытой внешней дверью мы тут либо поджаримся, либо сдохнем от гамма-излучения, либо радиоактивная пыль доконает нас потом. В общем, мистер Холл, мы держим друг друга за яйца. И поскольку мне не нравится, когда мои яйца держит мужик, да и сам я не в восторге от того, что лапаю чью-то красную мошонку, нам нужно искать компромисс. Я видел вас в резервации. Вы, возможно, меня не помните, но мы даже разговаривали. До того, как увольнения запретили, я бывал у вас в поселках. Вы такие же люди, как мы. Капитан Холл, у меня тут почти тысяча гражданских. Обещайте, что не тронете их и моих подчиненных – и я впущу вас и ваш народ в Убежище 31. Сколько вас, кстати? Билл ответил, что их четыре тысячи девяносто пять человек, за вычетом сегодняшних потерь. Если, конечно, удастся всех вовремя собрать и довезти. Эндрю помолчал и сказал, что это много. Убежище рассчитано на четыре тысячи двести, а ведь пока сюда собрались далеко не все, хотя технические специалисты, обслуживающие системы подземного города, кажется, уже полностью приступили к своим обязанностям. Билл сдержанно ответил, что как-нибудь потеснимся и возьмем всех, кого успеем. Некоторое время Эндрю обдумывал услышанное, потом сказал, что готов открыть вход, если Билл сейчас даст слово сохранить жизнь гражданским и людям самого мистера Янга. Билл выдержал надлежащую паузу и громко сказал, призывая в свидетели присутствующего здесь Тома Холла, Алекса Чуа и… Как тебя звать, парень? И Хосе Монтгомери, что ни он, ни его люди, не станут убивать гражданских или охрану, если те, в свою очередь, не будут угрожать жизни людей Форт Холл. Эндрю сказал, что он сейчас спустится и лично откроет дверь между Атриумом и Шлюзовым уровнем. Скажите своим людям, чтобы они не стреляли, мистер Холл. Билл ответил, что сам встретит мистера Янга у двери, но у него есть еще один вопрос. Среди офицеров охраны Убежища 31 есть человек по имени Ричард Бэйли. Что с ним? Роджер некоторое время не отвечал, затем усталым и каким-то севшим голосом сказал, что, да, такой офицер в охране был. Полчаса назад он ворвался в помещение, где находится главный компьютер, обезоружил охранника и оператора и отключил главный компьютер и внешние охранные системы. Да вы и сами это знаете. Теперь понятно, зачем он это сделал. Когда об этом доложили командующему Кэмпбеллу, тот приказал стрелять на поражение. Приказ был исполнен.

Билл закрыл глаза и приложил руку к лицу. Птица Грома предсказала, что Дик встретит Элли, и они полюбят друг друга. Но даже Великий Дух не мог знать, как близок станет Белый Воин, потерявший всех родных, своей будущей Красной Семье. Семье, в которую он никогда не войдет, как зять, племянник и брат. Элли овдовела, не успев выйти замуж. Сейчас Уильяму Холлу было больно и стыдно. Вытерев слезы, он глухо спросил: кто именно убил Ричарда? Эндрю спокойно ответил, что, возможно, это сделал он сам. Стреляли все, кто был у двери, в Бэйли попало восемь пуль. Впрочем, скорее всего его убил Начальник внутренней охраны Каннингэм, потому что он шел впереди и расстрелял весь магазин. Вы смертельно ранили его несколько минут назад в коридоре. Доктор говорит – до утра не доживет. Билл, ты дал слово. По крайней мере в отношении гражданских и моих людей. Билл глубоко вздохнул и повторил свое обещание. Помолчав немного, он добавил, что Эндрю тоже нечего бояться. Просто не надо лишний раз болтать о том, как погиб Дик. Пусть все думают, что его застрелил именно Каннигэм. Капитан посмотрел на Чуа. Лейтенант молча кивнул. Алекс не знал Ричарда, с семейством брата Билла был знаком поверхностно, да и вообще, сейчас главное – получить доступ в подземный город и начать эвакуацию людей Форт Холл. Билл перевел взгляд на отца. Старый шаман пожал плечами, но тоже опустил голову, подтверждая, что будет молчать. Хосе Монтгомери несколько раз судорожно кивнул, не дожидаясь вопроса. Билл положил трубку на аппарат и вышел из комнаты. Пройдя через коридор, из которого здоровые бойцы вытаскивали трупы, капитан обошел баррикаду и, не слушая окликов Оливера, спустился по лестнице. Ругаясь, лейтенант махнул здоровой рукой, и вместе со своими бойцами побежал вниз, за командиром. Обернувшись, Билл приказал опустить оружие. Бойцы глухо зароптали, но подчинились. В этот момент в стене что-то щелкнуло, завыли сервомоторы, и дверь медленно отъехала в сторону, открывая коридор, слабо освещенный аварийными лампами. Из коридора навстречу индейцам шагнули четыре человека в серой форме, черных бронежилетах и черных шлемах с забралами из темного пластика. Оружия у людей не было. Первый – гигант ростом шесть с половиной футов, остановился, не доходя трех ярдов до капитана. Он медленно поднял руки и снял шлем. Длинное лицо человека было бы красивым, если бы не уродливый шрам, тянувшийся от левого угла рта до шеи, и сломанный и неправильно сросшийся нос. Охранник положил шлем на сгиб левой руки и сказал: «Меня зовут Эндрю Янг. Я временно исполняю обязанности начальника внутренней охраны Убежища 31. Мы сдаемся.»

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив