Injunz of Idaho. New Shoshones, Part IX.

bigfatcat19 — 30.10.2017 Когда воины вернулись в лагерь, там уже стояли два грузовика и автобус. Понимая, что Кэмпбелл ждет колонну легковых автомобилей, и если придут только большие машины – это сразу вызовет подозрения, Мохонно пригнал также несколько «Корвег» и «Хайвэймэнов». Эти могучие, роскошные автомобили принадлежали членам совета, и Оливер про себя подумал, что такая щедрость руководства резервации служит очередным подтверждением серьезности всего дела. В Форт Холл даже дети знали, как старина Джим гордится своей мощной машиной последней модели. Маленькие стервецы не упускали случая кинуть в нее куском земли. На то, чтобы распределить бойцов по транспортным средствам у командиров ушло пять минут. Только теперь людям стало понятно, зачем капитан Холл хотя бы раз в месяц проводил учения по быстрой посадке и оставлению транспортных средств. Солдаты научились покидать автобус через двери и окна, а грузовик – через борта, скинув, предварительно, тент. Передовой отряд разместился в легковых автомобилях. Воины шутили, что едут навстречу смерти на лучших лошадях – как и положено Красным людям. Капитан позвонил Джиму Мохонно и приказал готовиться к выполнению второй части плана. Они выступают.

Порядок движения был установлен заранее. Больше их ничего не задерживало. Билл окинул взглядом свой лагерь и глубоко вздохнул. Сегодня утром он ушел из дома, не успев, как следует, проститься с жилищем, в котором вырос он сам, его отец, и отец его отца. На прощание просто не было времени. Кроме того, капитан не хотел беспокоить раньше времени жену и младших детей. Наверное, именно поэтому именно сейчас у него защемило сердце. Эти палатки и трейлер стали вторым домом ему и его людям – смелым и сильным сыновьям (и восьми дочерям) народа Шошонов – Бэнноков, Пайюттов и Вашакаев. Капитан посмотрел на флагшток, на котором его солдаты сегодня, в три часа дня, все-таки подняли государственный флаг ССА – просто для того, чтобы показать самим себе, что их дело – правое. Билл вдруг понял, что они забыли его спустить - им было не до этого. Сзади хлопнула дверь пикапа, и, обернувшись, Билл увидел, что лейтенант Сайк тоже смотрит на флагшток. Повинуясь странному порыву, капитан велел Оливеру вызвать трубача. В Ополчении был трубач - не Армстронг, конечно, но основные сигналы он исполнял вполне пристойно. Приказав парню достать свою трубу (боец пристегнул футляр с инструментом к своему боевому ранцу), Билл сделал знак Оливеру следовать за ним. Строить бойцов не было времени, да, пожалуй, и смысла. Берясь за шнур, капитан знал, что его люди смотрят на него из окон машин. Трубач начал играть сигнал, и Билл плавно потянул за веревку. Традиции американской армии велят, чтобы утром флаг взлетал в небо быстро, а вечером опускался медленно. Капитан размеренно тянул шнур, зная, что это его последний спуск флага в старом мире. Труба пела отбой, и Билл еле сдерживал слезы – то был отбой для всей Америки. Когда полотнище опустилось на высоту человеческого роста, Оливер ловко перехватил его и аккуратно свернул, после чего спросил капитана, что ему делать со знаменем. Билл на секунду задумался, после чего приказал отдать флаг Хаггарду. Он, конечно, человек драчливый, и военную рубаху отец для него делать отказался. Но хоть мы и Шошоны, Америка, все же, наша страна, и хранить ее флаг – большая честь. Вик – один из храбрейших воинов в резервации. Окажем ему эту честь напоследок. Оливер кивнул и направился к своему пикапу.

Билл уселся в машину. Вместе с ним в «Корвеге» помимо водителя находился ординарец с рацией и Том Холл старший. Старый шаман надел армейскую парку с капюшоном и армейский пояс с наплечными ремнями старого образца.



Издалека и в темное, он, пожалуй, сошел бы за обычного бойца. Вблизи, наверное, наблюдательный человек подивился бы странной камуфляжной раскраске, сделанной черной, красной и синей красками. На немой вопрос сына Том сказал, что когда придет время выходить, он накинет капюшон, чтобы не насторожить охрану раньше времени. Второй вопрос Билл задал вслух. Холл старший покачал головой и ответил, что сын просит о невозможном. Том Холл младший не может быть отослан прочь. Сегодня ночью Том Холл младший – это не чей-нибудь внук или сын. Сегодня он – человек, с которым говорит Птица Грома. Ему уже пятнадцать. Двести лет назад юноши в этом возрасте впервые выходили на тропу войны, разумеется, под присмотром старших. Том будет в последнем автобусе. Я поговорил с Алексом – он приставит к парню двух бойцов. Но сегодня Том будет с нами в бою. Он – причина того, что все это вообще стало возможно. Когда я уйду – ему придется идти дорогой духов. Душой Том уже сейчас – взрослый. Я даже не уверен, что он когда-либо был ребенком. В этом, частично, моя вина, я это знаю, но если бы не его дар – завтра наш народ погиб бы вместе со всей Америкой. Так что сегодня юноша выйдет на тропу войны вместе со старшими воинами.

Биллу очень хотелось ударить отца по глупой, старой голове, но, во-первых, военный вождь Новых Шошонов должен подавать своим людям только хороший пример, а во-вторых, в глубине души капитан понимал, что Том Холл старший прав. Молча кивнув, капитан высунул руку в окно и дважды резко махнул ею вниз. Свистя атомными двигателями, колонна двинулась по накатанной грунтовой дороге к восемьдесят шестому шоссе.

Вести ночью конвой из автомобилей шести различных типов непросто, поэтому Билл приказал идти со скоростью тридцать миль в час. Машины проезжали через поселки, где все уже давно легли спать. В свете уличных фонарей дома и магазины имели какой-то удивительный, обыденно-вечный вид. Мода на современные жилища из нержавеющей стали и пластика еще не дошла до резервации, здесь строили по старинке: из бетона, дерева, кирпича и строительного гипса. Некоторым домам было уже под сотню лет, а здания Совета Резервации и старого полицейского участка помнили еще Тедди Рузвельта. Здесь, как и во многих других городах и городках американской глубинки, время словно замедлило свой бег. И завтра всему этому придет конец…

Билл встряхнул головой. Военному вождю и командиру нельзя предаваться меланхолии, особенно если через каких-то полчаса ему придется вести своих людей на штурм вражеского укрепления. Он посмотрел на свои часы – старый, но надежный офицерский хронометр. Половина второго. Через тридцать пять минут Ричард Бэйли отключит питание турелей и выключит компьютер, управляющий дверью на входе в убежище. После этого у них будет пятнадцать минут на то, чтобы выбить ворота, прорваться к двери и захватить верхний уровень убежища, чтобы отключить механизм, управляющий гигантской стальной шестерней, намертво перекрывающей доступ в подземный город.

Вызов радиостанции прозвучал внезапно. Билл почувствовал, что по его спине ползет холодок. Рация была настроена на одну из частот полицейского диапазона. Вызвать Билла по ней могли только из полицейского участка, Совета Резервации и с радиостанции Форт Холл. Ни один из передатчиков, естественно, не имел устройства кодирования, поэтому вызов разрешалось делать лишь в крайнем случае, для передачи информации, от которой мог зависеть успех всего дела. Билл взял у ординарца гарнитуру и поднес к уху. Переключив станцию на прием, капитан услышал взволнованный голос мисс Аканат. Девушка буквально кричала в микрофон, что ей звонил Джим, которому звонил мистер Рольф, который очень просил передать, что среди прочего оборудования были поставлены две камеры третьей модели. Камеры установлены и полностью подготовлены к работе. Билл поблагодарил девушку, отключился и бешено выругался. Ричард Бэйли взял себе псевдоним «Мистер Рольф» в память о старинной истории первой любви белого воина и индейской девушки. Информация, которую через Джима передал молодой охранник, была мягко говоря, невеселая. Сам дьявол, наверное, надоумил «Волт-Тек» усилить оборону ворот, но помимо уже работающих лазеров и пулеметов Кэмпбелл теперь имел у ворот две турели Mk III.



Эти машины старого образца имели достаточно примитивную систему распознавания целей, которая плохо работала в дождливую погоду и в туман. Их вооружением был обычный легкий пулемет – LSW, хорошо знакомый Биллу и всем, кто служил в Морской Пехоте, принявшей это оружие в качестве стандартного средства огневой поддержки отделения. У Mk III было только одно достоинство – автономность. Эти турели, работавшие от ядерных батарей, часто брали с собой инженеры Корпуса Морской Пехоты, высаживавшиеся с первой волной десанта. Установленные в наскоро сооруженных огневых точках, Mk III помогали сдерживать контратаки противника и прикрывать периметр удерживаемого плацдарма. У Кэмпбелла будет две таких установки, а значит, когда Дик выключит систему обороны ворот, Ополчение все равно встретят два пулемета с трема коробками по двести патронов каждый. Билл сдернул с плеча Уоки Токи и вызвал по очереди Оливера, Майка и Алекса. Сообщив лейтенантам неприятную новость, Билл приказал им выделить в каждой роте по десять человек, чьей единственной задачей будет вести огонь по турелям до полного подавления. Билл не хотел думать о том, что будет, если Дик не сможет отключить турели. Согласно плану в этом случае после тарана ворот переоборудованными грузовиками, рота Сайка и взвод самого Билла пойдут на прорыв, а Фицжеральд и Чуа со своими людьми останутся у ворот и уничтожат башни и укрепления. Шансов на успех у них будет немного, но это хотя бы позволит Биллу и Оливеру проскочить простреливаемое пространство и захватить ворота с боем, после чего попробовать отключить турели изнутри. Если же охрана в самом Убежище 31 имеет приказ в подобной ситуации закрыть гигантскую стальную дверь, не взирая на то, кто остался снаружи… В этом случае все их смерти окажутся напрасны. Билл скрипнул зубами. Их план с самого начала предусматривал слишком много «если». Но другого плана у капитана Вильма Холла, начальника полиции резервации Форт Холл и военного вождя Новых Шошонов не было. Когда ведешь воинов на битву, и впереди уже видны огни вражеского лагеря (до ворот оставалось каких-то шесть миль) – нет смысла терзаться сомнениями. И потом, ведь с ними – Птица Грома. Сколько раз за эти полтора года он ощущал ее присутствие. Это странное чувство уверенности в своей правоте и в то же время ощущение гигантского груза ответственности. Этот тихий, лишь ему слышный шелест огромных крыльев и раскаты грома, грохочущего не здесь и не сейчас, а где-то там, в Истинной Америке. Там, где высокие горы, не изрытые шахтами, упираются в чистое небо, где леса и прерии полны дичи и настоящие люди живут единственно правильной жизнью, не убивая и не снимая скальпов ни друг с друга, ни с Матери Земли. Билл не отказался бы услышать этот шелест и отдаленный гром прямо сейчас, ведь через каких-то двадцать минут ему и его людям предстоит штурмовать вражеские позиции хорошо, если под огнем только двух пулеметов. Билл никогда не звал Птицу Грома и не молился ей. Великий дух приходил к нему сам, без предупреждения. Капитан знал, что люди, с которыми ему доводилось разговаривать в такие моменты, потом рассказывали про странный взгляд капитана: как будто из его глаз смотрит кто-то еще. Сейчас Билл впервые начал про себя молиться Великой Птице Грома, прося ее даровать защиту детям трех племен, или, по крайней мере, укрепить дух их вождя. Птица Грома не отвечала, и Билл подумал, что, наверное, ей сейчас самой тяжело. Ведь она живет сразу во всех местах и во всех временах – так говорил его сын. Возможно, Птица Грома уже ощущает огонь ядерного пожара. Быть может, она не может ответить, потому что страдает. Эта мысль странным образом укрепила решимость капитана. Птица Грома помогла народам Шошонов. Она обещала уйти и вернуться. Значит, долг Шошонов – помочь ей найти дорогу обратно, в свою землю, к своим людям. Все это было очень сложно, но Билл чувствовал, что он думает правильно.

За всеми этими серьезными размышлениями, которые, наверное, только и приличествуют вождю перед боем, Билл не забывал следить за дорогой. Когда по лобовому стеклу скользнул луч прожектора, заставив водителя выругаться и хорошенько придавить педаль тормоза, капитан, пристегнутый, как и полагается человеку, который должен служить для людей примером законопослушности, невозмутимо посмотрел на часы. До назначенного срока оставалось пять минут. Теперь нужно было тянуть время.

Колонна остановилась в двухстах ярдах от ворот. Оливер на своем пикапе медленно подъехал к проходной, не спеша открыл дверь и вышел из машины. Вслед за командиром вылезли остальные бойцы. Привалившись к бортам пикапа, все четверо, как по команде, вынули сигареты и закурили. Оливер Сайк старательно играл роль человека, который весь день носился по резервации туда-сюда, пока кое-кто сидел себе спокойненько в будке и смотрел по головизору очередную серию «Серебряного Капюшона». Бойцы стояли и о чем-то говорили, потом засмеялись. По всему было видно, что они не собираются идти к калитке у проходной, а, наоборот, ждут, когда охранники выйдут к ним. Билл посмотрел на часы.

Четыре минуты тридцать секунд.

Наконец из калитки вышел охранник – долговязый, молодой и очень рассерженный. Он что-то крикнул Оливеру – из-за поднятых стекол слов было не разобрать, а открывать окна Билл не хотел. Если охранники еще не слишком расслабились, кто-то может посмотреть на машины внимательней, осветив их лучом прожектора. Такая пытливая личность может задуматься: почему в составе конвоя машины не с семьями белых людей, а со здоровыми краснокожими мужчинами в военной форме. Сайк смерил молодого охранника взглядом, после чего повернулся к своим людям и что-то сказал. Все четверо захохотали еще громче. Парень схватился за кобуру. Оливер буквально согнулся от хохота, затем выпрямился и махнул на охранника рукой. Тот несколько секунд мерил индейца взглядом, затем развернулся и зашагал обратно к калитке.

Три минуты пятьдесят секунд.

Охранник еще не успел дойти до калитки, когда дверь в воротах снова распахнулась, и появился Джордж Кэмпбелл. Билл несколько раз встречался с начальником охрану Убежища 31, и кое-что про него выяснил. Кэмпбелл отдал службе пятнадцать лет, поднявшись от рядового до майора – случай в военное время не исключительный, но все же редкий. Выйдя в отставку, бывший офицер устроился на работу в «Волт-Тек», где тоже сделал неплохую карьеру. Капитан в общем, даже испытывал к этому старому вояке определенную симпатию. Впрочем, Билл Холл отдавал себе отчет, что Джордж может производить впечатление честного офицера, но при всем при том он является представителем корпорации, которая отняла у народов Форт Холл почти треть их земель и собирается отплатить за это предательством.

Три минуты пятнадцать секунд.

Кэмпбелл подошел к пикапу Сайка и что-то сказал, указывая на машины, которые стояли на дороге, освещенные лучами прожекторов. Судя по всему, начальник охраны поинтересовался: какого черта вместо шестидесяти легковых машин тут впятеро меньше, зато присутствуют грузовики и автобусы, о которых речи не шло. Оливер, прекративший смеяться и даже сделавший попытку встать по стойке смирно, что-то ответил, тоже махнув рукой в сторону машин.

Две минуты пятьдесят секунд.

Оливер снял с лямки Уоки Токи, поднес к губам, и рация на груди в Билла ответила вызовом. Холл снял станцию, перевел на прием и услышал, как Оливер сказал, что вот тут начальник Кэмпбелл хочет с вами поговорить. Так вы подъезжайте, капитан, потому что это ваши разговоры, между начальниками, я, если честно, за сегодня просто устал, а вы лучше объясните. Билл приказал водителю ехать к воротам.

До условленного срока оставалось две с половиной минуты.

Билл отдавал себе отчет в том, что Дик мог задержаться с отключением турелей. Если уж на то пошло, он, возможно, вообще не сумеет их отключить. Даже самые хитрые планы часто выходят боком, а их план, прямо скажем, хитростью не отличался. Сказать: «Умирать!» - легко, умереть по-настоящему – очень неприятно. Особенно если знаешь, что твоя смерть – это уже не только твое дело. Если ты умрешь, не выполнив свое предназначение – погибнет целый народ. Твой народ. «Корвега» остановилась в пяти ярдах от пикапа Сайка. Билл открыл дверь и вылез из машины.

Полторы минуты.

Подойдя к Кэмпбеллу, капитан вежливо поздоровался и, протянув руку, спросил, как у того дела.



Начальник охрану сделал вид, что руку не заметил, и, глядя в глаза Биллу, спросил, что все это значит? Билл, в свою очередь сделав вид, что не заметил невежливости человека корпорации, ответил вопросом на вопрос, поинтересовавшись, что именно подразумевается под этим «все»? Кэмпбелл указал на освещаемые лучами прожекторов автобусы с занавешенными окнами и грузовики с тентами. Это никак не похоже на колонну из шестидесяти гражданских автомобилей. Он видит тут школьные автобусы и армейские грузовики. У одного из грузовиков еще и капот закрыт чехлом. Билл пожал плечами и ответил, что гнать в ночное время нервничающих людей по незнакомой и не самой лучшей дороге – это напрашиваться на аварию. Взрывы ему в резервации не нужны. Вы хоть представляете, сколько по нынешним временам стоит обеззараживание зоны радиусом двадцать ярдов? А если авария произойдет в населенном пункте? Еле сдерживаясь, Кэмпбелл сказал, что в городах как-то справляются. Билл пожал плечами. Про города он ничего не знает, а у них тут будет так, как он решит. В общем, большую часть людей пересадили в грузовики и автобусы.

Десять секунд.

Кэмпбелл сказал, что он должен проверить машины. Билл пожал плечами. Если кто-то хочет проверить – пусть проверяет, мы подгоним машины сюда. Начальник охраны сквозь зубы ответил, что этого не потребуется, он вызовет своих людей, и они дойдут до машин сами.

Ричард опаздывал. Турели должны были отключиться минуту назад, но сверху, с решетчатых башен доносилось все то же жуткое, монотонное гудение, и лучи прожекторов продолжали ощупывать машины и пространство перед воротами. Билл сказал себе, что это ничего не значит. В таком деле редко получается выдержать срок до секунды. Может быть, Дик как раз в эти мгновения колдует над терминалом. В конце концов, Кэмпбелл вряд ли вышел бы сюда один, знай он о заговоре. Сейчас им оставалось только тянуть время, и Билл небрежно спросил у начальника охраны: а когда, собственно, в убежище переведут жителей резервации?

Задавая этот вопрос, капитан больше всего боялся, что Кэмпбелл просто пожмет плечами и ответит, что не знает. Билл неплохо разбирался в людях – в его профессии иначе нельзя. Да и к тому же Джордж Кэмпбелл не из тех людей, что умеют хорошо скрывать свои чувства. Если по нему будет видно, что начальник охраны действительно ничего не знает о планах бросить людей резервации на поверхности, убить его будет трудно. Даже на войне Биллу было тяжело убивать людей, вся вина которых заключалась в том, что они оказались не в том месте, не в то время.

Но Кэмпбелл не стал пожимать плечами и отвечать спокойно. Наоборот, начальник охраны, наконец, сорвался и крикнул, что это не Билла собачье дело! Холл снова пропустил оскорбление мимо ушей и слегка приподнял бровь, демонстрируя искреннее удивление. Вопрос с помещением людей Форт Холл в убежище был очень даже его делом. У резервации был договор с «Волт-Тек». Согласно договору, народам Бэнноков, Пайюттов и Шошонов Вайоминга предоставлялось место в Убежище 31. Если люди из Бойсе начали занимать место под землей – значит, и людям из Форт Холл пора отправляться туда же. Кэмпбелл отвел глаза и пробормотал, что это его не касается, он получает приказы из Вашингтона. Будет приказ принимать индейцев – примем индейцев. Но пока приказа не было.

Если до этой минуты у Билла были сомнения насчет Кэмпбелла, то теперь они рассеялись. Начальник охраны прекрасно знал, что Шошонов собираются бросить на поверхности. Это упрощало дело. Кэмпбелл не был обычным служакой, честно выполняющим свою работу. Он был предателем. Холл посмотрел на часы. Дик опаздывал уже на четыре минуты. Кэмпбелл перехватил взгляд капитана и спросил: уж не торопится ли тот куда-то? По спине Билла потек холодный пот. Казалось, жужжание турелей стало громче. Шесть пулеметов и два тяжелых лазера за несколько секунд превратят машины на шоссе в горящее месиво из человеческого мяса и изорванного металла. Внезапно маленький, похожий на блестящую каплю наушник, закрепленный на ухе Кэмпбелла, пискнул. Начальник Охраны поднес закрепленный на воротнике микрофон к уху и что-то переспросил. Выслушав ответ он изменился в лице и бешено крикнул: «Стрелять!» В тот же миг прожекторы погасли, а жужжание сервоприводов турелей превратилось в затихающее шипение. Пространство перед КПП погрузилось во тьму, слабо освещаемую светом фонарей на стене. Но здесь, рядом с машинами, что стояли со включенными фарами было достаточно светло, чтобы капитан увидел лицо Кэмпбелла. Рука начальника охраны потянулась к пистолету, и тогда Вильям Холл тысячу раз отработанным движением выхватил из своей «мексиканской» кобуры никелированный, с костяной рукояткой, Рюгер-Гризли калибра 12,7 мм, и дважды выстрелил Джорджу Кэмпбеллу в грудь.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив