Или снимите крест, или наденьте трусы... Повесть о настоящем человеке.

iva_no_va — 06.04.2010

Алексей улыбаясь, разбалтывал разноцветные краски в больших чашках.

- Солнышко, а что еще нужно туда, кроме воды и краски? – спросил он свою жену , маленькую, худенькую, с круглым беременным животиком.  – Данечка, говори скорее, вода остывает.

- Уксус! Уксуса в каждую чашку по столовой ложке и клади туда яйца.

- О, блин, точно, я же читал инструкцию! Уксус! – Алексей достал бутылочку с уксусом, отмерил по столовой ложке и добавил в каждую чашку.

- Ну, поехали! – сказал он и опустил в чашку с желтой краской сваренное вкрутую яйцо.

- Заинька! Не «поехали», а «с Богом». И, смотри аккуратно! Яички не разбей!

- Даня, сколько раз тебе говорить, не яички, а яйца! – засмеялся Алексей...

«В сорок семь лет первый раз в жизни он красил яйца на Пасху. Вообще к религии у него было отношение... Хм..!» - Алёша ухмыльнулся и задумался.

Он смутно помнил, как в детстве, в ночь перед еврейской Пасхой, в квартире его родителей, большой и темной, с окнами выходящими в колодец, «но зато отдельная и потолки высокие!»,  раздавался короткий, прерывистый звонок. В прихожую входил невысокий, бородатый человек, с небольшим чемоданом в клеточку. Родители прикрывали за ним двери, переговаривались негромко, папа поставив чемодан на кресло, расстегивал змейку, а в это время мама со слегка испуганными глазами бежала в большую комнату, к буфету - за деньгами. Алёшка попадался ей на пути – она брала его за руку и уводила в детскую.

- Поиграй тут, сыночек. Не выходи пока. Хорошо?

- Хорошо, - кивал Алеша. Он знал, что в чемодане была маца. Почему-то об этом говорить никому нельзя было. Так говорила мама. Он еврей, но это «наше личное дело. Подрастешь, поймешь!» - говорила мама, и целовала его в макушку.

...Алексей покачал чашку из стороны в сторону, чтобы краска равномерно покрыла яйцо...

Первая жена – Оленька, была необыкновенной красавицей. Она только-только закончила школу в Москве, но поступать уже не стала – все документы на иммиграцию были готовы, билеты куплены, квартира продана, вещи сложены. Родители Оленьки делали так, как всегда поступают взрослые – так, как им удобно, так, как они считают правильно. Никого не интересовало мнение Оленьки. А она совсем, совсем не хотела уезжать! Но с ее мнением никто не считался – ребёнок, что с нее взять?

Алёша мыл посуду глядя в окно и увидел ее. Она шла по двору, слегка щурясь на солнце, улыбаясь своим мыслям, накручивая на палец рыжую прядь густых, вьющихся волос. Он не мог оторвать от нее взгляд. Рывком выключил воду, находу вытер руки бумажным полотенцем и выскочил во двор... Они поженились через полгода. Мама только вздохнула и вытерла глаза уголком передника, а папа ухмыльнулся и сказал:

- Ну, что ж Алешка, твоя жизнь – тебе и жить. Как постелешь, так и спать будешь.

Постелил Алексей вроде бы по всем правилам.Он много работал, чтобы оплачивать квартиру, чтобы Оленька вначале могла учить английский, потом поступить в университет. Ему нравилось баловать свою жену, удивлять ее подарочками, поездками, даже готовил для Оленьки он с удовольствием. Он чувствовал себя настоящим мужчиной, хотя ему едва исполнилось двадцать четыре года, а Оленьке – восемнадцать. Она была меланхоличной, задумчивой, слегка не от мира сего. «Чокнутая», говорил папа. «Фантазерка» – отвечал Алеша. Она скучала по друзьям в Москве и он пытался сделать все, возможное и невозможное, чтобы Оленьке не было грустно, чтобы ей было интересно, чтобы она ни в чем не нуждалась.

- Оленька, завтра Пассовер, мы приглашены к моим родителям, на обед, на первый сейдер. Это очень торжественный обед...

- Алешенька, ну какой Пассовер? Это все предрассудки., - прервала его Оленька, -  Ты же не верующий. Нет, ну, как ты можешь во все это верить? И вообще, фуууу, в этой синагоге так воняет, и этот, как его... хм, поп? – он такой неприятный! И вообще – религия – зло!  -  Оленька обвила его шею своими тонкими, руками, прижалась к нему всем гибким телом так, что Алексей почувствовал каждую ее впадинку, он закрыл глаза, пытаясь найти ее губы, он был готов ей простить всё. «Она еще маленькая, не понимает, когда-нибудь она поймет», думал он.  -  Алешка, отпусти меня лучше в Москву! У нас пять лет со дня окончания школы. Встреча выпускников! Я так хочу поехать! Пять лет я не была в Москве!

- Оленька, но...

Она высвободилась из его рук, отвернулась, засопела, всхлипнула.

- Когда? - Алеша мысленно подсчитывал сколько может стоить такая поездка и хватит ли у него денег оплатить дорогу. Он совсем недавно купил Оленьке машину, «такую маинькую, беленькую, гладенькую»,  на карточках вряд ли есть свободные деньги, ну, может долларов двести, но в этом месяце еще не заплачено за квартиру, за телефон, свет, да и счет за последний семестр за оленькину учебу университете второй месяц лежит не оплаченный...

- В июне. Через месяц. Я жить буду у Ленки, это не проблема, только на билеты. Паспорт у меня есть, значит виза не нужна, никому же не нужно знать, что у меня двойное гражданство! Я поеду, как гражданка России! Это будет всего тысяча, ну полторы! Алешенька, ну пожалуйстаааа!

- Хорошо, Оленька, я завтра позвоню насчет билетов, - он улыбался, глядя, как она закружилась по комнате, танцуя, распевая: «Ура-ура – я еду в Москву! Ура-ура! Москва! Москва!..»

Поздно вечером, когда Оленька уснула, он позвонил родителям.

- Мам, ты извини, мы не сможем завтра приехать с Олей. Да, я работаю, у Оли занятия... Я постараюсь. Может быть днем забегу. Да. Спокойной ночи, мамуль.

....Из Москвы Оленька не приехала. То есть приехала, но не через три недели, а через полгода.

- Алеша, пойми, мы любим друг друга. Мы любим друг друга с восьмого класса. Прости меня! Я его увидела на вечере встречи и... – Оленька рыдала в трубку, по детски всхлипывая. Алеша представлял ее сморщенное, плачущее детсткое личико, размазанную по щекам тушь и не мог ничего ей ответить ...

Развод оформили быстро – детей у них не было, имущества - не нажили. Алеша подписал бумаги и увидел Оленьку только через год. Столкнулись случайно, в магазине.  Она была беременна и словно светилась изнутри.

- Спасибо, тебе, Алеша, - сказала она и провела рукой по его щеке. – Ты самый лучший.

- Заинька, ну, ты что? Только одно яичко покрасил??? – Даниела легонько шлепнула его по лбу. – Сейчас гости придут, а у нас ничего не готово! Давай, ну, Заинькаааа!

...С Мариной он познакомился на вечеринке у приятелей, к которым приехал в Лос Анжелес на выходные. За три дня он узнал о ней едва не больше, чем об Ольге за пять лет. Марина была замужем, в разводе. У нее чудесная двухлетняя дочь Алина. Мама и папа живут в Нью Йорке. А здесь, в ЛА, у нее брат Миша с семьей. Сама она работает помощницей адвоката. Работа так себе, контора так себе, платят не то чтобы, но надо же чем-то платить за квартиру? Адвокат – гад, хоть и еврей. Никакого сожаления к матери-одиночке. Старый козел! Приехала Марина в Америку давно, еще ребенком, прекрасно говорит по-английски, закончила здесь школу... Единственное о чем он не рассказывала - о своем бывшем муже. При его упоминании у нее портилось настроение и Алексей не спрашивал. Она смотрела на него во все глаза, улыбалась и казалось такой легкой в общении, такой нежной, такой искренней.

Алину он удочерил сразу, а через пару лет у них с Мариной, которую он иначе, как «рыба-моя» - не называл,  родилась Анечка. С Алешиной мамой Марина общего языка не нашла. Отношения были холодно-вежливыми.

- Что ж ты у нас таким дураком вырос, - хмыкал отец, и качал головой, - Глаза открой! Она хоть одну книжку за всю жизнь прочла? Эх, ты, «люба-моя, рыба-моя!», - махал рукой отец. 

- Я люблю ее, папа. Я взрослый человек, - хмурился Алёша. 

- Взрослый, да дурной...

«Ребенок должен знать свои корни», - говорила Марина.  Алину отдали в частную еврейскую школу. Школа стоила тысячу долларов в месяц. Дом,который они купили сразу после свадьбы – «ну, разве можно с ребёнком в какой-то вонючий апартмент?» стал мал, девочкам нужна была игровая и спальня. И двор с качелями. И хорошо бы отдельную комнату для помощницы. Работы с двумя маленькими детьми по дому много, а Алину нужно на плаванье после школы отвезти, Анечка в это время спит, нужна помощница по хозяйству, которая всегда была бы в доме. Так сказать «live in» - няня с проживанием. Марина идти работать не собиралась. Алёшка был не против - у нее и так дел невпроворот, да и что она там заработает? Пусть лучше будет дома. С детьми... И няня ей помогает. А там глядишь, может сыночка родит.
Денег катастрофически не хватало, нужно было что-то менять. Он решился послушать своего друга Димку, который ему уже несколько лет долбил: деньги в медицине – хочешь хорошо жить – двигай ближе к медицине. Сам Дима уже не работал, у него было несколько мобильных ЭКГ и мобильных ультразвуковых приборов. Он договаривался с врачами-частниками, у которых не было такой аппаратуры, и отправлял к ним своих техников с приборами, котрые проводили необходимые исследования пациентам – электрокардиограммы, ультрозвуковые исследования почек, желудка, гинекологии.Всем удобно: и пациентам, которые не бегают по госпиталям, и врачам, имеющим свой законный процент. А главную выгоду получает, конечно, Дима - его бизнес идет все лучше и лучше,  и все больше специалистов интересуются таким удобным сервисом. Алёшка решился, экстерном сдал экзамены, получил лицензию, взял бизнес-займ в банке, и купив аппаратуру, открыл свой бизнес. Работал много, но с удовольствием, ведь это все для его девочек, для Мариши, Алинки и Анечки... Младшую дочь тоже отдали в частную еврейскую школу. Они росли красавицами, серьезными, ходили, как и положено в еврейских школах, в платьях и юбочках «как деваньки, а не как босячки»,- говорила Марина.

Марина серьезно увлеклась иудаизмом. Она часто бывала в школе у девочек – помогая учителям, волонтёрила. После поездки в Израиль, на которой она настаивала долго, и при первой возможности оформила поездку, она записала себя и Алёшу на курсы иврита, классы истории еврейства. Девочки оставались с няней, а Марина с Алексеем по вечерам ходили на учебу... В пятницу вечером зажигали свечи. На двери повесили мезузу. На камине стоял старинная минора, которую Алеша купил очень удачно в антикварной лавочке.

Расходов было много - две тысячи в месяц за школу девочек. Новый дом был просторным, красивым, в одном из лучших районов города. За него ежемесячные взносы были в два раза выше, чем за прежний, который они продали. Всю работу по дому делала помощница. Девочки днем были в школе, но на работу Марина идти не могла – она решила заняться бизнесом, в свободное от волонтирства в школе время и стала продавать натуральную косметику, устраивать ланчи-презентации, приглашая на них своих приятельниц, соседок, мамочек из школы, где учились девочки. Но Марине это быстро наскучило - бизнес не пошел... Она предложила помогать Алеше, например, со счетами. Но через пару месяцев ей и это наскучило, да и напутала она там так, что Алексею пришлось брать на работу на неполный рабочий день бухгалтера...

А потом умерла мама. Диагноз поставили в феврале, а за день до Песах мама умерла. Марина на похороны не пошла – работы перед праздником дома много – проследить, чтобы Юля чисто и правильно убрала, чтобы успела приготовить бульон, и клецки из мацы – «мацеболс», и рыбу фаршированную нужно купить, (кто с ней возиться будет?) и у девочек в школе утренник... Да и маму с папой из Нью Йорка нужно встретить в аэропорту. Кто за ними поедет? «Так что ты иди Алешенька, я постараюсь тут без тебя справиться, хотя за что раньше хвататься – ума не приложу!»

...Разговор о разводе возник сам по себе, сразу после отъезда тестя с  тещей. Марина визжала, била тарелки и кричала на няню, чтобы та увела плачущих детей.

Алексей хлопнул дверью и уехал к друзьям. А через две недели позвонила Марина и сказала, что ее тошнит, она сделала тест и да, у них будет ребенок. 

- Так, что, Алешенька, давай быстренько домой. Хватит шляться. Девочки очень соскучились. 

Данька родился крупным, щекастым. Сына Алексей боготворил, но домой ему с каждым днем хотелось идти все меньше и меньше. Он даже обрадовался, когда Марина сказала, что хочет на лето уехать к родителям с детьми, там они снимут дачу за городом, но только она должна будет взять с собой Юлю-помощницу – это ведь совсем непросто с тремя детьми на даче без помощницы...

С Таней он познакомился в клинике, где работал. Она едва доставала ему до плеча, у нее были огромные голубые глаза и черные волосы. Но самое главное - она была на год старше Алины. Вначале они только разговаривали. Потом они сходили на кофе, потом он ей рассказал о том, как скоропстижно умерла мама, о Даньке, об Анечке...

- Даньку мы назвали в честь мамы. Даниил – в честь Дины, так по-еврейски полагается. Если не полным именем, то хотя бы на букву, с которого начиналось имя усопшего.

- Мне так нравится имя Даниил! И еще женское – Даниела! Я бы хотела, чтобы меня звали Даниела, - улыбаясь, заглядывая Алёше в глаза, говорила Таня.

- А что? Таня, Даня – ничего невозможного нет, - подшучивал Алексей, и сердце его прыгало. «Какая она необыкновенная, не по годам мудрая!», - думал он, любуясь

- Правда? Ты бы хотел, чтобы меня звали Даниела? – она взяла его за руку, и он не удержался, поцеловал ее тонкие, совсем еще детские пальчики.  

- А ты?

- Я – да! – она потянулась к нему ...

- Алешенька, ты на субботу ничего не планируй. Мы прилетаем утром, Юлю нужно отпустить на выходные, она так устала на даче за лето с детьми. Я буду уставшая после такого полета – ты возьмешь Даньку, погулять куда-нибудь, пока я отдохну и приведу себя в порядок, - он слышал маринин голос словно сквозь пелену.

- Марина, меня ночью прооперировали. Я в госпитале.

- А что случилось? -  голос напрягся.

- Камень в почках. Крупный. Вдруг оторвался и пошел. Застрял и пришлось срочно оперироваться, - в горле пересохло и Алексей замолчал, закрыл глаза.

- Но тебя до субботы выпишут? – похоже, Марина даже не поняла, что он ей только что сказал.

- Марина, я лежу в реанимации, - по слогам сказал он. - Сегодня только вторник. Я не знаю выпишут ли меня к субботе, ответил Алексей и ему стало невыносимо тоскливо.

- Ну, тогда я тебе завтра позвоню! – проговорила быстро Марина и словно спохватившись добавила – Поправляйся!

В это время дверь открылась и в палату вошла Таня. В руках она держала  желтые, мохнатые, головастые хризантемы, банку клюквенного морса и апельсины в прозрачном пакете.

- Алешенька, Зая, я не знала, что тебе можно, но вот – она протянула банку с морсом – это морс, говорят, нужно пить после операции. Как ты себя чувствуешь, Заинька...

У нее была прохладная рука. Он просыпался несколько раз за ночь, но Данька была все время с ним рядом.

...Развод был ужасным. Некрасивым, с адвокатами, судами, дележкой детей и имущества... Длился больше года. Стоил огромную кучу денег. Алексей похудел, осунулся, постарел, но Данька (она официально поменяла имя) была с ним, она о нем заботилась, она смотрела ему в глаза и гладила по руке. Ему хотелось сделать для нее все, что только можно.

Он не переставал восхищаться ею – какой у нее вкус! Она потрясающе разбирается не только в женской, но и мужской одежде. Все его старые вещи Данька выбросила и купила ему (на его кредитку) рубашки и джинсы, брюки и свитера, Gucci, Burberry, Dior... Вещи были стильными, сидели на нем, как

влитые. Он похудел еще больше. Как ему казалось помолодел. Он снова был влюблен, счастлив, ему казалось он может свернуть горы! За их спиной все шушукались, а он гордился тем, что такая девочка, молоденькая, красивая, неиспорченная и... не по годам мудрая, умница просто, любит его! Она его любит! Любит!

Через неделю после официального развода – они расписались в мэрии, но свадьбу устроили в Лас Вегасе через пару месяцев. 

- Понимаешь, Дим, это у меня уже были две свадьбы – но она же девочка, ей хочется побыть принцессой, - говорил он другу, одалживая на свадьбу пятьдесят тысяч долларов.

Дима покрутил у виска, а денег не дал – «извини, старик, кризис, чертов – свободных нет». Алексей взял займ в банке. Невесте на свадьбу он подарил ожерелье из тайского жемчуга – у знакомого ювелира – очень удачная покупка -  всего за десять тысяч долларов. Кольцо девочка хотела только Channel, а платье от Ланвин... Он влезал в долги, балуя ее, возил ее в Европу, где она ни разу до этого не была. Он научил ее разбираться в хороших винах, в хорошей еде. Она смотрела на него восхищенно, во все глаза. 

Она его любит! Так, как никто и никогда его не любил! Она скоро родит ему сына!

... – Зая! Ну, ты что, уснул? Давай скорее – неси куличи, и сложи яички в маленькую корзинку. Гости уже на пороге! Вот, балда, кто же так кулич держит? Свечку в серединку надо! Зая, о чем ты думаешь? Сегодня светлый праздник Пасхи! Надо чтобы мысли были светлыми! Христианскими!

...Хорошо, что папа не дожил до этого дня.


Апплодисменты и кидание шапочек вверх, а также гнилые помидоры и рваные тапочки - приветствуются в комментариях. Правда. Мне интересно, что вы думаете.

Афтар.

Оставить комментарий

Популярные посты:

macer

Хозблок на даче: универсальный помощник для организации комфортного быта

amarok_man

Рижский бальзам из СССР

matsam

Нурлат

svetlyachok_vtk

«Вот какая русская вера!..»

gosh100

Смотрим "Теорию Большого Взрыва" с начала - у меня столько вопросов!

rivka381

Синдром спасательницы.

nathoncharova

Тайна колонн калифорнийского озера Кроули

dz4ngrizalosaur

До победе!

nefer

Нельзя предугадать, что найдешь в магазинчике "Чумодан"

• Ранее
• Архив