Il Magnifico

olgina67 — 18.10.2025

Пожалуй, я случайно открыла для себя нового автора. Увидев при каком-то очередном заказе в интернете книгу о представителе невероятного, ярчайшего, именитейшего итальянского семейства, я не смогла пройти мимо. Даже если в аннотации пишут, что книга не историческая. Исторические романы - они иногда получаются куда интереснее, чем сама история если с уважением относиться к материалу. Книга меня покорила. Не только историческим фоном, но еще и языком. И вкусом. Каким художественным вкусом должен обладать автор, чтобы не переборщить в деле приукрашивания истории, не перетянуть одеяло на себя, а всего лишь постараться дополнить то, чего в истории нет, но так, что персонажи предстают перед нами, как живые. Со своими мыслями, чаяниями, переживаниями, страхами и радостями. Тем более, если речь идет о государственных деятелят такого масштаба.

Итак - Великолепный. Лоре́нцо ди Пье́ро де Ме́дичи «Великоле́пный» (итал. Lorenzo di Piero de'Medici il Magnifico 1 января 1449, Флоренция, Флорентийская республика — 8 апреля 1492, Кареджи, Флорентийская республика) — флорентийский государственный деятель, глава Флорентийской республики в эпоху Возрождения, покровитель наук и искусств, поэт. Флорентийский политик и патриций Николо Валори в своей биографии назвал Лоренцо де Медичи образцом для подражания для принцев Джулиано и Лоренцо II, которым было поручено папским указом править герцогством. Великий Николо Макиавелли, высоко ценивший его как политика, в своём труде «История Флоренции» писал следующие строки:

"Никогда ещё не только Флоренция, но и вся Италия не теряли гражданина, столь прославленного своей мудростью и столь горестно оплакиваемого своим отечеством. И небо дало весьма явные знамения бедствий, которые должна была породить его кончина: между прочим, молния с такой силой ударила в купол церкви Санта Репарата, что значительная часть его рухнула, вызвав всеобщее изумление и ужас. Смерть Лоренцо повергла в глубокую скорбь и сограждан, и итальянских государей, которые засвидетельствовали её, ибо ни один из них не преминул отправить во Флоренцию своих послов, чтобы выразить республике сочувствие в её горе. И события вскоре показали, сколь обоснована была эта скорбь. Ибо, когда Италия лишилась такого мудрого советчика, оставшиеся не сумели ни насытить, ни обуздать честолюбие Лодовико Сфорца, опекуна герцога Миланского. Вот почему, едва лишь Лоренцо испустил дух, снова стали давать всходы те семена, которые, — ведь теперь некому было их задавить, — и были, и доныне продолжают быть столь гибельными для Италии."

Когда к власти в республике пришёл Козимо I, связанный с Лоренцо лишь дальним родством, он объявил себя его прямым потомком. По приказу властителя Флоренции итальянские живописцы Вазари и Чиголи написали множество фресок, который прославляли деяния Лоренцо и его деда. Придворный историк Козимо Франческо Гвиччардини в своём труде «История Италии» писал о Лоренцо как о человеке, который был опорой той безмятежности и мира, которым «наслаждалась Флоренция»
В 1795 году вышла работа «Жизнь Лоренцо Медичи» за авторством английского историка Уильяма Роскоу. К тому моменту Лоренцо стал считаться одним из главных персонажей европейской истории. В книге Роскоу герцог предстаёт в образе «государя-гражданина», что правит республикой твёрдой рукой, подавляя заговоры и возрождая искусство и словесность. В начале 1800-х годов швейцарец Жан Шарль Леонар де Сисмонди оспорил этот образ в своей работе «История итальянских республик Средних веков». Согласно ему, Лоренцо всегда вёл крайне эгоистичную политику, удерживая свою власть кровавыми казнями, в связи с чем его нельзя поставить в ряд величайших правителей в истории. Однако далее он же рассказывает о том, что Лоренцо были свойственны «живое чувство прекрасного и правильного». Но по настоящему глобально роль Лоренцо стала изучаться лишь в XIX и XX веках после того, как швейцарский историк культуры Якоб Буркхард написал свой «magnum opus», исчерпывающее исследование итальянского Возрождения. С разницей в пять лет в 1870-х годах были представлены подробные биографии Лоренцо за авторством немецкого дипломата и историка Альфреда фон Реймонта и также немецкого, но уже экономиста Карла Бюхера. О нём писали и итальянские историки — Помпео Литта Биуми и Исидоро дель Лунго. Примерно тогда же появилось и первое критическое издание поэзии Лоренцо Медичи за авторством итальянского поэта и нобелевского лауреата Джозуэ Кардуччи , после которого работы Медичи оценивали уже историки литературы. В XX веке появились новые издания поэзии под редакцией Симиони и Эмилио Биджи.

Книга начинается с того, что Козимо Медичи велит своему внуку Лоренцо принять официальных гостей по причине болезни и деда, и отца.

"Флоренция, конечно, Республика, об этом вам скажет любой флорентиец, причем горделиво приосанившись. Только вот у этой Республики есть единовластный правитель, Отец Отечества - мессир Козимо ди Джованни де Медичи. Он рядовой граждании Республики, но все иностранные послы, знатные гости и просители наносят визиты сначала в боль шой дом на виа Ларга и только потом в Синьорию. И дело не в том, что в Синьории все равно люди Медичи, даже не в том, что добрая половина Флоренции должна Козимо, просто банкир сумел стать действительно Отцом Отечества.

К нему идут за помощью, защитой, просто чтобы приметил, чтобы благословил на брак, стал крестным для ребенка... Он назначает и отвергает, он решает, как жить Флоренции. Ей от этого не хуже, Козимо де Медичи Отец заботливый."

Il Magnifico Medici_Family_Tree_Florence_Italy_0_0

"В сентябре 1463 года от сердечного приступа умер дядя Лоренцо Джованни Медичи, а еще через год 1 августа 1464 года Флоренция осиротела, проводив в последний путь Отца Отечества, как флорентийцами был назван Козимо Медичи, негласный правитель Республики. Власть также негласно перешла в руки его единственного оставшегося сына Пьеро ди Козимо де Медичи, прозванного из-за болезни Подагриком. У нового правителя двое сыновей - пятнадцатилетний Лоренцо и одиннадцатилетний Джулиано и три дочери - Бьянка, Лукреция (Наннина) и незаконнорожденная Мария. А еще огромный дом на виа Ларга (ее позже назовут виа Кавур), несколько поместий по всей Тоскане, банк с отделениями по всей Европе и власть во Флоренции. И, конечно, мудрая советчица-жена Лукреция Торнабуони, единственный мужчина в семье, как говорил о ней старый Козимо. Но Лукреция не могла защитить семью от грядущих бед, а Пьеро не сумел уберечь. Со смертью Козимо Медичи во Флоренции не наступила новая эпоха, Республика еще катилась вперед по инерции, но перемены назревали, и назревали быстро."

Его учителями были выдающиеся умы его времени — латинский поэт и комментатор Кристофоро Ландино Данте, философ Марсилио Фичино (на философских беседах которого, с позволения деда, он также присутствовал). Греческий язык и греческую философию Лоренцо изучал у грека же, византийского учёного Аргиропуло. При этом изучение большого количества наук среди интеллектуалов становилось нормой, как и кватроченто. Помимо этого Лоренцо постигал и учение Платона. С детства Лоренцо готовили к «большой политике» — он сам проводил встречи с делегациями и купцами из других стран, а также присутствовал на всех церемониях, которые проводил его дед.

"В марте умер миланский герцог Франческо Сфорца, друг Козимо Медичи. Власть в Милане предстояло поделить (или захватить) одному из беспокойных братьев герцога или его сыну Галеаццо. Ни один из вариантов спокойствия соседям не обещал. Франческо Сфорца не был белым и пушистым, но о его сыне Галеаццо говорили, что он жесток до зверств. Пьеро Медичи почувствовал себя в ловушке. Самый сильный его союзник Франческо Сфорца умер, чего ждать от нового герцога, неизвестно, а дома во Флоренции партия Холма все сильней."

"В феврале 1468 года молодежь Флоренции решила устроить турнир, да такой, тобы запомнился надолго. Что это было - прощание Лоренцо Великолепного с юоностью и свободной жизнью или сам праздник юности?

Формально праздновали примирение итальянских государств, а также двадцатилетие Лоренцо Медичи. Огромная толпа вокруг арены на Санта-Кроче едва не затоптала несколько человек, всем было любопытно взглянуть не столько на состязание в умении владеть оружием, сколько на богатейшие наряды участников, их лошадей и их доспехи.

- Лоренцо едет!

- Великолепный!

- Где?

- Да вон же впереди, где твои глаза?

С тех пор Лоренцо стали называть Великолепным все. Двенадцать разодетых пажей и знаменосец со штандартом впереди. На штандарте Веррокко нарисовал девушку с венком лавра и радуту над ней. И девиз "Эпоха возвращается". Не стоит спрашивать, что за эпоха. Лоренцо и его друзьям надоела вражда, хотелось красоты, любви, античной мудрости и свободы."

Как удивительно раскрывается сущность юного Лоренцо - и как хочется верить в то, что читаешь. Хочется верить, что он именно такие слова говорил и такие мысли высказывал. Удивительный человек, делающий все возможное для того, чтобы процветала любимая Флоренция.

"На следующий день дворец на виа Ларго широко распахнул свои двери, помимо четырех сотен главных гостей его могли посетить практически все желающие, кто мог себе позволить дорогой наряд. Огромное количество поваров и поварят, слуг и временно нанятых помощников сбились с ног, готовя, раскладывая и разнося угощения, разливая вина, убирая со столов и меняя скатерти после каждой перемены блюд. Такой свадьбы Флоренция не видела никогда. На улице были накрыты столы на полторы тысячи человек, яства на которых тоже менялись.

- Слава Великолепному! Палле! Палле!

Палле - шарики на гербе Медичи. Этот клич стал знаком принадлежности к партии Медичи, поддержки семьи. Медичи еще предстояло не раз услышать этот клич в трудные времена."

"Еще через день после похорон отца Лоренцо Медичи принимал соболезнования граждан Флоренции и послов. Знатные граждане Флоренции и члены Синьории выражали сочувствие и просили Лоренцо ди Пьеро де Медичи взять на себя попечение о городе и государстве, как это делали его дед и отец! Молодому человеку, которому через месяц исполнялся двадцать один год, вручали судьбу немалого государства и просили стать следующим Отцом Отечества. И хотя он понимал, что так будет, его давно готовили к правлению, все равно Лоренцо испытал потрясение. Закончилась даже не юность, а, казалось, сама молодость. Теперь он взрослый муж, за советом и решением которого будут приходить самые знатные, даже пожилые флорентийцы."

Лоренцо стал главой республики в возрасте двадцати лет после смерти своего отца в 1469 году. Однако уже весной 1470 года он столкнулся с вооружённой оппозицией. Изгнанный его отцом из Флоренции Бернардо Нарди вторгся в республику во главе вооружённого отряда и занял Прато, собираясь вторгнуться в саму Флоренцию. К счастью для Лоренцо, местное ополчение Прато во главе с городским головой Чезаре Петруччи пленило Нарди и его сторонников. По приказу Петруччи главари мятежников были повешены на городской площади Прато.

"Сам Лоренцо начал последовательно проводить во Фло-ренции политические преобразования. Один за другим принимались законы, которые реформировали органы власти так, чтобы они состояли почти из одних сторонников Медичи. За пару лет Лоренцо удалось это сделать, Флоренция стала послушна ему не только на словах, но и на деле, хотя он продолжал завоевывать город, устраивая праздники, новые турниры, спектакли, просто раздачу средств бедным."

"У Франческо делла Ровере, ставшего папой Сикстом пару лет назад при помощи подкупа коллегии кардиналов, ока-залось так много родственников, что доходных мест на всех в курии едва хватило. Но особенно папа Сикст привечал четверых своих «племянников», о двух из которых - Пьеро и Джироламо Риарио - открыто говорили как о сыновьях понтифика. Два других - Джулиано и Джованни делла Ровере - действительно были сыновьями его брата Рафаэло делла Ровере. Самым большим глупцом оказался Пьеро. Обласканный донельзя своим дядей-отцом, став кардиналом с годовым доходом в шестьдесят тысяч золотых флоринов, он окружил себя безумной даже для Рима роскошью и еще большим развратом. Похоже, юнцу даже перспектива стать следующим папой после Сикста показалась недостаточной, во всяком случае, слишком отдаленной. Захотелось всего и сразу. И он не придумал ничего лучше, как организовать союз с Венецией и Миланом против... собственного отца! Неизвестно, что ответили венецианцы, а миланский герцог тайно согласился на создание Ломбардского герцогства с тем, чтобы потом предоставить Пьеро Риарио войско для захвата престола Святого Петра."

Сикст IV (лат. Sixtus PP. IV; в миру Франче́ско де́лла Ро́вере, итал. Francesco della Rovere; 21 июля 1414, Челле-Лигуре, Лигурия — 12 августа 1484, Рим) — папа римский с 9 августа 1471 года по 12 августа 1484 года. Став папой, неустанно радел об интересах собственной семьи. Его племянник кардинал Пьетро Риарио стал одним из самых богатых людей в Риме и фактически вел внешнюю политику папы Сикста. В 1474 году Пьетро умер молодым, и его роль перешла к Джулиано делла Ровере. Идеалом делла Ровере было создание из папства (по образцу других княжеств Италии) светской монархии, управляемой кардиналами, связанными с папой родственными узами. Сикст IV возвёл в кардинальское достоинство пять своих непотов, а десять других назначил на высокие церковные должности. Папа стал продвигать своих родственников и по светской карьерной лестнице. Он помог своему племяннику Джованни стать синьором Сенигаллии, организовал его брак с дочерью Федериго да Монтефельтро, герцога Урбино, от этого союза пошла линия герцогов Урбино-делла Ровере

Il Magnifico Pedro_Berruguete,_Portrait_of_Pope_Sixtus_IV_della_Rovere_(early_1500s),_Cleveland_Museum_of_Art

Медичи и искусство - это история отдельная, очень глубокая и невероятно интересная.
"Боттичелли немало времени проводил у них на виа Ларга, будучи завсегдатаем и приятелем обоих братьев. Медичи не делали большого различия между своими состоятельными друзьями и теми, кто сам зарабатывал на хлеб. Иногда им даже в голову не приходило, что приятелям нужна денежная помощь. Они давали кров и пищу любому, того заслуживающему, в большом доме столы ежедневно накрывались для десятков человек, даже когда Хозяина не было во Флоренции. Но были те, кого примечали особенно. Сандро Боттичелли из таких. Он старше Лоренцо, хорош собой, безумно талантлив и столь же непредсказуем. Острый язык, насмешливость, знание жизни и одновременно какая-то незащищенность создавали привлекательную для Медичи смесь. Когда Боттичелли начал писать Симонетту, Джулиано ему страшно мешал своими критическими замечаниями и советами. Однажды дошло до ссоры. Симонетта объявила, что приходить больше не будет, если это вызывает раздор, друзьям пришлось быстро помириться."

"Сам Лоренцо считал так же, они уже не раз обсуждали вопрос о том, что художникам пора уходить от привычки изображать людей только в профиль, даже если рисовать в три четверти труднее.

- И еще перестань ее мучить. Симонетте тяжело находиться неподвижно, ты же видишь.

И это правда, молодая женщина словно слабеет с каждым днем. Больна? Кто-то жестокий сказал, что флорентийкам, чтобы оставаться красивыми, нужно умирать молодыми. Это же-стоко, но справедливо. Увядающая красота редко бывает привлекательной, женщины не зря боятся старости."

"К Великолепному Пьеро да Винчи привязала не служба нотариуса, не ведение дел, а собственный беспутный, по мнению отца, сын Леонардо. Сколько раз Пьеро брало настоящее отчаяние, ведь Господь наградил его сына не просто талантом, а гениальностью, и нотариус не понимал: Божий дар это или проклятие. Чем старше Леонардо становился, тем больше Пьеро да Винчи склонялся к мысли, что второе. Верроккьо, в мастерской которого Леонардо обучался, твердил, что с таким талантом незаконный сын нотариуса станет самым великим художником не только Флоренции, но и всего мира. Как же, станет... Чтобы вообще стать художником, нужно не просто помогать мастеру, рисуя детали картин, а создавать что-то самому. А покажите хоть одну законченную работу Леонардо? Нет таких! Начинает и бросает. И что толку, если этими незавершенными творениями восхищаются?!

Когда Верроккьо попросту выставил Леонардо из своей мастерской, заявив, что ему больше нечему учиться, тот прилип к Боттичелли. Сандро художник успешный, к тому же он сам у Медичи, словно мокрый дубовый лист у чьей-то задницы. Пьеро да Винчи не был против такой дружбы, которая вводила его сына в круг Великолепного. Но если уж подружился с Боттичелли и проник во дворец на виа Ларга на правах своего, так держись! Вцепись зубами, чтобы Медичи порекомендовал тебя своим друзьям, чтобы были заказы, средства на жизнь и краски. Но Леонардо и тут умудрился показать себя. Пьеро да Винчи тоже был вхож во дворец на виа Ларга, а потому знал, что его сын умудряется спорить с Боттичелли, критиковать замечательные картины Сандро."

"Нотариусу плевать на художественные воззрения сына, хотя он ворчал из-за несметного количества переведенной бумаги и угля для рисования. Это так, Леонардо рисовал все то время, когда не спал или не ел, кажется, даже справляя нужду, он умудрялся одной рукой заносить форму струи на лист бумаги. Изучал реальность, видите ли! И модели у него не красивые девушки, которых и рисовать приятно, и разглядывать потом на фресках и досках тоже. Нет, Леонардо и здесь не как все — он рисует птиц, лошадей, изуродованные временем старческие лица, разных страшил, в которых превращаются красивые люди с возрастом. Его больше интересуют ярость, гнев, безумство. Ну не дурак ли? Но этот дурак был сыном, кровью от крови и плотью от плоти, а потому дорог, несмотря на разногласия. И сер Пьеро да Винчи очень хотел, чтобы его беспутный отпрыск попал под крыло Хозяина Флоренции. Медичи всегда содержали и защищали талантливых людей, почему бы не пригреть и Леонардо да Винчи?"

Il Magnifico 960_titel2_cosimo_the_elder

"- Красота в уродстве? Да ты рехнулся, братец!

Однажды такой спор услышал Лоренцо.

- Красота в уродстве? - чуть гнусавый голос хозяина дома раздался для спорщиков неожиданно, сродни грому не-бесному.

- Да!

Они стояли друг напротив друга - рослые, сильные физически, почти ровесники, всего три года разницы, хотя Лоренцо давным-давно глава Флоренции и отец большого семейства, а у Леонардо лишь любовницы. Но один хорош, как молодой бог, а второй уродлив, словно сатир. И оба Великолепные, каждый по-своему. Медичи не просто некрасив, он действительно уродлив - приплюснутый нос, узкие губы с выступающей нижней челюстью, темный провал глаз, в которых из-за близорукости и испытываемой боли зрачки всегда расширены, как у кошки в темноте. Но никому во Флоренции не приходило в голову считать его некрасивым или говорить об уродстве, не о его личном - просто об уродстве в его присутствии.

«Ой-ой... - с тоской подумал Боттичелли. - Сейчас Леонардо будет вышвырнут не только из дома Великолепного, но и из Флоренции вообще». Сандро пытался придумать объяснение вольности своего друга, но, кажется, этого не требовалось.

Лоренцо Медичи был человеком непостижимым даже для своих гениальных приятелей, он спокойно попросил:

- Объясни.

Чем дольше говорил Леонардо, объясняя свой подход и к человеческой и природной красоте, и к рисованию, тем темнее и непонятней для боттичелли становился взгляд Медичи. Между этими двумя установилась какая-то неуловимая для простого глаза связь, они говорили между собой не только словами и взглядами, но и соприкасаясь мятежными душами. Сандро вдруг почувствовал себя лишним, гадая, чем все кончится.

Договорить не дали, кто-то приехал, и хозяина дома уже звали. Он опустил голову, мгновение помолчал, а потом вдруг посетовал:

- Тебя сожгут на костре.

Глядя вслед, Леонардо в ярости скомкал лист, который держал в руке:

- Я знаю."

Il Magnifico Botticelli_-_Adoration_of_the_Magi_(Zanobi_Altar)_-_Uffizi

"Еще год назад, когда Боттичелли по заказу Гаспаре ди Дзанобе дель Ламы написал свое «Поклонение волхвов», он застал Леонардо в своей мастерской перед сохнущей картиной.

- Нравится? - горделиво поинтересовался автор.

«Поклонение» нравилось всем, в том числе Лоренцо и Джулиано, которые тоже позировали и были изображены в первых рядах волхвов. Кого же рисовать, как не Медичи - организаторов «Общества волхвов»? Сандро не забыл и заказчика, и даже себя любимого - поместил собственную персону в правом переднем углу и не со спины или в профиль, а лицом к зрителю, словно вопрошая: каково, а?"

"Bсем нравилось, кроме Леонардо. Но сейчас Сандро почувствовал, что приятель прав, по сути прав, а не по исполнению. Написано великолепно, но картина демонстрация самого заказчика и его дружбы с Медичи, а не поклонения волхвов божественному младенцу. Но признавать правоту да Винчи не хотелось, Боттичелли столВько сил вложил в этот шедевр.

- А как надо?

- Не знаю... как-то не так...

На том разговор и закончился, Флоренция пришла от Картины Боттичелли в восторг, Медичи тоже понравилось. И критика Леонардо забылась, тем более ее никто, кроме Боттичелли, не слышал. Все знали, что Леонардо критикует приятеля, недолюбливает его творчество, но он никогда не делал это открыто, только наедине, словно щадя чувства Сандро."

«Поклонение волхвов» — картина Сандро Боттичелли, написанная около 1475 года, хранящаяся в галерее Уффици. Одна из самых его известных работ на этот сюжет: известно, что ему было заказано не менее семи версий «Поклонения волхвов». Картина написана по заказу состоятельного флорентийца Гаспаре ди Дзанобе дель Ламы, члена гильдии искусств и ремёсел города Флоренции и придворного Медичи, для его погребальной часовни в базилике Санта-Мария-Новелла, «между двух дверей главного фасада церкви, по левую руку, если войти через средние двери». Произведение пользовалось большой славой. В «Жизнеописаниях наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» Джорджо Вазари высказался о картине следующим образом:

«Невозможно и описать всю красоту, вложенную Сандро в изображение голов, повернутых в самых разнообразных положениях — то в фас, то в профиль, то в полуоборот, то, наконец, склоненных, а то ещё как-нибудь иначе, — невозможно также описать и все разнообразие в выражениях лиц у юношей и у стариков со всеми отклонениями, по которым можно судить о совершенстве его мастерства, — ведь даже в свиты трех царей он внес столько отличительных черт, что легко понять, кто служит одному, а кто — другому. Поистине произведение это — величайшее чудо, и оно доведено до такого совершенства в колорите, рисунке и композиции, что каждый художник и поныне ему изумляется»

Il Magnifico Sandro_Botticelli_-_Adorazione_dei_Magi_-_Persone_note

Предположительные отождествления: 1) Лоренцо Великолепный (?) 2) Анжело Полициано (?) 3) Джованни Пико делла Мирандола (?) 4) Козимо Медичи (Старый) 5) Пьеро ди Козимо де Медичи (Подагрик) 6) Джованни ди Козимо де Медичи 7) Джулиано Медичи 8) Джованни Аргиропуло (?) 9) Сандро Боттичелли

"Но вопрос «как надо!» остался. Чтобы разрешить его, Леонардо поставил в уступленной ему комнате палаццо на виа Ларго большой картон и принялся делать наброски. Картон значительно меньше возможной картины, которую, впо-чем, ему никто и не заказывал, и это лишь эскиз... Он работал так увлеченно, что не услышал тихонько отворившуюся дверь. Когда повернул голову, Лоренцо Медичи уже стоял, разглядывая картон. Некоторое время Великолепный смотрел молча, потом поинтересовался:

- Поклонение?

Леонардо кивнул, напряженно вглядываясь в его лицо.

- Кто-то заказал?

- Нет, для себя.

- Поклонение как потрясение, а не парадное шествие с дарами?

Лоренцо Великолепный настолько точно передал словами то, что пытался изобразить Леонардо, что художник не нашел что ответить, снова кивнув. А длинные пальцы Великолепного уже перебирали листы с набросками. Лицо старика - потрясенное, недоверчивое, но не явлению он не верит, а собственному счастью. За что ж ему такое - увидеть Спасителя во младенчестве, приветствовать от лица истосковавшихся в ожидании людей. Должен прийти Спаситель, а явился Младенец. И радость и... опасение, ведь Спасителю предстоит человеческую жизнь про-

жить.Сомневающийся... даже за подбородок рукой взялся, на лице читается: так-то оно так, да... И поверивший и павший ниц перед Мессией... И даже поднятый вверх указательный палец одного из участников..."

Il Magnifico Leonardo_da_Vinci_-_Adoration_of_the_Magi_-_WGA12693

"А свое «Поклонение» через несколько лет Леонардо все-таки написал, вернее, начал писать. Когда монастырю Сан-Донато в Скопете понадобилась картина, Лоренцо посоветовал Леонардо. На незавершенной картине все именно так, как было на том картоне: волхвы и остальные окружающие потрясены явлением Младенца, его Мать божественно спокойна, есть даже сомневающийся, а сам художник в правом нижнем углу отвернулся, словно все происходящее ему неведомо."

Средневековье, царившее вокруг, словно обходило стороной, не накрывая благословенную Флоренцию. Хотя отголоски темных сторон времени касались и ее. Вот и предсказатели привечались даже при дворе великолепного... "Кстати, Фичино не стал озвучивать гороскоп самого Лоренцо и совершенно категорически отказался делать это для Джулиано. Им бы насторожиться, но братья отмахнулись. Если уж маленькому Джованни прочат престол Святого Петра, то как относиться к обещанию, что и будущий сын Джулиано тоже станет папой римским, а их потомки будут сидеть на французском троне? Пошутили, и ладно... Для Флоренции трон сродни ругательству, неважно, что у Республики есть негласный правитель, все равно же он первый среди равных. Удивительно, но астролог не ошибся, все его предсказания сбылись, хотя очень нескоро."

Зато в организации пиров и угощений Медичи не имели себе равных. Немудрено однако

"На огромном серебряном блюде разлегся осетр, залитый имбирным соусом, на другом, подогнув под себя тонкие ножки, дежала маленькая косуля, зажаренная целиком и начиненная в свою очередь зайчатиной. На третьем распустил свой хвост павлин, чей язык подали отдельно вкупе с еще несколькими. Павлиньи язычки в пряном соусе очень хороши. Хорош был и цыпленок в медово-кислом соусе, и куропатки в желе, и свернутые кольцами миноги тоже под сложным соусом, настолько сложным, что никто даже не взялся угадать его состав. Кефаль, бронзовая шкурка которой еще пузырилась от горячего масла. Перепелки под миндальным соусом. Кровяные колбаски буристо с самыми разными добавками в начинке. Куропатки, зайцы и кролики были зажарены целиком, но прежде вымочены в красном вине с пряностями, отчего их вкус стал неповторимым. Домашние голуби, сначала сваренные в бульоне из каплуна (сами каплуны подавались отдельно в желе и с розмарином), начиненные протертой тушеной курятиной с изюмом, миндалем и имбирем, а затем слегка запеченные, украшенные грушами в сиропе и залитые белоснежным бланманже... Раки, каракатица в соусе из ее же чернил, лини и угри... Двадцать три варианта блюд из мяса, десять рыбных, а еще прошутто - пармская ветчина, но и здесь Зохан постарался. Один из больших кусков оставил целым, чтобы нарезальщик мяса мог показать свое искусство гостям, а два других огромных куска приказал нарезать как можно тоньше и превратил в рулеты, начиненные немыслимыми смесями из фруктов и специй. Причем в нескольких десятках кусков рулета начинка ни разу не повторилась!

И все это вперемежку с тающими во рту пирогами с разной начинкой от свежего порея, мелкой рыбы, зайчатины или курятины до самых изысканных фруктов, слегка припущенных и залитых нежнейшим сливочным кремом. Ни разу не повторились не только начинки в рулетах из прошутто, уже дважды пиршествовавший в доме Медичи Монтесекко не увидел ни единого блюда из тех, что раньше пробовал. Даже горы засахаренных фруктов и сладости выглядели иначе. И пирога с его гербом из марципана тоже не было, зато каждый гость получил пирожное с собственным вензелем."

Ни на иоту не отступает автор книги от исторической канвы.
В 1478 году Лоренцо раскрыл стоивший жизни его брату Джулиано заговор, возглавлявшийся Франческо Пацци и поддерживаемый папой Сикстом IV и пизанским архиепископом. Заговорщики напали на Джулиано и Лоренцо во время мессы на Пасху, Джулиано получил девятнадцать ножевых ран и скончался на месте. Лоренцо остался в живых и смог объединить своих союзников. Он предложил помощь простым людям Тосканы и благодаря поддержке народа получил во Флоренции почти неограниченную власть. Сторонники Медичи обратили свой гнев на врагов

Сикст покровительствовал сыну своей племянницы, кардиналу Рафаэле Риарио, который был лидером неудачного «Заговора Пацци» 1478 года с целью убийства Лоренцо Медичи и его брата Джулиано, чтобы передать власть во Флоренции другому папскому племяннику, Джироламо Риарио. Франческо Сальвиати, архиепископ Пизы и главный организатор заговора, был повешен на стенах флорентийского Палаццо Веккьо. На это Сикст IV ответил интердиктом и двухлетней войной с Флоренцией. Папа конфисковал всё имущество Медичи, на которое смог наложить руку, закрыл в Риме концессии банка Медичи, отлучил от церкви Лоренцо и всё правительство Флоренции и впоследствии наложил отлучение на весь город. В конце концов папа договорился с неаполитанским правителем Фердинандом I, сын которого — Альфонсо — напал на Флоренцию. Война длилась два года, но крупными сражениями она не отмечена. Войска Папы и неаполитанского короля одержали всего несколько побед, поскольку флорентийцам пришлось рассчитывать только на свои силы: ни венецианцы, ни миланцы не прислали войск в поддержку. Тогда Лоренцо вступил в переговоры с неаполитанским королём, отправившись к нему на переговоры. Фердинанд принял его с почётом. Был заключён мир, и Флоренция сохранила все свои владения.

"Вернувшись из Неаполя, Лоренцо вдруг принялся устраивать судьбы своих друзей. Полициано, все же уволенному Клариче, было предложено вернуться во Флоренцию и преподавать в университете, что тот и сделал. Сандро Боттичелли и Доменико Гирландайо отправились в Рим. Это и было необычным подарком от Медичи папе римскому. Папа Сикст решил отремонтировать капеллу, прилегающую к собору Святого Петра. Помимо ремонта самого здания в нем задумана роспись стен и потолка. Медичи через своего дядю Торнабуони предложил флорентийских художников для такой работы. При жизни папы Сикста роспись не была закончена, даже Микеланджело через полсотни лет хватило работы над «Страшным судом», но название Сикстинской закрепилось за капеллой навсегда. Это единственное светлое пятно, оставленное в памяти современников и потомков папой Сикстом IV."

"Миланский герцог Лодовико тоже получил подарок. Едва разобравшись со срочными делами, Лоренцо позвал к себе Леонардо да Винчи, попросив принести чертежи его изобретений. .... Лоренцо не ошибся, хотя изобретения Леонардо даже в Милане не были реализованы, но он прожил там семнадцать дет, и следующие за этим годы делил между Миланом и Флоренцией, чтобы закончить свою долгую удивительную жизнь на руках у французского короля Франциска."

"В ночь на 7 апреля 1494 года во Флоренции творилось что-то ужасное. Два флорентийских льва, много лет жившие мирно, вдруг набросились друг на друга, и один из них загрыз другого. В тот же час разразилась страшная гроза, молния попала прямо в купол Дуомо и разбила его фонарь, который упал, пробив крышу соседнего дома. По счастливой случайности никто не пострадал. На доме Медичи на виа Ларга пострадал герб. А прямо над виллой Кареджи вдруг зажглась новая большая звезда.

- За мной... - прошептал Лоренцо.

Савонароле в ту ночь было видение: огромная разящая рука с мечом. У тром он возвестил, что час Господень пробил!"
Готова вот прямо сейчас читать продолжение , да и предыдущие книги

Сохранено

</>

Il Magnifico

Читать полностью

Источник

Il Magnifico

Il Magnifico

Оставить комментарий

Популярные посты: