Иду на грозу!

Ровно 75 лет назад, в ночь с 8 на 9 августа 1945 года, в частях расквартированной на Дальнем Востоке 9-й Воздушной армии прозвучал кодовый оперативный сигнал "Сопка - один", означавший, что советские ВВС совместно с наземными войсками 1-го Дальневосточного фронта вступают в войну с Японией.

Однако в действия авиации неожиданно вмешалась погода. Поздним вечером 8 августа Приморье накрыл грозовой фронт с проливным дождем и сильными порывами ветра. Небо затянуло тучами, видимость упала почти до нуля. Однако это не привело к отмене сигнала. В 9-й ВА первыми вступили в бой ветераны советско-германского фронта - экипажи бомбардировщиков Ил-4 19-го дальнебомбардировочного авиакорпуса, недавно переброшенного из Восточной Поруссии.

Перед ними стояла задача: с целью деморализации противника и нарушения управления японскими войсками под покровом тьмы внезапно нанести массированные бомбовые удары по городам Харбин и Чанчунь, где располагался штаб Квантунской армии. Ровно в полночь с аэродромов Кошаровка, Чугуевка и Варфоломеевка (так называемый Варфоломеевский аэроузел), расположенных в 170 - 200 километрах от границы, начали взлетать самолеты, загруженные "под завязку" бомбами и топливом. Для операции отобрали 76 лучших экипажей, имевших опыт ночных полетов. Им предстояло пролететь туда и обратно почти 2000 километров, в том числе свыше полутора тысяч - над вражеской территорией.

Но метеоусловия оказались слишком сложными даже для опытных пилотов. Уже на взлете произошли три катастрофы. Самолет командира звена младшего лейтенанта Царедворцева, оторвавшись от земли, задел колесами за кроны деревьев, рухнул на землю и взорвался на собственных бомбах. Весь экипаж погиб.

Заместитель командира эскадрильи лейтенант Могилевский на разбеге не выдержал направление, съехал с полосы и врезался в земляную обваловку стоянки самолетов. Ил-4 вспыхнул и взорвался. Летчик и штурман погибли, а стрелок-радист и воздушный стрелок в оторванной взрывом хвостовой части машины были отброшены на 30 метров и чудом выжили, отделавшись переломами и ушибами.

Младший лейтенант Шилик также потерял направление, но уже после отрыва. Его самолет уклонился влево, зацепил колесами за крышу фанзы, скапотировал и загорелся. Погиб штурман, находившийся в носовой кабине, остальным членам экипажа удалось спастись. Причинами катастроф были названы перегруз самолетов, вызвавший удлинение взлетной дистанции, сложная погодная обстановка и неподготовленность пилотов к действиям в таких условиях.

Остальные 73 машины взлетели благополучно, но выстроить боевые порядки в кромешной тьме оказалось невозможно - слишком велик был риск столкновения. Поэтому каждый самолет добирался до цели самостоятельно. Согласно докладам, это смогли сделать только 32 экипажа. Три машины пропали без вести, а остальные вернулось, так и не обнаружив целей или не сумев прорваться сквозь грозовой фронт.

Позже выяснилось, что один из пропавших бомбардировщиков погиб над озером Ханка от удара молнии. Самолет буквально развалился в воздухе, а его обломки рухнули в воду. Из всего экипажа выжил только успевший выпрыгнуть с парашютом стрелок-радист, который и рассказал о произошедшем. Обстоятельства гибели еще двух пропавших "илов" так и остались невыясненными.

По сообщениям японцев, примерно в три часа ночи около десятка неопознанных самолетов сбросили бомбы на Чанчунь. Еще несколько неизвестных машин отбомбились по городу Муданьцзян, который значился в полетном задании советских летчиков в качестве запасной цели, если основные будут не найдены или закрыты тучами. На Харбин ни одна бомба не упала.

Налет на Чанчунь, вызвавший пожары в жилых и административных кварталах, оказался для японцев полной неожиданностью. Никаких попыток перехвата не предпринималось, зенитные орудия молчали, прожектора не работали. По рассказу участника налета сержанта Карпова - стрелка-радиста одного из "илов", когда его бомбардировщик появился над Чаньчунем, город был залит светом, а в наушниках играла веселая джазовая музыка, передаваемая местной радиостанцией.

В штабе Квантунской армии никто не знал, что война с Советским Союзом идет уже три часа. Офицеры терялись в догадках - чьи бомбы упали на город - советские или американские? Никаких сообщений с границ пока не поступало. Да и сам командующий армией генерал Ямада, очевидно, уверенный, что в ближайшее время ничего серьезного не случится, отсутствовал в городе. 8 августа он улетел в Порт-Артур для участия в торжественной церемонии открытия синтоистского храма-памятника, посвященного победе в войне с Россией 1904-1905 годов.

Утром 9 августа погода немного улучшилась и в дело вступила фронтовая авиация. В течение дня штурмовики 251-й и 252-й ШАД под прикрытием истребителей 32-й, 249-й и 250-й ИАД наносили удары по оборонительным сооружениям, транспортным средствам и железнодорожным объектам. Атаки производились в районах Дуннина, Лишучженя, Мулина и Цзыси. Группы по четыре-шесть машин совершили серию налетов на укрепления Дуннинского укрепрайона.

Восьмерка штурмовиков из 252-й ШАД во главе с капитаном Рогозиным, согласно дивизионной оперсводке, атаковала бронепоезд у разъезда Хульмихэ, добившись двух прямых попаданий в броневагоны. Всего за день было выполнено 822 самолетовылета (без учета связных, санитарных и транспортных машин), из них штурмовиками - 158, истребителями - 583, разведчиками и корректировщиками - 46.

Большинство экипажей бомбардировщиков Пе-2 из 34-й бомбардировочной авиадивизии пока находилось в резерве. 35 боевых вылетов совершили только "пешки" из 36-го БАП. В "Политдонесении" за 9.08.45, составленном начальником политотдела полковником Бутковским, говорится, что летчики этого полка с большим энтузиазмом встретили начало войны.

Наглядным проявлением их боевого задора стали надписи на бомбах, сброшенных на врага: "Покажем Араки, где зимуют раки!" (генерал Садао Араки -  член Императорского военного совета и один из главных идеологов японского экспансионизма), "Капут Судзуки!" (Кантаро Судзуки - премьер-министр Японии), "Смерть самураям!" и совсем уж неполиткорректная фраза - "Бей косоглазых!". Таким образом, авиаторы продемонстрировали неплохое знание персоналий в японском руководстве.

Согласно отчетам экипажей, в ходе налетов были уничтожены три эшелона, девять паровозов, 10 автомашин и четыре повозки. Также отмечено 10 прямых попаданий авиабомб в здания. Приятным сюрпризом оказалось полное отсутствие противодействия японской авиации. Вражеские истребители ни разу не пытались атаковать наши ударные машины, более того, они вообще не появлялись в воздухе!

Только в районе Гродеково посты ВНОС засекли приближение со стороны Маньчжурии одиночного двухмоторного самолета неустановленного типа, который был атакован и сбит дежурной парой перехватчиков. Этот эпизод зафиксирован в Политдонесении 9-й ВА за 10 августа (там сбитый самолет назван разведчиком) и в 188-м номере армейской газеты "Боевой курс", вышедшем спустя два дня. В той же газете названы фамилии и звания летчиков, возможно, одержавших первую воздушную победу в советско-японской войне: капитан Драчков и младший лейтенант Беклемишев, но по соображениям секретности не было указано, из какой они части.

К сожалению, никаких других подтверждений этого успеха советских истребителей найти пока не удалось. В итоговом отчете "Описание боевых действий 9 ВА за период войны с Японией" он почему-то отсутствует. Японцы также не подтверждают гибель своего самолета над Восточной Маньчжурией 9 августа. Есть лишь упоминание о том, что экипажи скоростных двухмоторных разведчиков Ки-46 из 81-й отдельной эскадрильи дальней разведки, базировавшейся в Аньшане, совершали в этот день полеты "на восточном и западном фронтах".

Несмотря на отсутствие воздушного противника, без потерь все же не обошлось. При штурмовке эшелона японские зенитки сбили истребитель Як-9 младшего лейтенанта Крамерова из 781-го ИАП. Пилот погиб. Еще один Як-9, а также Ла-7 и разведчик Пе-2 не вернулись с боевых заданий, пополнив список летчиков, пропавших без вести. Кроме того, согласно "Политдонесению", из-за ошибки пилота на посадке разбился Пе-2 из 36-го БАП.

В тот же день были отмечены первые досадные случаи стрельбы по своим. В 7-10 пара истребителей из 250-й ИАД по ошибке обстреляла советский аэродром Барано-Оренбургское. Были повреждены стоявшие на аэродроме Ла-7 и связной По-2 из 249-й ИАД.

В 12-35 произошел более серьезный инцидент: шестерка Ил-2 из 77-го ШАП сбросила бомбы на приграничную железнодорожную станцию Гродеково, а затем с нескольких заходов обстреляла ее из пушек. Очевидно, штурмовики приняли Гродеково за находящуюся по другую сторону границы маньчжурскую станцию Суньфынхэ.

Нашим зенитчикам пришлось открыть ответный огонь, сперва - предупредительный, а затем - на поражение. В результате пять из шести машин получили повреждения. Четыре из них благополучно вернулись на свой аэродром, но летчику Егорову пришлось совершить вынужденную посадку на опушке леса. Пустой самолет вскоре был найден, однако, судьба его экипажа до сих пор не выяснена. Скорее всего, летчик и стрелок решили, что их подбили над вражеской территорией, поэтому они скрылись в тайге, заблудились и погибли.

Всего же по итогам дня потери 9-й Воздушной армии составили 12 самолетов, из которых лишь один можно с уверенностью отнести на счет противника. Такой результат объяснялся тяжелыми метеоусловиями (особенно - в ночные и утренние часы) в сочетании со сложной горно-лесистой местностью, затруднявшей ориентирование, отсутствием подробных карт, а также - недостаточной летной и штурманской подготовкой экипажей.

На заставке - бомбардировщики Пе-2 над маньчжурскими сопками.

Продолжение следует.