И САМ ЛЕТИШЬ, И ВСЁ ЛЕТИТ
cambria_1919 — 26.09.2025

К началу ХХ века в мире их было около 60 миллионов (как ни странно, считается, что сейчас их столько же).
И треть когда-то жила в России.
Я о лошадях.
В 1916 году их вообще стало у нас 38 миллионов.
А сегодня увидеть живую лошадь обычному человеку не так-то просто.
Что там провозглашал товарищ Бендер?
"Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке"?

Он и пришёл.
Но когда что-то приходит, то что-то и уходит.
Не только такие вот странные картины исчезли:

А пришли вот этакие:

Исчез целый мир - со своими традициями, знаниями, историей.
Со своими технологиями, профессиями, привычками, модами, предрассудками:

Даже со своими стихами и песнями.
Корпус ямщицкой и вообще дорожной лирики в русской культуре огромен:

Какая-то часть русского характера тоже ушла в тень.
Заместилась.
Обесцветилась.
А была она заметна даже самому предвзятому и враждебному наблюдателю.
Эталонный русофоб маркиз Астольф де Кюстин посетил Россию в 1839 году.
Пробыв в стране меньше трёх месяцев, он сумел написать целую тысячу страниц, ставших основой представлений Запада о России:

Основа эта настолько капитальна, что даже Збигнев Бжезинский (1928 –2017) считал, что о России и СССР можно больше ничего не читать и не знать - всё, что надо, найдёшь у Кюстина:

Благодаря этой книге сбылась мечта французского аристократа с путаной судьбой и неважной репутацией – стать известным писателем:

Был ли де Кюстин редким гением, прозревшим истину?
Ни в малейшей степени.
Зато он был чрезвычайно полным собранием общих мест, необходимых в пропаганде – тогдашней и теперешней.
Но сейчас не об этом.
Вообще-то в увесистом труде маркиза не так-то много живых чёрточек реальности, впечатляющих деталей и тем более конкретных человеческих лиц – того, чего обычно ждут от путевых заметок.
Хотя де Кюстина всюду принимали, он ни с кем особо так и не пообщался и не сошёлся – разве что со своими соотечественниками.
Один француз даже пересказал ему что-то из Пушкина (Рабиновичи и тогда перепевали репертуар Карузо):

Из чего последовал вывод маркиза, что Пушкин поэт так себе, неоригинальный.
И всё в таком духе.
То есть больше пространных политических рассуждений и долгой капризной брани по поводу всего подряд.
От невыносимо холодного климата (визит маркиза состоялся летом) до кошмарной архитектуры Петербурга – мол, отчего это греческие колонны построены на болоте, тут должны быть болотные колонны:

Тем удивительнее впечатления маркиза о русских ямщиках и о русской дороге.
Правда, всё, что касалось до собственной персоны и её удобств, отмечалось маркизом неукоснительно и заботливо.
И вот он в пути:
«Путешествовать из Петербурга в Москву – это значит испытывать несколько дней кряду ощущения, пережитые при спуске с «русских горок» в Париже».
Имеется в виду вот этот популярный аттракцион, открытый в Париже в 1817 году и в самом деле устроенный по образцу русских катальных горок:

Но ведь между Петербургом и Москвой нет никаких гор!
Дорога проходила - и проходит - по вполне равнинным местам, на однообразно плоский рельеф которых тот же маркиз (требуя эффектных пейзажей) жалуется:

Отчего же гость из Парижа испытал в дороге столь острые ощущения?
Оказывается, русские возницы потрясли европейца феноменальной и опасной, на его взгляд, скоростью:
"Бывают минуты, когда, не обращая внимания на мои протесты и упорное повторение русского "тише", ямщики пускают лошадей во весь опор.
Тогда, убедившись в тщетности попыток их урезонить, я умолкаю и закрываю глаза, чтобы избежать головокружения":

То есть что русскому хорошо, то французу головокружение.
Тот же Пушкин - которого маркизу перепели - преспокойно ездил повсюду, не зажмуриваясь.
И шутливо сравнивал ямщиков с возничим из Илиады Автомедоном, другом Ахилла:
Автомедоны наши бойки,
Неутомимы наши тройки,
И вёрсты, теша праздный взор,
В глазах мелькают, как забор.

Пушкин за границей не бывал и другой езды не знал.
Голова от скорости не кружилась.
Вот и эти пассажиры абсолютно спокойны:

Иное дело Николай Гоголь – самый знаменитый русский дромоман.
Он испытывал неодолимую и несколько болезненную тягу к перемене мест и вечно был в дороге:

Проехал всю Европу, даже в Палестине побывал.
Потому разницу в стиле езды понимал.
Езда на русских тройках его завораживала и не казалась обыденностью.
Знаменитое отступление о тройке из "Мёртвых душ" всем знакомо:

И ощущения его сродни тому, что переживал де Кюстин.
Только Гоголь не страшился, а приходил в восторг:
"Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и всё летит":

Кстати, лихую русскую езду Гоголь и де Кюстин описали в одно и то же время, чуть ли не год в год.
Высокая скорость на дорогах была привычна.
Не зря в старину ямская служба называлась гоньба.
При такой бешеной скорости не последним был вопрос безопасности.
Ага, вот, кажется, и ДТП:

Но это скорее исключение: профессионализм ямщиков был на высоте.
В чём убедился и маркиз де Кюстин:
"Впрочем, до сих пор мне не попалось ещё ни одного неумелого возницы, а многие отличались поразительной ловкостью и проворством":

Причём завидным мастерством обладали извозчики повсюду – и в любом возрасте.
Это тоже де Кюстина поразило:
"Интересно, что самыми искусными коноводами оказались старики и дети, хотя должен сознаться, что когда я в первый раз увидел в этой роли мальчугана лет десяти, сердце моё сжалось".
Ямское ремесло часто было наследственным.
А ещё это был популярный отхожий промысел – то есть возможность крепостным заработать в свободное от полевых работ время:

Потому обращению с лошадьми дети приучались всерьёз и сызмала.
Юный конюх на барской конюшне:

А здесь крестьянские детишки с норовистым конём:

Крестьянка верхом:

Старик-ямщик и его верный сивка-бурка:

Но важно было не только уметь ловко править экипажем, но и безопасно маневрировать на дорогах.
Ведь никаких правил движения ещё не существовало.
Дорожных знаков тоже не было - кроме верстовых столбов:

Однако ямщики справлялись с этой проблемой.
Капризному маркизу и тут не к чему было придраться:
"Исключительная сноровка, нужно сознаться, необходима русскому ямщику, чтобы при такой быстроте езды лавировать между загромождающими дорогу бесчисленными повозками":

Особенно в городе было много экипажей.
Тут мастерство вознице было просто необходимо:

Но лихая езда и скорость были любимы всюду.
Не только маркизов возили с ветерком.
Праздник в деревне – значит, будут гонки на тройках:

Переняли летучую тройку и строптивые братья-славяне поляки.
Уж больно шикарна.
Альфред Веруш-Ковальский: романтика, ночь, тройка, волки – всё, как положено:

Впрочем, отчего речь лишь о тройке?
Часто бывали и пароконные экипажи.
Вот едет русский денди:

А это классический лихач.
В упряжке одна лошадь:

Одноконный простецкий "ванька":

И элегантный одноконный экипаж Николая I, раскритикованного де Кюстином тирана.
Обратим внимание – какие лёгкие открытые санки.
И никаких ремней безопасности:

Такие же лёгкие санки у графа Алексея Орлова, первого заводчика орловских рысаков, создателя породы – и его Сметанка:

Разумеется, ездовая тройка была красой и гордостью конюшни.
Тройка зимой:

Тройка летом:

Дилижанс, запряжённый цугом, т.е. лошади тут – тройка + четвёрка - идут друг за другом:

Наряд у ямщиков был типовой, почти мундир.
Подбит ватой на случай сильного ветра и падения.
А на голове нечто типа цилиндра:

Были и свои святые у ямщиков и конников - Фрол и Лавр под водительством Архистратига Михаила :

Мчались кони по всей России.
Хотя первая железная дорога уже имелась.
Дымил "стальной конь, везущий много-много карет" из Петербурга в Царское Село (это чудо 1837 года):

Не все от такого новшества были в восторге, хотя покататься хотелось всем.
Однако даже много лет спустя карета или санки казались для путешествий куда удобнее.
Да и в любой глухой угол лошадки могли отвезти, а вот паровоз нет:

Очарование путешествия тоже для многих исчезло в поезде.
Лев Толстой считал, что относится "железная дорога к путешествию, что бордель к любви.
Так же удобно, но так же нечеловечески машинально и убийственно однообразно".
Ну да, читали мы "Анну Каренину":

А наездником граф Толстой был отменным – легко взлетал сам в седло и в 80 лет (есть потрясающая киносъёмка):

И долго ещё по Руси рядом с поездами, трамваями и автомобилями маячил элегантный силуэт лихача:

Гремели бубенцами масленичные тройки:

Тянулись гужевые обозы:

А это 1935 год:

Но всё проходит.
Лихие возницы-виртуозы – исчезли?
Как там писал русофоб де Кюстин о ямщике:
"Изящество и лёгкость, быстрота и надёжность, с какими он правит живописной упряжкой, живость малейших его движений, ловкость, с которой он соскакивает на землю, его гибкая талия, его стать, наконец, весь его облик вызывают в памяти самые грациозные от природы народы земли".
Ну, тут наш красавец зимой - какая талия?

А это летом:

Пропали, вывелись такие удальцы?
Раз исчезли чудо-тройки.
"И вот уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух".
|
|
</> |
Проектор для дома: 7 критериев правильного выбора техники
Экология у омских соседей
Михаил Горбачев: что первое он сделал на следующий день после смерти Черненко?
Конец «засухи тиар»: ужин в Королевском дворце Мадрида в честь султана Омана
ПЬЕТРО ДИ КОЗИМО. СИМОНЕТТА ВЕСПУЧЧИ (?)
Китайский понедельник
На связи Донни-примиритель
Политики-алкоголики
Автозаводская и её красоты.

