ВОСКРЕСНЫЙ ОБЕД И КИНО. ВНЕЗАПНО, ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ (1959)
cambria_1919 — 22.09.2025

Это однажды настигает каждого, пусть ненадолго – мысль, что мир на самом деле равнодушен и кровожаден, что смерть всегда рядом, а спасения нет нигде.
Даже в потёмках безумия.
В середине ХХ века в бездны сознания вглядывались напряжённо.
Доктор Фрейд казался пророком.
Эдипов комплекс, мазохизм, суицид, сексуальное насилие, бремя белого человека, болезненная созависимость, гомосексуализм, каннибализм – как всё это вместилось в одноактную пьесу Теннесси Уильямса?
Она называется так же, как фильм – "Внезапно, прошлым летом".
И она скорее метафора, чем бытовая история.
"Это самое поэтичное, что я написал", - считал Уильямс.
Но кино искусство натуралистичное – любую метафору надо облечь живой, реально существующей плотью, чтобы снять это на камеру.
На что решились сценарист Гор Видал и режиссёр Джозеф Лео Манкевич:

Впрочем, чёткие очертания сюжета Уильямса позволили сделать вполне зрительское кино, что сказалось на отличных сборах в мировом прокате:

1937 год.
Главного героя, доктора из Чикаго Джона Кукровича (или Цукровича, как вам угодно) мы застаём в захолустной психиатрической больнице, где он имеет возможность практиковать лоботомию:

Это чрезвычайно модная тогда операция на мозге, которая, как считалось, облегчала страдания агрессивных шизофреников.
Агрессия да, уходила, но резко снижался интеллект и наступала эмоциональная тупость.
"Хирургически индуцированное детство" - так называл этот эффект автор идеи, Антониу Эгаш Мониш (нобелевский лауреат 1949 года именно за это):

Но разве это детство?

Кстати, в СССР лоботомия была в 1950 году запрещена как сомнительная и дающая тяжёлые осложнения.
Клиника, где оперирует Кукрович(Монтгомери Клифт), пребывает в аварийном состоянии, а денег ни на что нет.
И вдруг появляется эффектная, чрезвычайно богатая дама Вайолет Венейбл (Кэтрин Хепбёрн):

Она согласна спонсировать и научную работу Кукровича, и строительство новой современной клиники для него.
Но у неё одно условие: доктор должен срочно провести операцию лоботомии её племяннице Кэтрин. Девушка не в себе – буйствует и бормочет какой-то вздор с прошлого лета:

То лето Кэтрин проводила с кузеном, сыном миссис Венейбл Себастьяном, на далёком острове.
Там юноша скоропостижно умер.
"От сердечного приступа", - гласит официальное заключение.
А Кэтрин несёт что-то ужасное.
Покойный Себастьян был буквально идолом матери – одарённый поэт, воплощение красоты и самобытности, невероятно притягательная личность.
Дома он разбил удивительный сад, где царят первозданные законы всеобщего взаимного пожирания и вечной жизни, нераздельной со смертью:

Его любимое растение – гигантская венерина мухоловка, которую миссис Венейбл кормит живыми мухами:

Всё, как у Заболоцкого в "Лодейникове":
…над садом
Шёл смутный шорох тысячи смертей,
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
Доктор несколько шокирован увиденным.
Но от таких выгодных предложений не отказываются:

Кукровиц посещает Кэтрин (Элизабет Тейлор) в монастырской больнице:

Девушка угнетена и озлоблена.
О том, что случилось на острове, она не помнит – или не хочет помнить:

Как честный врач, Кукровиц хочет разобраться, безумна ли она.
Скорее Кэтрин пережила чудовищное потрясение и не в силах с ним сладить, успокоиться, принять случившееся:

Но миссис Венейбл торопит с операцией племянницы:

Как хищные птицы, ждут операции и ближайшие родственники Кэтрин - брат (Гэри Рэймонд) и мать (Мерседес МакКэмбридж):

Эти лицемерные мещане ищут возможность завладеть деньгами, которые Кэтрин завещал кузен Себастьян. Деньги достанутся им, как только Кэтрин признают слабоумной:
Чем больше со всех сторон давят на доктора Кукровица, тем больше он убеждается: родне операция нужна, чтобы убить память Кэтрин.
В которой запечатлены тёмные и постыдные семейные тайны Венейблов:

"Вырежьте эту отвратительную историю из её головы", - властно требует миссис Венейбл:

Сама же Кэтрин панически боится операции:

Перспектива навеки остаться в сумасшедшем доме невыносима для неё:

Операция назначена на завтра.
Итак, завтра Кэтрин либо погрузится в тихую слякоть безумия, либо доктор предпримет последнюю попытку без скальпеля освободить её сознание от пережитого ужаса и вернуть к жизни:

Такова завязка сюжета фильма.
Это кино, как и пьеса Уильямса – чистейший образчик американской "южной готики" с её мрачным гротеском и тяжкой атмосферой несчастья и неодолимого распада:

Тут и кошмары макабрической психушки ("нет, лучше посох и сума"):

И гнетущая угроза варварской операции:

И невыносимо постыдные и тяжёлые воспоминания:

Этот мотив ужаса перед безумием и операцией – личная боль Теннесси Уильямса.
Его любимая сестра Роуз была подвергнута лоботомии и остаток очень долгой жизни провела в клинике для душевнобольных.
Клиника же тут ужасающая – "нечто более уродливое и ужасное, чем смерть":

Столь же ужасающ и первобытный сад Себастьяна:

Да и сам доктор Кукровиц не излучает уверенности в своих силах и энергии компетентности, как положено врачу.
Отрешённый взгляд его голубых глаз полон того же непонимания и отчаяния, что и у его пациентки.
Он тоже в смятении и ужасе:

Странная миссис Венейбл – такая самоуверенная и властная – на самом деле не просто сломлена смертью единственного сына:

Она лишилась божества, которому поклонялась – и смысла жизни.
Когда правда о смерти Себастьяна наконец произносится вслух – чему миссис Венейбл противилась всеми средствами, вплоть до планов покалечить племянницу - она из элегантной моложавой леди на наших глазах превращается в старуху:

Самого Себастьяна мы не видим.
Такова была воля Теннесси Уильямса.
Себастьян должен был остаться живущим лишь в памяти и сознании поклоняющихся ему женщин – матери и Кэтрин.
Он лишь тень, лишь смутный силуэт фигуры в белом:

Он был – и исчез:

Красота и талант разрушительны, двусмысленны и уязвимы, когда весь мир - скопище хищников и жертв, которые иногда меняются местами.
"Мы все используем друг друга, и это то, что мы считаем любовью.
А когда не можем пользоваться – это ненависть":

То, что в основе фильма пьеса, авторы и не думают скрывать.
Напротив - чудовищный сад, суровый монастырь и адская клиника лишь декорации.
Они хоть и разные, но одинаково не годятся для счастливой жизни:

Однако ведь пришлось сделать зримым рассказ Кэтрин о том, что случилось на острове.
О том, как умер Себастьян.
Рассказ это то, чему доктор – или любой иной персонаж – или зритель – может верить или нет.
Или может считать отражением реальности, искажённым кривым зеркалом страха:

Но в кино мы всё видим.
Всё реально.
Видим наживку для голодных хищников – ослепительную Элизабет Тейлор в белом купальнике:

Видим безжалостное южное солнце:

Видим, что умирает Себастьян, кумир матери и кузины – то ли чистый ангел, то ли ангел падший, то ли заигравшийся дьявол:

Но разглядеть его невозможно.
Потому пусть сотни изображений смерти святого Себастьяна приходят на ум (совпадение имён неслучайно, пьеса опутана множеством религиозных аллюзий и поэтических метафор):

Мрачное кино о торжестве смерти и хищничества как основы жизни оказалось чересчур безнадежным для Голливуда.
Потому финал поменяли:

Тенесси Уильямс вообще от фильма отрёкся.
Своей вещи он тут не узнал, Элизабет Тейлор не принял.
Между тем Элизабет Тейлор – самая кассовая звезда того времени – таки получила за свою роль престижный Золотой глобус, свою первую серьёзную награду:

И зрители на фильм хорошо пошли:

Считается, для того, чтобы посмотреть на Элизабет в купальнике:

А увидели они суровую историю о тирании любви, невыносимости истины и о жестоких законах мира, где никогда не было справедливости:
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытие
В один клубок, но мысль была бессильна
Соединить два таинства ее.
MoneyFest отзывы 2025: стоит ли доверять онлайн-школе
Не исключено
" Вот и всё - облетела листва."
Как советская власть отомстила тунгуcaм, которые хотели отделиться от СССР
Доброе утро!
Маршруты выходного дня. Яффо. Американская колония. Часть 2
Кошмарики
Пока обед. В рамках многонациональной халялизации холдинг MIRFOOD...
Соседка

