Хроники коронавируса 45

inkogniton — 28.04.2020 — Коронавирус О. радуется, что со следующей недели в Израиле обещают послабление карантина. Я, говорит, уже срочно записалась к парикмахеру, к косметологу и еще пойду маникюр сделаю, пока они не передумали. Я аккуратно замечаю, что, может, пока повременить. Ну уж нет, -- упрямо говорит она, -- я сейчас схожу, а потом пусть хоть опять всё заново объявляют, мне уже ничего не страшно будет! Я ведь всё равно, -- добавляет успокоительно, -- каждый день на работу езжу, тут всё хорошо, не беспокойся. В Израиле приближается день независимости. В этот день, как правило, люди устремляются на природу делать пикники -- всюду запах жареного мяса, всюду голоса, всюду бегают дети. Несколько лет назад в какой-то газете опубликовали данные, из которых следовало, что только за этот день веселящимися и празднующими гражданами было съедено пятнадцать, кажется, тонн хумуса и какое-то невообразимое количество тонн всяких куриных частей. О. всё рассказывает о предстоящих визитах к парикмахеру и прочим, после добавляет -- а вот день независимости мы будем справлять на балконе! Мы уже купили мясо, купили хумус, гриль у нас есть, будем сидеть на балконе, жарить мясо и смотреть на деревья на улице, будто это лес, только удобнее и стирать меньше. Папа же сообщает, что они просто будут праздновать дома, так как балкона у них нет, потому никакого мяса на гриле не будет, а будет только мясо в духовке -- но особенное, не как всегда, праздник же!

Здесь послабление не предвидится, по крайней мере, не в ближайшее время. Пока никакого спада не наблюдается, количество смертей приближается к двадцати двум тысячам и эти цифры не учитывают смертей, зафиксированных вне больниц. С завтрашнего дня обещают опубликовать настоящие цифры -- такие, которые почти настоящие. Поскольку нам раз за разом повторяют, что цифры, публикуемые до сих пор, сильно занижены, остается только гадать что я увижу на экране завтра. Сомневаюсь, что это будет что-то радостное.

Сегодня весь день идет дождь. Он не прекращался, кажется, ни на секунду -- как начал идти утром, так и решил продолжить. Чего, собственно, останавливаться, когда всё так хорошо началось? Ыкл и девочки пошли утром, как всегда, гулять, я же посмотрела на погоду, пожелала им хорошей прогулки, и осталась дома. Всё думала о том, что если бы вдруг здесь открыли на пару дней парикмахерские, я бы тоже помчалась радостно тотчас же. Я, конечно, соблюдаю разумные меры предосторожности, но нормально выглядеть является одной из самых необходимых мер, чтобы не сойти с ума -- если это не предосторожность, то я не знаю что такое предосторожность.

Господин из химчистки прислал сообщение, что мои вещи готовы и их можно прийти и забрать в любое время когда они открыты. Я, честно говоря, несколько удивленно смотрела на это сообщение, так как уже отчаялась его когда-либо получить. Я исправно звонила господину два-три раза в неделю в течение последних трех недель, но он словно сквозь землю провалился. Я решила, что буду продолжать звонить время от времени, волнуясь уже не столько за одежду, сколько за самого господина. Так что сегодняшнее сообщение меня очень обрадовало и теперь осталось понять когда у меня есть время пойти и забрать вещи. В этом, на самом деле, заключается, некоторый абсурд ситуации -- всюду карантин, в том числе и у меня, но, тем не менее, я мучительно выбираю время, чтобы пойти в химчистку. Завтра, к примеру, я точно не могу -- сначала у нас семинар, а потом у меня лекция, послезавтра утром я работаю не отрываясь, после есть много домашних дел, а потом уже всё закрыто и даже рассуждать нет смысла. В пятницу у нас совещание группы, перед этим я работаю, после этого у меня встреча со студентом, потом я опять работаю. И такая дребедень целый день, динь-ди-лень. Ну да ладно, я не буду, конечно, ничего этого откладывать, а пойду, скорее всего, в четверг -- надо же освободить мои вещи, они и так в заложниках уже больше месяца.

Вдруг подумала, что лучше всего в этой ситуации трудоголикам, влюбленным в свою работу и продолжающим на ней работать. Считать, что сейчас работы стало меньше, так как она стала дистанционной, по меньшей мере наивно -- работы, как раз, стало значительно больше, так как теперь всё необыкновенно удобно -- не надо просить работника приехать, не надо умолять остаться подольше, не надо обсуждать никаких дополнительных часов -- просто говоришь: если можно, пожалуйста, сделайте так, чтобы вот это вот было сделано вот до этого времени. И всё. Удаляешься со сцены. После этого работник, влюбленный в свою работу и получивший возможность на ней, в прямом смысле слова, жить, будет сидеть дни и ночи напролет, пока это не будет сделано. И не скажешь ему пора домой -- он теперь и так дома. И не скажешь хватит работать -- он теперь живет на работе. И те, кто не привык работать из дома, пережив начальное состояние небольшого шока от того, что всё смешалось в этом мире бушующем, постепенно вошли во вкус и теперь поняли всю прелесть работы из дома -- если правильно организовать окружающую среду, то работать можно не прекращать вообще. И это явилось для многих необыкновенным откровением.

Дополнительным откровением явилось то, что внезапно на работу есть больше времени. Мало кто до конца понимал как тяжело работать на работе, где ходят туда-сюда всякие люди, вваливаются каждые полчаса (а то и чаще) с какими-то (совершенно глупыми) вопросами, выбивают из колеи, в которую потом приходится возвращаться. Только вернулся, только вспомнил, что делал, как раз -- очередной фрукт с неотложным делом и неотложными вопросами. А все эти бесконечные совещания и заседания? Все эти нескончаемые перебежки по коридорам (срочно отчитайтесь о работе, проделанной за последний квартал позапрошлого года -- как это не помните? а вы всё бросьте, немедленно вспомните и быстро отчитайтесь!), все замечательные коллективные перекуры, плавно переходящие в обеды, плавно переходящие в полуденный кофе с печеньями -- и когда, спрашивается, работать в такой невыносимой обстановке? И вдруг появился ответ -- тогда, когда работа и дом стали единым целым! С домашними можно не церемониться: дорогая, позови меня, когда будет накрыт обед, но только не раньше, а именно тогда, когда уже всё стоит на столе, и подожди, пожалуйста, пару минут, я скоро приду, у меня тут последний кусок остался. Да и после обеда красота (как когда-то в ресторанах) -- встал, и пошел дальше работать, а кто там будет убирать это не твоя забота -- у тебя важная работа, ее нельзя прерывать ни на секунду, иначе небеса рухнут. Я сам, брат, из этих, я точно знаю о чем говорю. Правда, я еще и из тех -- которые накрывают на стол и ходят на цыпочках в ожидании, а после убирают со стола, так как больше некому. Так что, я и тут знаю что говорю.

Когда-то, когда я училась в магистратуре, у меня не было компьютера. Я, в прямом смысле, жила в университете. Я бежала туда в десять вечера, так как мне надо было срочно что-то записать, я возвращалась домой спать тогда, когда уже не ходил никакой транспорт. Но я жила всего-то в часе ходьбы и меня это даже успокаивало. Бедная девочка, -- причитала моя мама, -- так жить нельзя, ты же живешь на работе! В аспирантуре у меня появился компьютер и я перестала ездить в университет без особой надобности. Нет, я ездила когда надо было преподавать, когда мне нужны были книги или журналы, или, к примеру, когда мне надо было срочно поговорить с коллегами -- лично, бегая перед доской и исступленно исписывая ее своими гениальными мыслями. Впрочем, чаще только для того, чтобы услышать, что такой мути мир не видел уже очень давно, после вздохнуть и начать всё сначала. Так жить нельзя! -- опять причитала мама, -- тебе надо отделять дом от работы! Тебе надо, -- объясняла она мне, -- решить, что ты каждый день едешь на работу в определенное время, а потом возвращаешься домой, тоже в определенное время, и на этом всё. Что всё? -- изумлялась я. Всё всё, -- убежденно говорила мама, -- всё, ты приехала домой, больше никакой работы, теперь только дом. Что значит никакой работы? -- изумлялась я еще сильнее, -- что, вообще не работать?

Мы с мамой никогда не могли понять друг друга, что, впрочем, не так удивительно -- я теоретик, которому ничего не нужно, кроме головы, тетрадки и ручки, она же практик -- ей нужна лаборатория, ей нужны реагенты, у нее какие-то опыты, что-то куда-то убегает, что-то с чем-то отказывается смешиваться и проверить всё заново можно только в лаборатории, которая, к сожалению, закрывалась на ночь. Я совершенно убеждена в том, что если бы ее лаборатория работала по ночам, я бы помнила о том, как она выглядит, исключительно по фотографиям. То же, впрочем, можно сказать и о папе. Но какое-то время я честно пыталась воплотить в жизнь ее план. Я вставала утром, быстро собиралась, завтракала и ехала в университет -- на работу. Там я садилась за стол и понимала, чаще всего, что ничего не могу делать, вообще ничего. Ничего страшного, решала я, я пойду поболтаю со знакомой аспиранткой, исключительно для поднятия духа и для необходимого первого толчка, а уж после этого я вернусь и просто ух, что такое докажу!

Я стучала к ней в дверь и всё начиналось совершенно невинно: мы выходили на балкон покурить. После мы обсуждали задачи -- мои и ее, впрочем, именно это мы делали очень быстро, так как работали в совершенно разных областях, после просто говорили за жизнь, к тому времени оказывалось, что мы опять хотим курить, мы курили, разбредались по офисам, твердо обещая друг другу, что, начиная с сейчас, не будем вставать до самого вечера, но уже через час она стучала в мою дверь и спрашивала не хочу ли я сходить пообедать. Время обеда, -- улыбалась она, я вздыхала, вставала и мы шли обедать. После обеда мы, конечно, курили, потом обязательно пили кофе (как работать без кофе?), потом начинался какой-нибудь невероятно интересный семинар, на который обязательно надо было сходить. После семинара всегда интересно поговорить с докладчиком, задать ему вопросы, послушать его ответы (из которых понимаешь, в лучшем случае, половину, но не говоришь, конечно, ведь ты же глупый аспирант, тебе не положено понимать больше), потом все пьют кофе, а потом внезапно оказывается, что уже семь часов вечера, на улице темным-темно и пришло время (по маминому сценарию) ехать домой, чтобы быть дома. Без всякой работы. Я добиралась до дома такая измученная, словно я не потратила день на черт знает что, а будто я действительно тяжело работала. И это, наверное, было самое поразительное во всем этом сценарии. Приблизительно тогда я решила, что буду работать там, где удобно и поселилась на работе. Ну, или привела работу домой -- кому как нравится. Как ни странно, это дисциплинирует -- не к кому постучать, некого позвать покурить, да и вообще сидишь и сидишь -- самое время поработать.

Но карантин скоро закончится. И все те, кто обычно работает на работе, вернутся работать туда, как всегда. Жить же продолжат дома. Это не на всю жизнь. И дождь, надеюсь, завтра тоже закончится. Ну хотя бы в четверг, мне действительно надо в химчистку.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив