Хотели как лучше - 20

      Der Krieg ist eine bloße Fortsetzung der Politik mit anderen Mitteln.
      Эта максима К. фон Клаузевица (я не военкор, просто Клаузевиц и Сунь-цзы вместе с У-цзы были у меня настольными книгами еще тогда, когда нынешние военкуры и военблохеры еще и не знали, какой им придел положен), конечно, не была известна Ивану Васильевичу, ибо пруссака и нашего царя-батюшку (строгого до жути, но справедливого) разделяют пара с гаком столетий. Однако Иван Васильевич, не читав Клаузевица, действовал именно в этом духе, и война для него не была самоцелью (как для всяких там македонсковых), а всего лишь инструментом достижения конкретной политической цели. И заполучив в свое распоряжение восточную часть Ливонии и Нарву, он затем долго и упорно сопротивлялся тому, чтобы забрать себе еще несколько ее кусков, но при этом не дать и другим претендентам разделать несчастную Ливонию как Бог черепаху – все-таки маленькая, слабая, раздробленная Ливония, сохранившая остатки своего суверенитета под протекторатом Москвы была для России выгоднее, чем разделенная на части и тем самым усилившая потенциальнх и явных врагов Русского государства.
      В этом Васильевич категорически расходился с Жигимонтовичем, своим заклятым братом. Любопытно глянуть на эволюцию целей Москвы в первой и настоящей Ливонской войне – сперва речь шла о вразумлении неразумных германов, затем, когда неожиданно выяснилось, что стена, да гнилая, ткни, она и развалится, возникла и была реализована идея возвращения ливонской части «наследства Ярослава Мудрого», а затем, когда германы показали свою упертость и непонимание толстых намеков, сделанных из Москвы им снова было сделано вразумление. Но когда Жигимонтович искрадом и тихой сапой наложил свои потные ручонки на ряд ливонских замков, военные экспедиции Москвы в Ливонии меняют своей вектор – теперь они имели своей целью продемонстрировать Жигимонтовичу тщету его усилий по защите остатков Ливонии и намекнуть ему, чтобы он не торопился с ее разделом, а на худой случай – разорить те территории, которые могли оказаться под властью ВКЛ и Польши с тем, чтобы они получили от этого больше убытков, нежели прибыли.
      Сработал этот план – нет, не сработал равно как и план "В". Он предусматривал невтягивание Русского государства в полномасштабный военный конфликт из-за ливонского наследства, но что-то пошло не так и где-то кем-то была допущена ошибка в расчетах. Впрочем, война с Литвой все равно была неизбежна – противоречия между двумя государствами были слишком сильны (что и показали переговоры 1559 и 1560 гг.), чтобы мог быть достигнут некий компромисс, способный положить конец затянувшему противостоянию (и продлится оно еще, почитай еще почти полторы сотни лет, аж до самого конца XVII в.). Но это все будет впереди, а пока лехкая рать князя Булгакова в июне-июле 1561 гг. опустошила центральную Ливонию и благополучно вернулась домой. Очередь теперь была за Жигимонтовичем, и он ответил неожиданным образом, таким, каким в Москве не ожидали увидеть этот ответ.
      Следом за Булгаковым в Ливонию, в ту ее часть, что не занята была литовцами и поляками, вступила рать гетмана Радзивилла (который Рыжий, ибо был и другой Радзивилл, Черный). Поимев несколько стычек с русскими арьергардами (которые польские хронисты поспешили расписать в масляных красках как величайшие победы над варварами с Востока), но не сумев настичь самого Булгакова (который, судя по всему, имел четкий и недвусмысленный приказ в прямое дело не ввязываться – Иван пообещал додержать перемирие до срока, а царское слово твердое), Радзивилл двинулся к занятому русскими замку Тарваст и осадил его.
      Немногочисленный русский гарнизон Тарваста сперва упорно оборонялся, но затем у воевод сдали нервы (ситуация была совершенно непонятной – вроде бы как войны же не было, и что это все значит?) и они решили сдать замок, выговорив себе и своим людям право выйти из Тарваста со всем имуществом (и, само собой были жестоко обмануты и ограблены до нитки, а кое-кто был схвачен и выдан ливонцам, у которых и зле живот свой скончали). Приобретя же Тарваст, Радзивил заполучил в свои руки чемодан без ручки – в ходе осады замок был изрядно порушен, а бла-а-ародные шляхтичи отнюдь не высказывали острого желания сидеть в развалинах и тем боле ручками-ручками их восстанавливать. Так что пришлось гетману, забрав из замка все мало-мальски ценное, покинуть его, а на его хвост насели русские воеводы и потрепали отходящих литовцев.
      Тарвастский казус стал прологом новой русско-литовской войны и одновременно эпилогом к истории 1-го раздела Ливонии. В ноябре 1561 г. Кеттлер и Жигимонтович заключили договор, Pacta Subjectionis, согласно которому Кеттлер стал герцогом Курляднским и вассалом Жигимонтовича, Рига перешла под власть Литвы (что и было узаконено договором марта 1562 г.). Тем временем шведы изгнали польскую президию из Ревеля, вынудили капитулировать староливонца Ольденбокума и прибрали к своим рукам Ревель. Итак, как писал русский историк Форстен, «Ливония распалась между четырьмя северовосточными державами, у каждой из них были свои гавани: у русских Нарва, у шведов Ревель, у Польши Рига, у Магнуса Аренсбург и Пернов». Можно было призадуматься о переделе разделенного…
      To be continued…

      Вот чего у нас есть в ассортименте, так это парсун литовского хитрована