Грязные песни

И в общем, все выпили-закусили, потом, как водится, начали петь. Петь из нас особо никто не умел, на гитаре бренчали с трудом – но, сами знаете: в таких делах да в узкой теплой компании главное – энтузиазм! А вот его было с избытком. Сначала Кирюха что-то спел, потом, как обычно, Ирка (она у нас считалась докой в этом деле, потому что даже уроки игры на гитаре когда-то брала). Все, в общем, миленько, хотя и без особого драйва (Ирка все-таки всегда играла как-то слишком правильно, как примерная ученица – скучновато). Мы уж подумывали переходить к следующей части программы – танцам, как тут эта самая Оля/Зоя, до этого довольно равнодушно уминавшая салат и болтавшая с Машкой, вдруг протянула руку и своим слегка сорванным, ВУЛЬГАРНЫМ (особенно на мой тогдашний изысканный вкус) голосом потребовала себе гитару.
Ирка была малость раздосадована, все остальные заинтригованы – и гитару ей дали. Никто ничего особенного от внезапной рыжей (да, вспомнил! Она была рыжая!) гостьи не ждал, но…
И Рыжая, весьма умело обхватив гитару и приладившись, запела. Голос у нее оказался неожиданно сильный, со слухом у нее тоже было все в порядке – но главное, что это была за песня! И что за исполнение!
Совсем другой, мягко говоря, репертуар. Мы-то что там себе бренчали – Макаревич, Окуджава, всякий интеллигентский юморок типа «А в это время женщины копали». А это была песня, которую я до этого вообще никогда не слышал. И судя по тексту – настоящая дворовая. То есть – по-настоящему неприличная в своей откровенности! С неудержимым сексуальным напором. Вроде, по сюжету (а в ней был сюжет) – какая-то смесь средневековых менестрелей с ранним Маяковским. Причем там даже с полом автора было непонятно: вроде по тексту некий небогатый паренек из самых низов влюбился в какую-то богачку, и поет что-то вроде серенады, только серенада такая брутальная донельзя, без экивоков: мол, да, знаешь, я не богатенький буратино, как ты привыкла – я другой, я тебя покорю не умными речами и не бархатными шелками, а тем, чем мужчина от века должен покорять женщину, дай мне только шанс, и уже больше никто тебе будет не нужен…
И вот песню с таким недвусмысленным посылом пела девушка, та самая рыжая бестия. Но КАК пела! Это был, блин, Высоцкий в юбке! Просто – бушевала настоящая СТРАСТЬ. Как-то каждый мужской член нашего небольшого коллектива даже не понимал, а чувствовал печенками – что вот, жила среди нас настоящая ЖЕНЩИНА, осатаневшая от пребывания среди всяких размазней и хлюпиков, которая решила уж, раз никак не получается по-другому, взять гитару и самой показать, КАКИМ должен быть человек, который ее ХОЧЕТ.
Можно сказать, на нас за 5 минут пролилась вся вековая, архетипическая женская тоска по… по этому самому. По страсти. Причем – вот это я могу сказать совершенно точно – это не было вульгарно. Это было прекрасно. И неожиданно, как 9-балльный шквал в городской луже. Сидишь тут на дне рождения, поедаешь тортик с салатом – и вдруг рядом, обжигающе – и боль, и гнев, и тоска, и похоть в натурально чистом виде…
Впечатление эта «песня Оли/Зои» на всех произвела просто ошеломительное. Буквально – в конце все сидели едва ли не с разинутыми ртами. И девушки в том числе.
Ну а потом все как-то встряхнулись, рыжая гитару отложила – и вечер потихоньку потек своим чередом. Да она вскоре и убежала, сославшись на «дела». Увязаться за ней провожать никто даже не пытался – как-то всем было ясно на все сто с лишним процентов, что мы для такой фемины людишки не того калибра. «Патроны не той системы». И больше, кстати, я эту девушку никогда не видел – очевидно, наша компания ей не показалась интересной, и это правильно.
А вот песню ее – точнее, не саму песню, а грандиозный отпечаток от нее – я уже почти 30 лет с тех пор ношу в своих извилинах. И мне, конечно, очень хотелось найти какие-то ее следы. Понятно, что дворовая, что по радио такую почти порнографию передавать не будут – но какие-то следы ее должны быть?
Следов не было. Никто такую песню не знал. Было удивительно, какая-то мистика: невероятная девушка, мелькнувшая и тут же пропавшая, ее песня с абсолютно несвойственным нашей северной лицемерной стране кипением чувственности, тоже никому неизвестная… Что это было? Может, фантом какой-то? «Сны о чем-то большем»?
И только лет через 5-10, представьте, я эту песню услышал. И это был второй удар под дых. Я-то, собственно, не помнил точно ни музыки, ни текстовки – только некоторые словесные конструкции – но узнал сразу. Это была точно она, причем в «правильном» исполнении – то есть ее пел мужчина. И при этом, оставаясь собой, эта песня стала своей полной противоположностью. Да вы наверняка ее знаете! Собственно, вот она:
Кое-где пишут, что якобы сам Сюткин эту песню и сочинил, причем и музыку, и слова. СОМНЕВАЮСЬ.
Самое удивительная, что это ДРУГАЯ песня. По всему: по настроению, по подаче, по смыслу. Там, где у рыжей певички были страсть, порыв и действительно просьба, как умирающий от жажды просит воды – там у Сюткина самодовольство и вялая расслабленность, как у сытого кота. Темп, конечно, у Сюткина совсем другой. У обоих – декаданс, только Сюткин в него, по моде времени, играет – а Оля/Зоя разрушалась натурально.
Словом, тогда у меня на квартире был рок, а сейчас на Ютубе – русский фальшивый джаз. Вот только жаль, что ленивое «дай» Сюткина есть в реале, и каждый может его послушать и сделать свои выводы – а моя звучит только в моей голове. Да и то – не сама, а только ее слабый отзвук. Память ведь несовершенна, с Ютубом не сравнить.
Ты не уснешь, пока я рядом
|
</> |