Гриши и Маши

olga_srb — 18.10.2018 В детстве я очень сочувствовала всем Нинам, Зоям, Оксанам и прочим беднягам, у которых отсутствовали полные имена. В отличие от них, Лены и Тани имели все шансы дорасти от Елен и Татьян, что в моих глазах делало их перспективными личностями, которым уготовлено блестящее будущее.

Со временем я перестала сочувствовать и Нинам, и Верам, и Кирам, поняв, что к совершеннолетию они привыкают к своим «неудачным» именам, хотя и вынуждены весь остаток жизни доказывать свой взрослый статус, но предположение, что каждая Алина и Марина мечтает иметь «нормальное», то есть полное, имя, у меня оставалось довольно долго.

Лет двадцать назад я познакомилась с одной дамой, имевшей весьма громоздкую должность и имя Ляля. Разумеется, коллеги и подчиненные обращались к ней по имени и отчеству, и всякий раз это сочетание «детского» имени и «взрослого» отчества звучали немножко нелепо, чему однажды был посвящен отдельный приватный разговор. Рассуждения коллег доказали: не я одна страдаю предвзятым отношением к именам, лишенным полной формы.


В отличие от терпящих именное бедствие Егоров и Нин, Григории, Иваны, Ольги и Елены могут наслаждаться вариабельностью: когда они - маленькие или хотят таковыми казаться, они называются Гришами, Ванями, Олями, Ленами, но, став взрослыми, в официальном контексте они получают возможность использовать полное имя. В любом случае выбираемая форма всегда соотносится с ситуацией: если я нахожусь в кругу приятелей, я – Оля, если я представляюсь как административное лицо, я – Ольга. Очевидно, что в рамках официального мероприятия (например, на конференции, на деловой встрече) назвать себя «Олей» или «Лёлей» было бы неким культурным вызовом, намекающим на резкое сокращение дистанции. При этом совершенно неизвестно, готовы ли на такие резкие виражи другие участники.

Имя – это всегда психологический образ, причем как внутренний, так и внешний. Это – и жизненный сценарий, и социальная витрина, которую человек предлагает рассмотреть окружающим, поэтому любое отклонение от стандарта не является случайным.

Представьте две афиши: на первой написано, что лекцию прочитает «Мария Чикенморген», на второй указан лектор «Маша Чикенморген» (или кабинет врача с надписью «терапевт Григорий Полубоков» - «терапевт Гриша Полубоков»). Вы же сразу почувствуйте разницу между двумя ипостасями одной персоны и тем, какой она хочет предстать в глазах слушателей и пациентов, правда?

Есть публичные личности, которые представляются Нюшами, Ленами, Гришами и проч., и многие «обычные» люди признаются, что испытывают некоторую неловкость от необходимости по-детски обращаться в официальном контексте к одной взрослой тетушке.

Какой эффект хочет произвести эта пятидесятилетняя «девочка»? Показать свою исключительность? Скрыть свою взрослость? Указать на возможность не церемониться с ней? Как правило, при более близком знакомстве выясняется, что церемониал очень даже приветствуется, но – иного рода: не формальный, положенный всем по определению, а особенный. Надо с придыханием ловить каждое слово, надо восхищенно кивать головой, а вот обращаться следует не так, как хочется (на этом месте демократия заканчивается), а так, как указано.

В частности, мне довелось общаться с одной Машей, которая настаивала на том, чтобы ее имя всюду писали именно так: в программе конференции, в аннотации доклада и т.д. Разумеется, у нее имелось стандартное «паспортное» имя Мария, обремененное не только фамилией, но и отчеством, но отчество произносить было как бы запрещено (во всяком случае Маша демонстративно морщилась, если ее назвали, допустим, Марией Сергеевной). Конечно, это не проблема – в деловой обстановке обращаться к солидной даме по имени Маша, когда вокруг сидят Светланы Петровны и Татьяны Васильевны, но само явление, несомненно, вызывает интерес.

Как вы думаете, что стоит за настойчивым желанием именоваться «детским» именем? Сразу замечу: речь идет не об артистах, которые выбирают неполное имя в функции творческого псевдонима!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив