Голодомор 1932-1933: как Кубань сделали "русской", очистив от украинцев

В декабре 1932-го в Москве развернули антиукраинскую кампанию, результатом которой стало уничтожение украинской идентичности на территории РСФСР. Наиболее очевидными результаты этой политики были на Кубани, где доля украинцев уменьшилась с 62,2 % в 1926-м, до 4,7% в 1939-м.

В начале 1930 года глава советского правительства Вячеслав Молотов открыто объявил крестьянам войну:

«Вопрос сейчас стоит так: будет у нас хлеб – будет советская власть, не будет – советская власть погибнет. У кого сейчас хлеб? У реакционного украинского мужичка и реакционного кубанского казачка. Они не дадут нам хлеб добровольно. Его нужно взять».

Украина и Кубаньбыли главными зерновыми районами СССР. И хотя ненавистные Молотову «кубанские казачки» делились на черноморцев-украинофонов и линейцев-русофонов, основные хлебные районы были именно украинскими. Вообще, Кубань в то время называли «Второй Украиной» («первой» была собственно УССР, а «третьей» – Галичина, Волынь, Буковина и Закарпатье). По данным всесоюзной переписи население 1926 года, украинцы в Кубанском округе составляли 62.2 % (в некоторых районах около 80 %).

По мнению итальянского историка Андреа Грациози, Сталин раньше, чем националисты пришел к выводу, что на украинских землях крестьянский вопрос неразрывно связан с национальным. Именно по этой причине самые жесткие карательные меры в 1932-1933 были предприняты в Украине и на Кубани. Например, только здесь у крестьян изымали, кроме зерна, даже запасы овощей.

«Где крестьянский вопрос осложнялся вопросом национальным, делая его еще более острым и, следовательно, еще более опасным, – пишет Грациози, – там использование голода как меры наказания было гораздо более жестоким».

Причем, на Кубани одновременно с Голодомором началась борьба против украинизации. 14 декабря 1932 года ЦК ВКП(б) и советское правительство приняли совместное (за подписями Сталина и Молотова) постановление «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области». Среди прочего, там отмечалось:

«В особенности ЦК и СНК указывают Северо-Кавказскому крайкому и крайисполкому, что легкомысленная, не вытекающая из культурных интересов населения, не большевистская “украинизация” почти половины районов Северного Кавказа при полном отсутствии контроля за украинизацией школы и печати со стороны краевых органов, дала легальную форму врагам Советской власти для организации сопротивления мероприятиям и заданиям Советской власти со стороны кулаков, офицерства, реэмигрантов-казаков, участников Кубанской Рады и т.д. …

В целях разгрома сопротивления хлебозаготовкам кулацких элементов и их «партийных» и беспартийных прислужников, ЦК и СНК Советского Союза постановляют:

а) Выселить в кратчайший срок в северные области СССР из ст. Полтавской (Северный Кавказ), как наиболее контрреволюционной, всех жителей за исключением действительно преданных Советской власти и не замешанных в саботаже хлебозаготовок колхозников и единоличников и заселить эту станицу добросовестными колхозниками-красноармейцами, работающими в условиях малоземелья и на неудобных землях в других краях, передав им все земли и озимые посевы, строения, инвентарь и скот выселяемых…

г) Предложить ЦК КП(б)У и СНК Украины обратить серьезное внимание на правильное проведение украинизации, устранить механическое проведение ее, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры, обеспечить систематическое партийное руководство и контроль за проведением украинизации.

д) Немедленно перевести на Северном Кавказе делопроизводство советских и кооперативных органов «украинизированных» районов, а также все издающиеся газеты и журналы с украинского языка на русский язык, как более понятный для кубанцев, а также подготовить и к осени перевести преподавание в школах на русский язык. ЦК и СНК обязывают крайком и крайисполком срочно проверить и улучшить состав работников школ в «украинизированных» районах».

Как видим, Сталин и его приспешники рассматривали украинский и хлебозаготовительный вопросы как тесно взаимосвязанные и неотделимые друг от друга. Кстати, уже через две недели, 29 декабря 1932 года, глава ОГПУ Ягода докладывал Сталину:

«В настоящее время все выселенные с Кубани в количестве 1992 сем[ей] (9442 чел[овека]) размещены и устроены в Северном Казахстане и в спецпоселках Северного края».

Однако репрессии на это не закончились, и массовой депортации подверглись не только жители Полтавской. В феврале 1941-го академик Вернадский после беседы с геологом Фокиным записал в дневнике:

«На Кубани (он из Майкопа) едва 1/3 станиц осталась – жители других были выселены. Сейчас кубанцы оказались рыбаками у Белого моря ([рассказывал академик] Ферсман при поездке в Кировск [Мурманская область]).

А 15 декабря 1932 года, появилось еще одно украинофобское решение «Об украинизации в ДВК, Казакстане, Средней Азии, ЦЧО и других районах СССР» за подписями тех же Сталина и Молотова:

«ЦК ВКП(б) и СНК СССР решительно осуждают выступления и предложения, исходящие от отдельных украинских товарищей, об обязательной украинизации целого ряда районов СССР (например, в ДВК, Казакстане, Средней Азии, ЦЧО и т.д.). Подобные выступления могут только играть на руку тем буржуазно-националистическим элементам, которые, будучи изгнаны из Украины как вредные элементы, проникают во вновь украинизированные районы и ведут тем разлагающую работу.
Поручить крайкому и крайисполкому ДВК (Дальневосточный край. – авт.), обкому и облисполкому ЦЧО (Центрально-Черноземная область. – авт.) области, Казакскому крайкому и Совнаркому немедленно приостановить дальнейшую украинизацию в районах, перевести все украинизированные газеты, печать и издания на русский язык и к осени 1933 года подготовить переход школ и преподавания на русский язык».

Результатом такой политики стало резкое уменьшение количества украинцев в составе населения РСФСР. Если по переписи-1926 там проживало 7 873,3 тыс. украинцев (при общем количестве населения 100 891,2 тыс. это составляло 7,8%), то согласно переписи-1939 осталось только 3 359,1 тыс. украинцев (при общем количестве 109 397,4 тыс. – 3,1%).

Куда же пропало более 4,5 миллионов украинцев? В 1929-1936 из состава РСФСР выделились Таджикская, Киргизская и Казахская ССР, где, по данным переписи-1939, проживало в общей сложности 812,9 тыс. украинцев. А для того, чтобы понять, куда делись остальные – рассмотрим пример Кубани. Российские пропагандисты, отрицают, что Голодомор был геноцидом украинского народа, поскольку на территории современной РФ от голода в то же время умерло около трех миллионов человек. Однако при этом умалчивают, что больше всего пострадала Кубань, где на тот момент именно украинцы составляли большинство населения (особенно сельского). Конечно, не все умершие или депортированные были украинцами. Однако в ситуации, когда власть начала сворачивать украинизацию и преследовать ее промоутеров, уцелевшие быстро поняли: быть украинцем стало опасно.

В итоге, за 12 лет (декабрь 1926 – январь 1939) украинцев на Кубани стало меньше в шесть раз!!! Если по данным переписи-1926 украинцы составляли 62,2 % (915,4 тыс.) населения Кубанского округа, то по переписи-1939 только 4,7% (149,8 тыс.) жителей Краснодарского края были украинцами; по данным переписи-1989 – 3,9 % (182,1 тыс.), а по переписи-2010 – всего 1,6 % (83,7 тыс.) украинцев.

В других регионах РСФСР происходило то же самое. Например, в Ставропольской округе в 1926 было 245,7 тысяч украинцев – в 1939 в ставропольском крае осталось 46,5 тысяч (в пять раз меньше!). В Воронежской губернии в 1926 было 1 078,5 тысяч украинцев – в 1939 в Воронежской области стало 402,7 тысяч (меньше в 2,5 раза). В Саратовской губернии в 1926 было 202,2 тысячи украинцев – в 1939 в Саратовской области стало 96,5 тысяч (меньше в два раза – тут еще, можно сказать, легко отделались). Однако нигде катастрофа украинской идентичности не носила таких масштабов как на Кубани и в соседнем Ставрополье.

Об это важно знать и помнить – особенно, когда президент РФ рассказывает небылицы о некоем графе Потоцком, якобы придумавшем украинскую идентичность.

Дмитро Шурхало, для «ОРД»