Глядя из администрации

bantaputu — 07.11.2023 Разсмотрим произошедшее в 1917 году с точки зрения управления.

Кризис Российской Империи конца XIX - начала XX веков был связан с проявившимся несоответствием возможностей субъекта управления и сложности объекта управления при одновременном добровольном со стороны субъекта повышении требований к результатам управления. Империя хотела, чтобы страна и народ жили всë лучше и лучше - богаче, образованнее, свободнее, но добивалась этого при очень скромных по современным меркам налогах и численности управленческого аппарата, а также при сохранении ряда концептуальных управленческих установок, не учитывавших появление альтернативных концепций, в основном враждебных, то есть рост сложности объекта управления отчасти игнорировался.

Сторонники Российской Империи справедливо уважают еë за способность добиться впечатляющего экономического и социального развития страны при минимальных, для нашего времени микроскопических затратах на управление. К сожалению, такой подход содержит в себе ряд рисков, которые и сыграли свою роль.

Ключевые риски были связаны с сильным общественным движением за изменение принципов управления страной, выразившимся в популярности демократических и социалистических идей и партий и во всëм, что с этим было связано. С точки управления эта популярность имела своего рода "рыночный" характер, если подразумевать принцип, согласно которому спрос рождает предложение. Развитие экономики и социальной среды России, а также проявившиеся возможности по координации этого развития с аналогичными процессами в других великих державах, создали потенциальный управленческий рынок - в том смысле, что появилось значительное число явлений и процессов, которыми стало возможным управлять, и одновременно появилось множество идей по осуществлению этого управления. Так, всем известный марксизм можно понимать как руководство по управлению процессами, до появления марксизма управлением не охваченными. Множество образованных и полуобразованных людей увидели, что возник ряд явлений, развивающихся стихийно, поскольку администрация Империи ими не управляла, и что есть возможность начать управление этими процессами, освоив тем самым ряд новых управленческих ниш и рабочие места в них. Образно говоря, толпа интеллигентов, полу-интеллигентов и пару-раз-пивших-чай-с-интеллигентами увидели сад с золотыми яблоками, который царские администраторы охраняли, но не рвали и не ели сами. С точки зрения массы лиц, жаждавших управленческих рабочих мест, власти Империи выглядели "собакой на сене". У этих лиц возникло совокупное желание прогнать "собаку", чтобы добраться до вожделенного трудоустройства начальниками. Между упомянутыми лицами возникло много разногласий по вопросу о том, кто из них должен быть начальником после падения Империи, а также на то, кому следует скормить "сено" после ухода "собаки", однако вектор на разрушение чрезмерно, по их меркам, компактной администрации был у них общим.

Отметим две вещи. Первая: эффективный администратор, управляющий минимальными усилиями, рискует навлечь на себя гнев тех, кто вследствие этой эффективности не трудоустроен. Высокая эффективность создаëт ряд социальных рисков. Вторая: можно попробовать купировать недовольство, искусственно усложнив субъект управления, создав управленческие рабочие места там, где они, в общем-то, не очень нужны - при наличии свободных ресурсов на такую растрату, конечно.

Вследствие разрушения Империи и еë административного аппарата произошло массовое рекрутирование в управление людей, которые при прежней администрации не имели на это никаких шансов вследствие своей низкой и даже отрицательной, с точки зрения дела, квалификации. В результате качество управления страной резко снизилось, субъект управления стал соответствовать сложности объекта управления в ещё меньшей степени. Логично задать вопрос: почему новая власть продержалась весьма длительное время, около семидесяти лет, хотя по своим качествам, казалось бы, должна была исчезнуть за несколько месяцев? Ответ на этот вопрос в отношении большевиков к объекту управления. Большевики стали делать то, на что царская власть не осмеливалась уже очень длительное время (хотя в давние века некоторые попытки делала). Они стали упрощать объект управления. Вся большевицкая концепция сводится к технологии упрощения объекта управления. Для начала упрощается представление об объекте, до формулы: "Буржуи плохо, пролетарии хорошо, но пролетарии не хотят властвовать, поэтому властвовать будем мы". Далее объект управления подгоняется под эту формулу - уничтожаются "буржуи", пролетарии отстраняются от участия в управлении, создаëтся обособленная каста управленцев. Объект управления физически загоняется в прокрустово ложе примитивного представления о міре посредством физического истребления или подавления всего, что не соответствует немногочисленным разрешëнным формам существования. Атакуется всë "чужеродное" вплоть до причëсок и ширины брюк. Как определяется "чужеродное"? По излишней сложности управления им. Пресловутое "классовое чутьë" это, на самом деле, административный инстинкт, стоящий на страже компетенции администратора и требующий уничтожения всего, что превосходит эту компетенцию. Благодаря такой стратегии новая власть смогла управлять страной ценою примитивизации бытовавших в ней явлений.

Если мы встречаем какого-нибудь сторонника массовых "трудовых армий", называющего себя троцкистом, то верное определение сего субъекта не связано с тем или иным революционным деятелем. Его верное определение - "безработный администратор-примитивист, осознающий, что управлять чем-либо сложнее послушной колонны, выполняющей команды "налево", "направо", и так далее, он не в состоянии вследствие своей низкой компетенции".

Как несложно догадаться, стратегия упрощения объекта управления ради удобства субъекта управления неизбежно ведëт к деградации объекта. В какой-то момент можно придти к выводу, что этот объект слишком прост, чтобы нужно было содержать армию управленцев, даже если эти управленцы - советские олигофрены и способны лишь выполнять примитивные команды, фактически выполняя роль переключателей. У кого-то может появиться мысль, что с управлением таким объектом может справиться десяток человек, но обременëнных интеллектом, и что весь остальной аппарат можно просто уволить. Что и происходит в 1991 году. После чего обнаруживается, что десяток считающих себя гениями, не связанными моралью, это, конечно, сила, особенно если они связаны личной дружбой и этнической общностью, однако оценка сложности объекта управления была сильно занижена. Примитивные советские "переключатели" за счёт своей численности и жëсткой структуры вместе делали довольно сложную работу, хотя и состоявшую из простых движений. После чего начинается упрощение объекта управления уже под возможности десятка "гениев" (наподобие Берёзовского), заводы массово закрываются, экономическая и социальная жизнь скатывается к почти пещерным формам, демократия уничтожается. Страна начинает выполнять одну задачу - соответствовать возможностям новой управленческой элиты. Это новый этап жизни большевицкой концепции - "Всё, чем мы не можем управлять, уничтожим".

Следующий этап развития системы это расширение круга "гениев, не связанных моралью" до двух-трёх сотен. Где-то в конце этого этапа мы находимся сейчас. Результат этого этапа - объект управления может стать сложнее за счёт бóльшего числа сигналов в штуках, однако общий принцип "всё, чем сложно управлять, уничтожается" по-прежнему действует. Некоторые активисты "Русской Весны" не дадут соврать. По сравнению с предыдущим этапом это, однако, некоторый прогресс.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив