Глубинный смысл "Бриллиантовой руки". Часть 1.

sapojnik — 31.07.2019 Выступление доктора Медведева на кружке любителей психоанализа
…И нам наш великий вождь товарищ Сталин не случайно заявил, что для нас важнейшим искусством является кино. Потому что кино действительно формирует эти массовые бессознательные структуры и дает некие стереотипы… для чего? Для идентификации, для того, чтобы уподобиться тому или иному герою.

Где? В фантазии, естественно. Совершить нечто по отношению к герою, что нам в нашей жизни совершить нельзя. И вот два фильма - по времени очень близкие по популярности практически тождественные. Сотни миллионов людей пропустили через свое психическое содержание эти образы, эти звуки И фразы. Они стали фольклором, они превратились в некие Знаковые неявные модели узнавания своего и чужого. «Белое Солнце пустыни» - фильм героический, где мы отыграли некую ретроспективу, некое свое героическое прошлое. И вот данный фильм «Бриллиантовая рука» – это героический фильм конца 60-х. Это герой того времени – Семен Семенович Горбунков. Сама фамилия, заметьте, с одной стороны телесная, а с другой стороны фольклорная. Это некий вот герой Конек-Горбунок, неказистый такой, который призван совершить некий подвиг.

Я назвал нашу с вами встречу – «Телесная символика бессознательного в кинофильме «Бриллиантовая рука».

Почему я хотел бы этим ограничиться? Во-первых, сам материал именно таков. О чем идет речь? Речь идет о том, что обычный так называемый советский человек внезапно во плоти, телесно переносится в совершенно иную реальность, реальность иных отношений, реальность запредельности, заграничности, реальность морского путешествия по отношению к его обычному сухопутному существованию, и естественно, выпадая из неких обычных, привычных связей. Возвращаются из запредельного, потустороннего существования.

Так вот, человек, вернувшись в нашу реальность чисто телесно, не может в нее вписаться. Он вдруг обнаружил себя инородным телом, и сразу же как только, в силу обстоятельств, которые нам известны, и сразу как только он столкнулся с родными отечественными дисциплинарными пространствами, ну там с милиционером, Михаилом Ивановичем, колоритнейшей фигурой, в данном случае олицетворяющей наши правоохранительные органы, ему сразу же дано понять, что он теперь некое тело, чужеродное тело, которое является носителем некой заразы, такой вот «анальной» заразы: золота, бриллиантов, денег...

Бесперспективность анального бунта
Напомню, что согласно теории психоанализа, человек в ходе своего психологического развития должен обязательно пройти три стадии развития собственной сексуальности: оральную, анальную и генитальную. Некоторые дети так и «застревают» на какой-то из ранних стадий, так и не вступив в зрелость. Как мы уже говорили с вами, советское общество всё целиком застряло на самой первой «оральной» стадии… Подробнее об этом почитайте у старика Фрейда.

Итак, эта зараза фактически делает его изгоем, и зараза может быть снята с него лишь при условии, что его тело будет использовано как нечто пассивное. «С бесчувственного тела или с трупа…» - помните цитату? Герой наш сначала недоумевает с чьего трупа, с чьего трупа вы будете все это снимать. Ну, так ласково на него глядя, представители правоохранительных органов говорят: ну, надеемся, надеемся, что до этого не дойдет…

....Шестидесятые годы – это время надежд. Об этом очень часто пишется в литературе, но с точки зрения бессознательного и его динамики это тоже некий прорыв от младенчества, взаимоотождествления, массообразности к «анальному бунту». И вот перед нами фигуры анальных бунтарей, которые выступили против отождествления с другими: пред нами фигуры того же Лелика, скажем, великолепнейшего героического борца, перед нами фигура Геши Козодоева, Шефа… Наконец, перед нами фигура Горбункова Семена Семеновича! Как ни странно. Волею судьбы – он не хотел этого! – волею судьбы он тоже вырван из общей массы – на какое-то время, пусть на несколько дней, дня три-четыре всего.

Так вот – анальный бунт и его бесперспективность, абсолютная бесперспективность и возврат в изначальное, исходное, массовое состояние. По истории нашей отечественной фильмографии, нашего кинематографа данный фильм Гайдая практически последний его героический фильм.

Вот они – люди, которые дерзают. Возьмите “Операцию Ы”, когда люди что-то действительно делают, планируют, осуществляют. Им не удается, а им не может это удаться.

Это советское кино: ты не можешь ограбить склад, ты должен сесть в тюрьму; ты не можешь плохо себя вести на стройке, тебя должны перевоспитать! Ты не можешь, как в “Операции Ы”, плохо сдать экзамены, погнавшись за сексуальной целью, и, расставаясь с любимой девушкой, ты говоришь «до завтра, нет, до послезавтра, завтра я буду готовиться к экзаменам, а целоваться мы уже будем послезавтра».

Так вот ты этого не можешь, но ты это пробуешь! Ты это делаешь, и люди тебе сочувствуют, и ты воруешь чужую невесту, нет, не чужую, просто ничью, там эту кавказскую несчастную пленницу, ты осуществляешь некие странные действия, учишь людей твисту, проводишь сеансы одновременной игры в домино, ты занимаешься контрабандой…

Характернейшая вещь: приезжает Семен Семенович на пароходе, деньги, ценности «в руке» как в сейфе. А Геша говорит - ну, Лелик, ты всегда недоволен! А Лелик любимое произносит слово, оно произносится двенадцать раз в этом фильме: “Идиот!” – это самое любимое слово у Гайдая.

...
Это потом уже начинается новая эпоха – эпоха блаженных людей, которые волею судьбы куда-то носятся, их как чурку сажают в самолет, они перелетают из Москвы в Ленинград, или наоборот, что-то с ними происходит – они вообще никаким образом не прилагают к этому никаких усилий, они поют песни, они едят рыбу, фаршированную или маринованную, я уж не помню, они милы, да, заливную… Но они – не герои.

Вот знак этого очень важный перехода – фильм “Бриллиантовая рука”. Это фильм о последнем герое, Вы вспомните, что делает Семен Семенович, когда возвращается с этой своей несчастной бриллиантовой рукой. Первое, что он говорит – а нельзя ли, чтобы эту руку вместо меня поносил кто-нибудь другой? Но понимает, что нельзя. Тогда он говорит «я не трус, но я боюсь». И вы готовы засмеяться! А дальше он добавляет – я боюсь не справиться, я боюсь, что эта ответственность будет мне не по плечу…

То есть это все-таки героический, наш родной советский человек, который предпринимает последние усилия для того, чтобы что сделать? – чтобы вернуться в лоно нормальности. Ведь изначально он нормален. Давайте вспомним, какой основной символ с гениальнейшей, интуитивно обостренной чувствительностью нам дает Гайдай. Это одиозная фигура рыбы. Весь фильм – это фильм о рыбе фактически.

Кто такой наш герой, Семен Семенович Горбунков? Он – старший экономист в некой Гипрорыбе, то есть он занимается производством рыбы в огромном количестве и ее экономически просчитывает. Он – рыбак, он умеет ловить на живца, он вообще профессионал, вы помните эти сцены, он все забывает, когда ловит рыбу. Аптека, где его начиняют всеми этими золотом- бриллиантами, находится на Фиш-стрит, «рыбной улице», и об этом долго говорится. Вся милиция всей страны слово “рыба” употребляет буквально через раз, заявляя – «Шанель номер пять, чую попалась большая рыба» – и заканчивая тем, что, поедая какую-то мелкую кильку, Михаил Иваныч заявляет – «мы не предупреждаем бандитов, чтобы не спугнуть большую рыбу». Рыба, рыба, рыба… Буквально уже тошнит от этой рыбы, откуда она – эта рыба?

А это наша родная рыба, я уже неоднократно напоминал, вот эту жуткую фразу, которую когда-то, напутствуя нас в дальнее плавание построения советской власти, сказал о нас великий Карл Густав Юнг, ученик Фрейда: он сказал, что в России нет людей, нет личности, психоанализ там поэтому невозможен. «Они там живут как рыбы, как рыбы в стае, все как бы одновременно осуществляя некие маневры, и все одновременно интуитивно чувствуя, что нужно делать». И это так, действительно. Давайте посмотрим, как обозначают герои фильма свою рыбью взаимоидентичность. Даже Геша, мы о нем поговорим, классный тип, заявляет Семен Семенычу, что лучше бы я упал вместо тебя, хорошая это была бы замена, а остальные меняются как хотят, помните эту любимую фразу – «ребята, на его месте должен бы был быть я». То есть, действительно, каждый человек взаимозаменяем. И финал моей этой сегодняшней аналитической попытки достаточно пропитан алкоголем, идущем из фильма, опять же, и поэтому следующую фразу я приберегу напоследок, и вы ее помните: «Напьешься – будешь».

Итак, вот морской архетип, рыбный архетип, это некий фон, на котором все вырастает.

Значит, соответственно, вот этот водный, женский такой мир, орально-архаический фон, он универсален. Все происходит в родном Черноморске, Это пронизанный морем город, откуда море видно постоянно, и это соответствующая тема, я не буду ее развивать – но, тем не менее, римейк, повторение “Золотого теленка” –люди вновь пытаются совершить некий бунт, некое восстание. Опять некая троица жуликов возрождает некую новую “Антилопу”… И опять у людей ничего не удается, и им опять придется, после того как они отсидят, переквалифицироваться в управдомы! Потому что управдомы - у нас по злобности, по своей агрессивности - превышают уровень, который дают бандиты и контрабандисты.

Вот это первый фон – мы берем человека из рыбьей среды, мы его посылаем куда-то туда, в неизвестность, и оттуда он возвращается измененный. Откуда у тебя это? - недоумевает жена, обнаружив у человека пистолет, классический фаллический символ. Откуда у рыбы пистолет, действительно? Рыба лежит, даже жабрами не шевелит после возлияний в ресторане “Плакучая ива”.

Но жена знает, как работать с человеком-рыбой. Человек-рыба зомбирован на некие рефлексы, массовые, в том числе трудовые, достаточно поставить ему перед ухом будильник, чтобы запустить рефлекс вливания в массу, ну по крайней мере, чтобы он как у Лонга, знаете, покойники, приподнялся и сунуть ему под нос милый пистолет, - откуда это у тебя? И он говорит, - «Оттуда». – Всё – завербовали… Это – конец, человек попадает в иной мир.

Это – первый аспект фильма, аспект очень патриотично-советский. Вся зараза идет «оттуда». Человек, попавший за границу, приносит оттуда некие плевела, которые могут у нас взрасти вот этими страшными сорняками, и мы должны предпринимать серьезнейшие усилия, для того, чтобы вырвать их с корнем. Правда, сам он спасся. Почему? –Потому что он, заметив первые только признаки болезни, тут же обращается к власти, тут же обращается к организаторам рыбьих вот этих движений и они уже дальше принимают за него определенные решения.
Он собственно не понимает, что происходит, почему? А потому что это ведь для иностранцев, это не для тебя! И, соответственно, ты, пройдя через подобного рода отношение к тебе как к иностранцу, просто чувствуешь себя не в своей тарелке, начинаешь нервничать, начинаешь искать вокруг врагов и находишь их прямо не отходя от кассы, как говорил любимый шеф, прямо в таксисте который тебя везет и что делает? – не берет попутчиков, заявляя, что по инструкции это не положено. «Это не таксист!» – догадывается в страшном откровении Семен Семенович. Почему? Потому что он все делает правильно, он все делает по инструкции. Это – убийца…

Второй блок – это деятельность – специфическая деятельность вот этой тройки контрабандистов. В чем она заключается? Она заключается в том, чтобы воспринимать с Запада ценности в прямом виде – золотые монеты, цепочки, различного рода камни драгоценные, - и что? – дефаллосизировать их. Изначальный, вот этот мужской западный прорыв превращать в родной отечественный женский. В чем заключается деятельность, кстати говоря, феноменальная деятельность шефа и его команды? Они воспринимают с Запада в виде фаллических символов – сначала в зонтиках, тростях – ну что такое зонтик мы с вами вообще читали у Зигмунда Фройда в “Толкованиях сновидений”, - потом в виде вот такой эррегированной неподвижной забинтованной руки. Воспринимаются оттуда некие ценности, потом они зарываются в землю, пропускаются через материнскую инстанцию, из земли вновь рождаются, и что? – и сдаются государству. Такая хорошая прибыльнейшая деятельность, кстати говоря.

Мы над многим смеемся в этом фильме, но в том числе сегодня среди последних пунктов и над жадностью этого чертова государства, которому люди, заработав какие-то ценности, отдают семьдесят пять процентов собственных денег! Но ему этого мало – оно еще и двадцать пять оставшихся хочет забрать и в конце концов забирает.

Вот они, эти люди. Хотя, конечно же, они не так просты в отличие от шефа. Вот шеф, милейший человек, это просто советский человек до мозга костей. Который все эти пропущенные через материнскую утробу земли ценности вкладывает во что? – в альтернативную материнскую утробу – в некую квартиру, где он замыкается от этого страшного мира огромной стальной дверью – знаете, вот этот поросенок Нуф-нуф , - такой поставить большую дверь и ляжет за ней, что волк из леса никогда не залезет к нам сюда, и смотрит на всех в испуге через этот глазок.

Он вернулся в материнскую утробу, по большому счету он хочет иметь еще одну материнскую утробу на колесах, в которую он бы мог залезать и передвигаться, решая те или иные… Больше ему ничего не надо, все остальное он отдает государству. Это вот пункт шестидесятника – пункт младенца как бы из рыбьей стаи человека, слитого в симбиозе с другими, который просто хочет иметь маленький аквариум – и больше ничего, никакой деятельности активной не хочет проводить, предпринимать цеховиком каким-нибудь стать, нет, он просто хочет иметь маленький аквариум, где его никто не тронет, где бы он мог свои деньги, двадцать пять процентов из них только, спокойно тратить на те или иные – какие удовольствия у малька или младенца – в основном моральные удовольствия.


...

Гомоэротизм Лелика и Геши

Так вот, соответственно, шеф, он понятен. А вот два других героя – я хотел бы обратить на них внимание – это некая феноменальная парочка. Она вызывает у нас дикий смех. Почему? – потому что нам это запрещено.

Что это такое? Это люди, продвинувшиеся на следующую стадию, анальную стадию. Садо-мазохистскую стадию, стадию активистскую, стадию, где можно так или иначе изъявлять свою волю и так или иначе эту волю проводить в жизнь, реализовывать. Конечно, приятного в них мало. Потому что анальщина она и есть анальщина.

Все вот эти действительно садмазохистские игры, когда вот этот милый Лелик, каждый раз с диким гоготом демонстрируя свои громадные кулачищи, заявляет бедному Геше, что «бить буду сильно, но аккуратно»… И бедный Геша, у которого сначала подбит глаз, потом подбито ухо. Страдает он в этой связке. Но ведь как они любят друг друга!

Вы заметьте, с чего начинается фильм. Начинается фильм, что Лелик провожает своего родного Гешу за границу: целует его по-брежневски долго и взасос, потом отворачивается и на все попытки Геши говорит – «не надо, иди». Он любит его действительно! Любит, и давая жесточайший тумак Геше, который не желает ехать к шефу, желает «принять ванну, выпить чашечку кофе», после этого, когда он его кулачищем своим куда-то в угол пнул, он говорит – «ну, поехали, Геша», - от души этого человека любя. Это действительно некая неразрывная связка, это связка противоположностей, которые в совокупности составляют некое единство. Это новый человек, это вообще один человек.
Некоторые люди, которые смотрят этот фильм, говорят, что это вообще какая-то гомоэротическая связь. , Они не только все время целуются. Лёлик все время предъявляет маскулинные такие черты, а вот Геша –он такой феминный, начиная оттого что он, ну, и сама его работа, маникенщик, или же те или иные вещи, связанные с его вот этими милыми ошибками, связанными с цветами, с мороженным, заканчиваются тем, что в конце фильма он вообще одевается в женское платье и так и бегает с младенцем на руках.

На самом деле речь не идет о гомоэротизме, речь идет о том, что перед нами некая новая модель личности, грядущая личность, кстати говоря, личность, о которой мы сейчас мечтаем. Вот мы тогда в шестидесятые годы задавили в себе эти интенции, а теперь недоумеваем, а чего это у нас вот такие странные “новые русские”, которые раскручивают вот эту анальную предпринимательскую деятельность, сами будучи по своей природе оральными типами, и главное – это им «отдохнуть в бане», регрессия такая, какие-то презентации, еда там, выпивка и так далее. Так вот мы задавили этот анальный тип и теперь его должны исследовать. Потому что по большому счету приятного в нем мало, когда нам постоянно тычут в голову задницу Папанова или когда тот же Геша на своей этой как бы менее внушительной заднице долго там прыгает перед аптекой в Стамбуле, произнося на разные лады “черт побери”.

Приятного в них мало, но тем не менее, это люди будущего, и вот они через Семена Семеновича, обычного нормального типичного советского человека, подвергаются анализу в этом фильме.

Это серьезный фильм, это трагический фильм. Я когда саундтрек вот записывал этого фильма на кассету, потом его прослушал, вот он , этот фильм ведь уникальный, там сорок минут мимики без текста идет из полуторачасового как бы визуального блока, то есть это активистский фильм, который идет под музыку, так вот под эти бредовые, иногда клоунадские действия, когда эту музыку слушаешь, она кажется такой смешной. Но когда ее слушаешь отдельно она кажется очень трагической, печальной и такой гнетущей. Почему?

Потому что прошлые фильмы - вот Никулин, Вицин, Моргунов – вот они изгои, они – алкаши. Что они могут? Они могут украсть, они могут выгнать самогон, они могут глушить рыбу динамитом, что еще? Да ничего они больше не могут. Нам их не жалко, и в каждом фильме их сажают. Правда мы удивляемся, что в следующем фильме они появляются вновь, но тем не менее это удивление быстро проходит. А вот эти люди созидают. Более того, как показывает сама практика фильма, эти люди что создают? – они создают золотой запас нашей страны неким своим трудом, обирая вот этот западный мир в обмен неизвестно, правда говоря, на что.

Очень хорошая система там ценностей – западники только посылают, наши получают и отдают золотой труд стране. И тем не менее, эти люди – изгои, эти люди боятся, эти люди мимикрируют, эти люди в конце концов садятся в тюрьму. «Сядем все», - радостно говорит Лелик и поет свою родную гомоэротическую песню , которую он запевает каждый раз , когда видит нового мужчину, - «Я встретил вас, - поет он, - и все былое в отжившем сердце ожило». А бедный Геша кладет ему на плечо голову и радостно они влетают на этой крылатой машине в небытие…

Так вот давайте вернемся к телу. Прежде всего, это, конечно, рука. «Береги руку, Сеня», - в руке есть некое сокровище, рука вынашивается, постоянно лилеется на некой как бы косыночке, около груди, правда иногда Семен Семенович забывает и как Наполеон просто руку засовывает себе в тряпочку, но быстро вспоминает и меняет местами. Какая здесь символика работает? Прежде всего, это символика наличия в человеческом теле чего-то инородного, что должно появиться на свет: символика беременности. Это БЕРЕМЕННЫЙ МУЖЧИНА, Семен Семенович Горбунков, и как бы вот этот ход, от его как бы предполагаемого горба методом оборачивания в режиме работы с бессознательным как раз и дает нам нечто такое связанное с фигурой беременной женщины.

Семен Семеныч, он вообще очень женственный тип, и когда ему вообще забавная сцена, и когда ему волею судьбы появляется новый шанс стать мужчиной, ведь не просто это какой-то дефективный человек, это человек воевавший, это воин, который опущен просто в этом обществе, до вот этой феминной рыбьей роли. И вот ему дают что – ему дают пипиську-пистолет.

Он говорит – со времен войны ,вот, ничего такого боевого, в руках не держал. Ему говорят радостно – представители власти – мужчины в этом женском мире, только у них могут быть боевые патроны – холостыми твоя пиписька-то заряжена.

Он говорит – дайте один боевой. На что? Ну, человек, не знакомый с психоанализом, тем не менее правильно отвечает – «на всякий пожарный случай». Мы помним все эти идеи Фройда об уринировании, заливании струей мочи огня там, как показателя собственной мужской силы. Фройда очень мучила вы знаете мысль, почему в первобытные времена женщины были хранительницами очага, а не мужчины. Вот он долго рассуждал, что мужчина бессознательно хочет стать пожарником, любой мальчик должен хотеть что-то заливать и так далее – вот эти мужские силы…

Так вот, на всякий пожарный случай, дайте мне хоть один боевой патрон – говорит Семен Семенович. Ретивое как бы опять в нем вот поднялось. «Не надо!» - говорят ему. Кстати очень хороший способ управления людьми, придуман в этом фильме, представители правоохранительных органов имеют как бы две вожжи – одна вожжа называется «не надо», вторая называется «так надо». «Понял!» – на то и другое отвечает Семен Семенович и поворачивает в том или ином направлении. Итак, дается ему этот пистолет, и он не знает, куда его засунуть, и засовывает его в сетку. Ему говорят – «ну, Семен Семенович!». А! – говорит он, – (вспомнил, наконец), засовывает В ШТАНЫ. Ему даются деньги; классический, я думаю плевок в душу советского народа! Фильм - антисоветчина до предела, Так вот, дается ему пачка денег для чего? – для того, чтобы он начал вести растленный образ жизни, чтобы он ходил в три места, где собираются всякие изгои, - на рынок, в ресторан и … господи, куда же еще третье его отправляли … да, и в комиссионки. Комиссионка, рынок и ресторан – вот злачные места, где ты должен быть. Он идет, в комиссионку, кстати, у него же женская такая милая душа, вот дайте мне вот такого же только без крыльев. Пегас потому что с крыльями – это символ уже такой мужской силы, это нам не надо.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив