Гламурье мое

А ты в зеркало смотришь потом и плачешь, плачешь, потому что тебе на общей раздаче подсунули что-то бракованное. Или это была выдача.
Кстати.
О плачешь. Женщины в фильмах рыдают как-то даже сексуально. Слезы льются мимо туши, хрустальным, горным ручейком печально стекая по нарумяненным щечкам. И она такая вся отрешенная, в легкой грусти и с непомятым ликом смотрит в дождливое окно. Обнимая мишку и бокал с мартини.
То ли дело ты. Для начала почему-то распухает нос, он прямо-таки становится центром лица, еще более лучше, чем раньше. Пунцовый, возможно неровными пятнами, Арарат циферблата твоего резко раздается во все стороны, тем самым не оставляя шанса разглядеть опухшие глаза.
Глазоньки , глазюкушки, которые ты с таким трудом равномерно распределила косметикой по фронтону. Ориентируясь по компасу и мху, в смысле по бровям и межглазью. Они легким движением организма практически исчезают с поверхности, и ты локально молодеешь. Потому что точно такая же багровая одуловатость в этом районе наблюдалась в день твоего рождения. Когда мама держала на руках орущий кулек с какашками и думала: "Бедная девочка, ей же еще замуж выходить".
А голос, твой мелодичный голос, которым с равным успехом можно было убаюкивать детей и останавливать войны, куда делся он? Зато в этот момент круче тебя никто не споет "Рюмку водки на столе", ибо ты один в один Лепс. Некоторые и лицом. Особенно им.
Мартини не хочется, хочется водки и всечь, но ты держишься.
Включаешь какую-нибудь мелодраму, чтобы зашлифовать эффект, да че уж, чтобы забетонировать его до завтрашнего утра. А с экрана какая-нибудь Кэрри Брэдшоу изобразит тебе гламурную печальку, и ты окончательно скиснешь.
Потому что нельзя быть красивой такой.
В следующей серии я расскажу про радости семейного секса на экране и в жизни. Точнее про конец марафона. Там будет все, и одышка, и чуть не сдох, и ворвались дети, долго смеялись. Оставайтесь с нами.
|
</> |