Фрагмент безличной жизни

irin_v — 11.01.2018 Как забавно устроена память.

Говорили вчера с подругой о депрессии, о ее признаках, нет, речь шла не обо мне, а о ее юном красавце сыне и вдруг это слово потянуло из памяти совершенно забытый фрагмент моей жизни.


Мы жили тогда на Вяземской улице, самый конец Можайского шоссе, край географии, что тогда был край, что сейчас, 50 минут на автобусе от м. Киевская и до него соответственно столько же.

Улица была коротенькая, но известная, ее проезжал по дороге на свою дачу Леонид Ильич, поэтому и прописывали нас в квартиру деда мужа около полугода, проверяли.

Не забуду, как в один прекрасный день нагнали на улицу стройбатовцев, ногу от них было поставить некуда, дивизию небось пригнали, они стремительно все раскопали и за неделю значительно расширили улицу, к концу недели все было как новенькое.

Из новостей мы узнали, что Леонид Ильич гостил неделю у Хоннекера.

Считалась наша застроенная пятиэтажками улочка правительственной трассой и по этой причине мусорные баки были отнесены вглубь квартала.

Специальных пакетов для мусора как ни странно в те времена не было, более того пакеты в те времена мыли и сушили, что выгодно отличало нашу молодежь от довоенной, которая полиэтиленовых пакетов в глаза не видела, но зато стирала презервативы.

Каждому поколению своя стирка или ее отсутствие, как сегодняшнему.

Сегодня все одноразово.

Короче, не единожды выйдя из дома с помойным ведром и пересекая вяземштрассе, я могла посолютовать своей ношей достаточно неспешно едущим трем машинам и лично генсеку, который всегда меланхолично смотрел в окно.

К счастью ни разу не попробовала.

Дом наш был нетиповой, для одиноких, квартиры были двух видов - с комнатой десять метров и с комнатой 15м.

У нас к счастью было 15 на троих и кухня 2,5.

Муж отводил ребенка в сад, он уходил позже, я забирала.

Вылетала я из дома в тот момент, когда по радио диктор говорил: "Московское время семь часов сорок минут. В эфире Пионерская зорька!"

Под звуки горна, застегивая на ходу последний в прямом и переносном смысле сапог, как всегда в то время на высоких каблуках, я неслась на автобус.

Твой любимый танец семь-сорок, говорил муж.

Автобусов по улице проходило два и строго по расписанию, с интервалом минут в двадцать.

Я неслась на 7-45.

Через полторы минуты автобус останавливался на следующей остановке и входил ОН.

Поразительно был красивый мужик, совершенно поразительно.

Метр девяносто, великолепно сложен, с правильными чертами лица, красивыми серыми глазами, чуть вьющимися волосами, светлый шатен.

Сероглазый король.

Я вроде никогда не западала на особых красавцев, или они на меня не западали, не знаю.

Наш Леонид Иванович, с которым я как раз тогда работала, научил меня прекрасной фразе, он говорил - дорогая, ты можешь украсить любого мужчину.

Конечно имелась в виду не моя неземная красота, а наша с ним разница в возрасте, ровно в двадцать один год без одного дня, некоторая его потрепанность и сплоченность нашего тогдашнего коллектива, позволявшая вместе ходить обедать и шлепать после работы до метро.

Вернулись к принцу.

Автобус приходил к нам уже набитый и место было не шибко комфортное, на задней площадке.

Ездили мы так ездили и не помню как познакомились, а потом и подружились.

Вскочив в автобус, он протискивался ко мне и так, приткнутые к поручням мы тряслись пять дней в неделю по сорок минут, я выходила раньше у Студенческой.

Народ в автобусе был один и тот же и наш флирт людей развлекал.

Возможно они делали ставки догонит-не догонит, когда принц легким спортивным бегом бежал за автобусом, но на площадке публика точно чуть раздвигалась, давая ему протиснуться.

Принца звали Саша, был он лет на одиннадцать старше меня, где-то до тридцати пяти, женат и дочь у него была старше моего ребенка на те же одиннадцать.

Квартал был маленький, магазин один, я знала в лицо его семью, он мою.

Кандидат наук, занимался низкими температурами и сверхпроводимостью.

Сорок минут в день очень много, мы знали друг о друге все, про семью, про работу, про неприятности на работе, про его спорт, про летний отдых.

Это он дал мне наводку на деревню Худяки, куда я значительно позже поехала с подружками.

Удивительные были отношения.

Единство места (автобус), времени и действия или вернее бездействия.

Стопроцентная драматургия.

Ничего явного, ни одного комплимента и ни одного намека ни с той, ни с другой стороны на смену ритма встреч.

Года три, четыре мы так проболтали.

Потом мы с мужем наконец сумели поменять нашу квартиру на коммуналку в центре и я уехала.

Не помню ни прощания, ни моих слез, которые в такой трагической ситуации он должен был бы нежно вытирать моим кружевным платочком:)

Думаю прощания не было.

Больше никогда не виделись.

Память осталась, память о совершенно удивительном романе.

К чему тут депрессия?

Он рассказывал, что пару месяцев был в командировке в Латинской Америке, по тем временам очень круто.

Приехав, лег на три недели на койку носом к стенке, вставал только в туалет.

Любящие сослуживцы оформляли отпуск за свой счет, а любящая жена уже не радуясь привезенным ей в подарок заграничным тряпкам, пыталась покормить с ложечки.

Депрессия, вызванная картинами загнивающего запада.

Через три недели пошел на работу и побежал за автобусом:)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив