Фанат пожаров и автор самой непотребной русской комедии: неизвестный Иван
bookmatejournal — 04.02.2022
Летом 1796 года, подъезжая к своему подмосковному имению, Аграфена Федотовна Татищева увидела лешего. Он стоял у пруда весь заросший и абсолютно голый — а в руках у него была книга, которую он увлеченно читал. Аграфена Федотовна с криком указала на чудовище ехавшему с ней сыну, Василию Евграфовичу. Тот сразу понял, что в действительности голым и нестриженным по усадебному парку с томиком Руссо расхаживал его друг Иван Крылов, которого Татищев пустил пожить к себе на несколько месяцев.
Узнав, что перед ней все-таки человек, Аграфена Федотовна готова была публично объявить Крылова сумасшедшим, что могло серьезно пошатнуть репутацию писателя в обществе. Однако в 1796-м этим Крылова было уже не напугать: в свои 27 он находился в глубочайшем творческом и духовном кризисе, так и не сумев жениться и, казалось, совсем потеряв профессию. Ничто не предвещало, что спустя несколько лет Крылова будет регулярно приглашать на обеды императрица, а его стихи выучит наизусть и высший свет, и петербургская улица.
Падающие посреди двора пушечные ядра
Впрочем, ничто в ранней биографии поэта не указывало и на то, что он когда-нибудь подружится с представителем одного из самых известных дворянских родов империи — Татищевым. «Иван Андреев сын Крылов», как он записан в официальных документах, мог и не дожить до совершеннолетия. Родившегося в Москве в 1769 году мальчика сразу же увезли на Южный Урал: отец семейства, капитан Андрей Прохорович Крылов, был отправлен подавлять очередной казацкий мятеж. В 1773-м началось восстание, по сравнению с которым предшествующие были детским играми, — пугачевщина.
Капитан Крылов отправил семью в Оренбург, а сам руководил обороной Яицкой крепости в Яицком городке (ныне Уральск, Казахстан). Бунтовщики так невзлюбили упорного молодого офицера, что внесли и его самого, и его жену, и даже пятилетнего Ваню в список людей, которых в случае победы надлежит повесить в первую очередь. Оренбург тоже находился в осаде и лишь чудом выдержал несколько штурмов. Уже в старости рассказывая о тех событиях Пушкину, собиравшему материалы для «Истории Пугачева», Крылов вспоминал и мучительный голод, и падавшие прямо посреди двора пушечные ядра.
Героизм, проявленный при защите крепости, никак не ускорил продвижение Крылова-старшего по карьерной лестнице. Вероятно, из-за излишне честных докладов о причинах восстания он не получил повышения и в 1775-м вышел в отставку. Семья переехала в Тверь, где для правдолюбивого ветерана нашлась маленькая судебная должность. Спустя еще три года Андрей Прохорович умер, оставив жене и детям долги и сундук с книгами. По сути, запойное и бессистемное чтение стало единственным образованием, полученным Крыловым.
Когда запасы в сундуке иссякли, мальчик стал брать книги из собрания Львовых — местных дворян, в семью которых мать отдала его полувоспитанником-полуслугой. У них же Крылов выучился французскому, а что еще важнее — приобрел связи, пригодившиеся ему при последующем завоевании столицы. Молодого человека заметили петербургские родственники Львовых, и в 1782-м он вместе с матерью переехал на берега Невы.
Бал-маскарад, от которого лопается «мозговая перепонка»
Мы мало знаем о том, где жил и чем занимался Крылов в первые свои годы в Петербурге, да и вообще пробелов в его биографии хватает — писатель мало заботился о своем архиве и много переезжал с места на место. Тем не менее известно, что Крылов быстро сделался вхож в театральные круги, завел дружбу с главным русским драматическим актером эпохи Иваном Афанасьевичем Дмитревским, добился постановки своих пьес (ему еще не было и двадцати) и даже заполучил себе первого полноценного врага. Объектом своих насмешек и выпадов в печати он сделал не кого-нибудь, а Якова Княжнина.
Сегодня эта фамилия мало что говорит читателю, а тогда она гремела на всю страну: это был драматург № 1 екатерининской эпохи, над его трагедиями обливались слезами все образованные люди, а знакомством с ним принято было гордиться. Крылов же посмел не просто острить над звездой в беседах с друзьями, но и жестоко спародировал его в фарсе «Проказники». Княжнин в ответ добился изгнания крыловских сочинений из репертуара столичных театров. Более того, самого автора «Проказников» велено было пускать на представления только в последние ряды, на галерку.
Другой бы после такого разгромного поражения вовсе ушел из литературы, но Крылов переквалифицировался — в публициста. В 1789 году (в 20 лет) он начал публиковать одну из самых необычных газет в истории русской журналистики — «Почту духов». Принципиальное отличие «Почты духов» от современных изданий состоит в том, что она притворяется чем угодно, но не обычным ежемесячником. Издатель во вступлении к первому выпуску называет себя секретарем арабского философа и волшебника Маликульмулька, который милостиво разрешил опубликовать свою переписку с духами воды, земли и воздуха. Все эти сверхъестественные существа с разных сторон, но неизменно с иронией и непониманием описывают странную людскую жизнь.
Ониды и сильфиды никак не могут взять в толк и просят Маликульмулька объяснить им, почему у этих смертных на полях работают одни, а прибыль с этого получают совсем другие; зачем они носят такие неудобные наряды и шутовские парики; в чем смысл клятв в верности, если их тут же нарушают, и, главное, чем крошечная горстка людей заслужила право распоряжаться жизнями миллионов; ответов волшебник, к слову, не дает. Современники были уверены, что как минимум часть писем принадлежит самому отчаянному критику властей в тогдашней России — Александру Радищеву. Сегодня исследователи склонны с этим не соглашаться: видимо, Крылов написал все номера лично, а отчасти перевел с французских образцов.
Так или иначе, ее и сегодня можно читать не без удовольствия — «Почта духов» не сводится к желчной хронике XVIII века; прежде всего, это уморительно-смешная комедия нравов. Например, повелительница царства мертвых Прозерпина решает дать бал-маскарад и наряжает Сократа в костюм парижского франта, у Аидовых судей от такого зрелища в буквальном смысле лопается «мозговая перепонка», и бедного гнома Бурестона отправляют искать им замену в Петербурге; Демокрит смеется, Гераклит рыдает — вся мировая культура по воле автора пускается в невероятный хоровод.
Прием у императрицы
После «Почты духов» Крылов еще дважды пробовал себя в роли издателя: сначала это было нечто вроде прообраза нынешней «Афиши» — критическое обозрение «Зритель» (горячим поклонником которого стал тот самый Василий Татищев); потом литературный журнал «Санкт-Петербургский Меркурий». Но Крылову не повезло, он выбрал для вступления на путь сатирика худшее время из всех возможных — в 1789-м во Франции произошла революция, стоившая Людовику XVI головы, и меньше всего самодержица всероссийская Екатерина II желала повторять его судьбу. В стране развернулась ожесточенная борьба с любыми признаками инакомыслия. Одна за другой закрывались частные типографии, в Шлиссельбургскую крепость без суда бросили родоначальника независимой журналистики Николая Новикова, императрица даже была готова лишить права на престол своего фрондерствующего сына Павла.
Но в случае с Крыловым все обошлось — вместе с деловым партнером Александром Клушиным их вызвали во дворец на частную беседу с самой императрицей. Екатерина не старалась никого напугать каторгой или казнью, наоборот, предложила за казенные средства съездить поучиться на пять лет в Европу. Оба товарища поняли, что на деле это означает конец их грандиозным планам в России. Клушин, однако, предложение принял, а Крылов отказался и уехал в Москву без малейшего представления, что ему делать дальше.
Проблемы усугублялись тем, что аудиенция в Зимнем перечеркнула не только профессиональную деятельность 23-летнего литератора — она уничтожила его надежду на семейное счастье. Крылов трижды сватался к Екатерине Алексеевне Константиновой, дочке богатейшего петербургского купца, и трижды получал отказ: по меркам семейства невесты он был нищ, к тому же неуклюж и нехорош собой — ну и занимался черт-те чем. Собственный издательский бизнес был единственным шансом Крылова встать на ноги и доказать Константиновым свою состоятельность — теперь его лишили и этого шанса. Писатель так и остался холостяком, Екатерина Алексеевна замуж тоже не вышла.
Беспомощные мужчины и самостоятельные женщины
Следующие несколько лет — еще одно белое пятно в биографии Крылова. С кем он общался? Писал ли что-нибудь? Чем зарабатывал? Ответ есть только на последний вопрос — карточной игрой. Благообразная внешность увальня вводила в заблуждение многих шулеров, судя по всему, позволяя сатирику неплохо существовать в отсутствие гонораров. Во всяком случае, фамилия Крылова встречается в реестре картежников, переданных Екатерине во время кампании по борьбе с азартными развлечениями. Большинство людей из списка отделались устным предупреждением, но писатель был у властей на особом счету и получил запрет на проживание в столицах.
Вот тут и пригодилась слава самого язвительного автора Петербурга: убежище ему дал давний почитатель крыловского таланта Татищев. Поместье все равно большую часть года пустовало, почему бы не предоставить его в распоряжение опального остроумца? Тот наверняка был очень признателен, но за зиму и весну, проведенные в компании крестьян и дворни, страшно одичал — не стриг волос и ногтей, да и особо не обременял себя ношением одежды в теплую погоду. Не нужно глубокого знания психологии, чтобы увидеть здесь следы опасного душевного разлада.
Спасение пришло так же неожиданно, как и наказание. В 1796-м скончалась Екатерина, и новый император Павел миловал всех, кого обидела ненавистная ему мать. Крылов вернулся в столицу, встретился с государем и получил от того должность личного секретаря князя Голицына. Павловское расположение, правда, длилось недолго — через пару месяцев Голицыну, бывшему фавориту Екатерины, приказали удалиться в украинские владения и жить там безвыездно до новых распоряжений. Крылов снова попал в ссылку, теперь, к счастью, не свою. Ссылка в особняке на юге при неплохо оплачиваемой должности, разумеется, более располагала к искусству, чем полгода, проведенные взаперти среди подмосковных сугробов. Ко времени работы на Голицына относится создание «Подщипы» — самой блистательной удачи крыловской драматургии и самой непотребной комедии в истории русского классического театра.
Подщипой зовут принцессу условного древнерусского царства. За нее сватается немецкий королевич Трумф, Подщипа ему отказывает, потому что с детства влюблена в князя Слюняя. Трумф объявляет царству войну, блицкригом ее выигрывает и готовится силой затащить принцессу под венец. Подщипа ждет, что Слюняй бросится на защиту ее чести или по крайней мере покончит вместе с ней жизнь самоубийством. Ничего подобного в планы князя не входит — он трус и даже шпагу носит деревянную, чтобы не дай бог случайно не уколоться. Спасает всех в итоге нанятая за рубль цыганка: она подсыпает немецкому войску слабительное, и гордые славяне берут страдающих животом захватчиков в плен. В финале должна состояться свадьба Слюняя и Подщипы, но до смерти напуганному жениху тоже требуется поменять исподнее.
Первое, что бросается в глаза при чтении этого безумия, — удивительная беспомощность мужских персонажей и самодостаточность женских. Отец Подщипы, царь Вакула, больше волнуется из-за сломанной игрушки, чем из-за потерянного трона, в боярах у него — компания слепых, глухих и блаженных. Про горе-женихов и говорить нечего: Трумф просто прусский солдафон, а Слюняй не в состоянии выговорить половину согласных. Шутки здесь ниже пояса и строятся на национальных стереотипах и телесных недостатках героев. Предназначавшаяся исключительно для домашних постановок, «Подщипа» полвека ходила в списках и первый раз была выпущена в России только в 1871-м.
Говорящие животные, мгновенно принесшие успех
Крылов бы мог и дальше жить у Голицыных, тем более что со смертью Павла кончилось и их украинское заточение. Но в 1803-м он выходит в отставку, на несколько лет опять пропадает — в нашем распоряжении одни слухи о том, что он провел их, играя на ярмарках в карты на очень крупные суммы, — и снова объявляется в печати в 1806-м уже с баснями.
Это был мгновенный успех. Крылова в литературном мире начали забывать, и вдруг он пришел буквально ниоткуда с текстами ошеломительной свежести. Нам, перекормленным Крыловым в школе, сложно представить, насколько эти вещи были непохожи на то, что делали его коллеги, в том числе даже коллеги младшие. Басня была одним из традиционных классицистических жанров, пусть из числа низких. При этом она давала чуть больший простор в выборе тем и лексики, чем придворная комедия, не говоря об эпосе или притче: разрешались разные метрические вольности, допускалась даже фантастика типа говорящих животных, за которую в серьезной поэзии могли и раскритиковать.
Крылов пошел значительно дальше — он до Пушкина и Некрасовавпустил в стихи язык улицы. «Тьфу, пропасть!» — кричит мартышка, не разобравшись, как пользоваться очками. Волк атакует ягненка: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом…» Повар задыхается от гнева при виде пожирающего сметану Васьки: «Как! Быв честным котом до этих пор, // Бывало, за пример тебя смиренства кажут, — // А ты… ахти, какой позор!» Так свободно и без оглядки на любые правила по-русски еще не писали. Уже при жизни Крылова забыли, что сюжеты примерно 80% текстов он заимствовал у француза Лафонтена — какая разница, если и по форме, и по смыслу это чуть ли не народная поэзия.
Лишенный каких бы то ни было иллюзий Крылов хорошо уловил глубокий пессимизм, присущий русскому народу. Бойкость слога и раскованный крыловский ямб часто мешают нам увидеть, насколько беспросветны его басни: звериный квартет играет дрянную музыку, ворона осталась без сыра, ягненок и сметана съедены, а воз и ныне там. Хеппи-энд, как в сказках Андерсена, выпадает довольно редко, и, как и датскому сказочнику, именно грустные истории принесли Крылову деньги и официальное признание: на старости лет он впервые удостоился высочайших аудиенций, за которыми не следовали неприятности.
О тяге Крылова к пожарам и мифе о его лени, а также список его произведений, которые вы могли не читать, — в продолжении статьи
Bookmate
Review — такого вы еще не читали!
|
|
</> |
Почему выгодно обращаться к услугам МФО и оформлять онлайн займы 
Пропавшая без вести / За полчаса до весны 
Ежедневный дайджест марафона #летниедни — 18 июля 
День рожденья только раз в году 
Придумать всё 
По Джойсу 
Домашнее-вечернее 
Minsk never sleeps (почти цэ) 
Малолитражные автомобили "Буревестник", Шанхай 
