Ездил к мобилизованным

nik_rasov — 12.11.2022

Если отбросить в сторону педантизм и привычку тщательно, на пальцах, высчитывать количество прожитых дней и вспоминать, какими именно событиями они были когда-то наполнены, если просто, говорю я, не ударяясь в математику, прикинуть, то можно сказать тогда, что в столице Крыма я не бывал примерно лет сто и ещё недели три.
Плюс-минус несколько дней. 

Всё-таки интересно, как рушатся и меняются планы человеческие.
В сентябре этого года у меня появился листок бумаги, с вычерченной от руки картой. Её мне набросал один опытный человек, и я собирался в начале октября повесить за плечи рюкзак и пойти по нарисованному маршруту.
Не хватало только какого-нибудь крестика на плане, обозначающего место, где покоятся зарытые пиратами сокровища. А все остальные удовольствия похода имелись в избытке.

Музыкой звучали в моих ушах названия мест, которые я намеревался посетить. Я мысленно произносил их, смакуя и раскатывая твёрдый звук Ж.
Джжжурал, Джжжур-Джжжур...
Демерджжжи. 

Поход был рассчитан на три дня. С двумя ночёвками. Многие нюансы были уже продуманы и учтены, а на оставшиеся я, как обычно, махнул рукой, решив, что как будет, так и будет.

А вышло, что я вообще никуда не пошёл.

Так уж сложились обстоятельства.

Но не так уж далеко от тех мест мне всё же пришлось побывать, и это тоже получилось непредвиденно.

Одного моего товарища военкомат заманил в свои сети и вернул человека, уже практически потерянного для воинской службы, в строй.

Ну и я решил его навестить и передать кое-какие вещи. Вещи, собственно, собирал не я, а его семья, а я лишь вызвался их отвезти, да ещё купил от себя в подарок товарищу складной нож.
Ловкий такой ножик с выкидным лезвием.

А так как мобилизованных собрали примерно в тех местах, которые я намеревался посетить с туристическими целями, то у меня ещё имелся некий шкурный интерес — разведать пути подхода и отхода, если мне всё-таки удастся когда-нибудь выбраться, как я и планировал: с двумя ночёвками, джур-джурами этими и так далее...

Мне захотелось записать собственные впечатления от этой поездки.
Именно впечатления, а не какие-то факты и выводы. Без какой-нибудь информации, расширяющей кругозор.
Так что предупреждаю честно — читать будет неинтересно и лучше даже и не начинать. А я оставлю эту страничку журнала себе самому на память.

Предупредил?
Да.
Поехали.

Начало седьмого утра. Ещё темно. Передо мной светится белым светом прямоугольник. Я просовываю внутрь прямоугольника свою руку. В руке деньги. Рука возвращается. Теперь она держит автобусный билет — полоску тонкой бумаги, с напечатанными на ней буквами и цифрами.

Время ещё есть, и я отхожу от окошечка автостанции, делаю тридцать шагов и оказываюсь на берегу бухты. Под подошвами кроссовок скрипит песок. Стукаются друг об друга потревоженные мелкие камешки. На чёрной воде дрожат отражения огней полиса. От причала отходит пассажирский катер. На правом борту — зелёный огонь. Очень удобно. В темноте всегда разберёшь, удаляется от тебя судно или наоборот — следует тебе навстречу.
Люди не носят на себе ходовых огней.
Из-за этого подчас возникает путаница.

Волны тихо касаются берега и шурудят песчинками — пш-ш, пш-ш... Словно газировка в стакане. В детстве я прикладывал ухо к стакану и слушал, как устремляются к поверхности и лопаются пузырьки. С возрастом я поглупел и больше так не делаю, но когда есть возможность — подхожу ещё к кромке прибоя. Иногда волны негромко, как сегодня, шелестят. Иногда плещут. А иногда с грохотом бьют в сушу, словно открыла пушечную пальбу эскадра линейных кораблей и тогда воздух пропитан мельчайшей водяной пылью.

Но сегодня — всё тихо.

И я иду в автобус и занимаю своё место. В салоне полумрак. Входит женщина. У неё в руках лист бумаги. Женщина, сверяясь с ним, проверяет билеты. Водитель включает свет. Женщина заканчивает контроль, идёт к выходу и бросает водителю: «Ты бы мне ещё фонариком посветил!» Она обижается, что водитель включил для неё свет. Она считает, что и так ещё хорошо видит и такая помощь ей не нужна. Женщине под сорок, у неё хорошая фигура и милое лицо. Симпатичная блондинка.
Но ей уже под сорок, и ей это не нравится.

Потом автобус едет в темноте, а когда пересекает городскую черту, воздух светлеет. 

Слева и справа — поля. Поля и невысокие, поросшие деревьями, холмы.
Туман.
Туман низко стелется. Заполняет собой все ложбинки и овраги. Сгущается в них. Похоже, будто кто-то специально налил его в каждую впадинку земли. Будто это приготовлены десятки блюдец с белым молоком, и вскоре из-за холмов выйдут на поля мохнатые кошки, разбредутся, каждая к своему блюдечку, и примутся лакать вкусную белизну.
Некоторые ошибочно полагают, что туман делают на Бахчисарайском цементном заводе, высокая труба которого день-деньской дымит белым.
Но это не так.
Совершенно точно известно, что на заводе делают кучевые облака. А туман — он берётся из ниоткуда. Из воздуха. И в нём же после и растворяется без следа. Туман — это просто чудо господне.
Называется это чудо физика.

Я еду дальше. Смотрю поочерёдно то в лобовое стекло, то в боковое. У меня хороший обзор. Я еду по новой дороге. Сёла отгорожены от трассы высокими глухими металлическими заборами. Над проезжей частью протянуты массивные пешеходные переходы. Прозрачные туннели опираются на верхушки башен.
Я еду и сочиняю стишки о дороге вымощенной жёлтым кирпичом:

Когда пожар зелёный
охватит горизонт,
сверни плащ пропылённый,
сложи свой верный зонт,
сбрось вещмешок заплечный,
постой и помолчи,
взгляд обратив на вечные
в цвет солнца кирпичи...

Но так стишок и не заканчиваю.

В селе Приятное Свидание параллельные улицы выходят к трассе и называются так: Черешневая, Абрикосовая, Кизиловая, Малиновая, Айвовая...
Всех и не упомнишь.
Во время остановки я читаю: улица Роз.
Внутри головы, помимо моей воли, сразу раздаётся ритм электрогитары.
Звучат слова:

Жанна из тех ко-ро-лев
Что любят роскошь и ночь
Только царить на зем-ле
Ей долго не суждено-о...

Слово «королев» похоже на название таинственного зверя. Коро-Лев. Смесь коровы и льва.

Вёл за корону смертный бой
Со львом единорог,
Гонял единорога лев
Вдоль городских дорог...

Тут я замечаю, что дома становятся больше и стоят теснее друг к дружке и понимаю, что как-то пропустил начало города и автобус уже въехал в Симферополь.
Я верчу головой. Пытаюсь узнать знакомые, но давно не виденные мною, места. Это улица Севастопольская и тут должна быть ещё Тополёвая, но автобус поворачивает влево и я сразу теряюсь. Мы едем по каким-то промзонам. Попадаются старые дома с красной черепицей на крышах. На углу вросла в тротуар тяжёлая тумба водопроводной колонки.

Стоим на светофоре. На вывеске магазинчика название — «Жуй-Жуй». На витрине тоже надписи и я читаю одну — «скверные привычки». Моргаю. Читаю вновь. Теперь получается — «свежая выпечка».

И вот — парк, конечная, вокзал, я выхожу. В клубе железнодорожников кто-то с утра пораньше играет на трубе.
Восемь часов.

Ворота Крыма, тут всё рядом. Поезда, автобусы и троллейбусы.

Утро тёплое.
Термометр на отметке 15 градусов.

Я снова покупаю билет, занимаю своё место и еду дальше.
Дома на улицах Симферополя такие же, как и в Севастополе. Не отличишь. Только в Севастополе я всегда знаю, что где-то за домами море, а здесь этого не чувствуешь.
А в ботаническом саду краснеют и желтеют на деревьях листья. Под мостами бежит Салгир.

Но вот и второй за день город заканчивается, и я еду по незнакомой дороге, и электронное табло пишет названия остановок.
Становятся видны горы.

Навигатор совсем не желает определяться с моим местоположением. Я выхожу не на той остановке, где следовало, и иду пешком. Шумят машины на трассе, и надо бы у кого-нибудь спросить дорогу. 

Женщина подметает тротуар.
Где тут у вас воинская часть, женщина?
Она смотрит на меня глазами персонажа из старого советского кинофильма про шпионов.
Где тут у вас держат мобилизованных, о, женщина, подметающая тротуар?
Вы что же, к нам, спрашивает она и теперь смотрит другими глазами, какими-то печальными и провожающими. Взглядом, который тоже встречается в старых фильмах.
Я говорю, что нет, и что приехал только навестить, и она объясняет мне как пройти.

Навигатор внезапно ловит спутники как раз тогда, когда я уже и сам вижу ограду воинской части и КПП — полосатый шлагбаум, «ежей» и бетонные термитники со смотровыми щелями.
Потом оказывается, что тут несколько контрольно-пропускных и мы с товарищем встречаемся где-то посредине. Выход у них свободный, никаких строгостей, и окрестности части наполнены людьми в хаки, которые прогуливаются, делают покупки в магазинах, едят в кафе, курят, сидят на лавочках, разговаривают...
Похоже, на гуляющую публику в преддверии какого-нибудь городского праздника, только одеты все одинаково.
И все — мужчины. Все примерно одного возраста — около тридцати.

— Что же, — спрашиваю, — местное население не страдает? Не хулиганите?

Нет, говорит, товарищ. Они не хулиганят, всё спокойно. Пару раз брали, конечно, бутылку водки вечерком и выпивали тихо-мирно у себя в кубрике. Живут вчетвером, так что с такой порции не нахулиганишь.

Первое: продажа водки в окрестностях запрещена.
Второе: водку можно купить без проблем.
«Вот здесь берём», — он показывает пальцем на магазинчик.
На полках спиртного нет, но мы-то знаем...
Мы это знаем и сто раз лично в этом всём убеждались.

У некоторых в хаки повязки на рукавах — ВП.
Военная полиция.

Я проголодался, и мы садимся за столик, и я ем курицу с картошкой «фри», а товарищ пьёт кофе.
Кормят их хорошо. Обеспечивают всем необходимым. Всего в достатке. Деньги перечисляют на карту.
И совершенно непонятно, какой гостинец можно привезти такому военнослужащему и чем побаловать, когда у него и так ни с чем нет проблем.
Это непривычно.

Зато привычна и сразу вспоминается армейская атмосфера.
Я ем, мы разговариваем, и посмеиваемся над армейскими порядками, которые так и не изменились за последние тридцать лет, да, наверное, и никогда не менялись толком, и поговорка про то, что отслужившие в цирке не смеются, так до сих пор и в силе.

Товарища служба не обременяет. Жить можно.
Только тот час же вспоминается анекдот про пожарных: а вот когда пожар — хоть увольняйся.
С полигона регулярно доносится сочный звук автоматных очередей.
Горы отражают выстрелы из гранатомётов.  

Потом мы прощаемся на дороге, и я иду к остановке и смотрю на горы.

Стоит пройти всего несколько километров, как тебя со всех сторон обступят деревья.
И будет тишина, и только звук падающих листьев, и ты выберешь тропку по душе и пойдёшь по ней в одиночестве. И можно будет время от времени кипятить чай на спиртовке, набирая воду в чистой речке, а потом карабкаться вверх и где-нибудь на середине подъёма, переводя дух, сказать себе: «И зачем я полез?»
А потом подняться на вершину, откуда мир виден далеко и почти целиком, и сразу понять — зачем.

Но вместо всего этого я снова сижу на сиденье и смотрю на мир через стекло.

Впереди сидит женщина в платке.
Она читает книгу.
Книга без картинок, но красивая.
Страницы окаймлены вьющимися орнаментами. Буквы сделаны не из палочек и чёрточек, а из прихотливо изгибающихся стебельков. Некоторые слова напечатаны красным.
Женщина читает и духовно растёт, пока я просто глазею по сторонам.

Опять город.
Водохранилище, университет, больница Семашко...
У кинотеатра «Космос» стоят всякие железные штуковины, созданные для иных миров, а не для шумной городской улицы.

Вокзал и изменился, и остался прежним.
Та же лепнина. Те же картины в нишах. Те же тяжеленные дубовые двери.
На стене — мемориальная доска с портретами погибших в 1944-м. Подпольная диверсионная группа железнодорожников.
И оттиснутый в металле взрыв, подпрыгнувший железнодорожный вагон, искорёженные рельсы...

Табло отражает башню с часами.
Башня весело кривляется.

Судя по надписям на табло, в Крыму три официальных языка: украинский, русский и английский.

А из новшеств, не знакомых мне, это проход через рамку. Лента транспортёра с рентгеном для багажа. Обилие пластика. Совершенно невозможные в прежнее время эскалаторы и прозрачный туннель для перехода с платформы на платформу.

На стене картина. Крымский грифон встречает русского медведя на Керченском мосту.
Надпись «Добро пожаловать!»

На вокзале тоже военные.
Группами.
Едут куда-то. Носят плотно набитые вещмешки. Таскают парами какие-то ящики.

А я сажусь в электричку и осматриваю вагон изнутри.
С 14-го года в Крыму появилось много новых, хороших и удобных вещей. Электричка — одна из них.
Канули в прошлое прокуренные тамбуры и скамьи из деревянных лоснящихся реек. Пропал казавшийся неистребимым запах.
Всё чисто, всё удобно, и стекло прозрачное, будто его и нет вовсе.

Только одно сохранилось.
В динамике раздаётся голос. Голос хрипит, шипит и порой булькает. Из всей тирады я разбираю лишь самое начало: «Уважаемые пассажиры!» Дальнейшая речь — темна и неясна.
Объявляются остановки, но какие — чёрт их разберёт?
Лишь угадывается слово «платформа».

С непривычки волнуюсь, что пропущу свою остановку.
Но тут земля падает внезапно вниз, поезд летит в пустоте, только мелькнут иногда стальные балки Камышловского моста, и я успокаиваюсь: через одну выходить.
Ущелье. Жёлтые стены подымаются у самого окошка.
Мекензиевы горы.

В 1783-м Фома Фомич Мекензи писал:

Нынче мы упражняемся в Ахтиарской гавани — делаем казармы, магазины; также завел уже маленькое адмиралтейство. Я имел счастье в Ахтиарской гавани повалить корабль «Хотин» до киля, и оный исправил, и нашел ту течь, которая была для него весьма опасна.

А теперь я стою на горах, названых по фамилии адмирала и работаю на берегах той же гавани, и занимаюсь всё тем же — «валю корабли до киля», чтобы можно было подобраться к подводной их части.

И вот уже синеет море. Видны корабли. Клюют носами портальные краны.
Я дома.

В новостях — атака беспилотника на Балаклавскую ТЭС.

Краткое моё путешествие кончено, и тут теперь следовало бы вывести в конце какую-нибудь мораль.

Но морали никакой не бу...

Оставить комментарий

Популярные посты:

caligula

Матрас беспружинный 140х190 для двоих: комфорт без компромиссов

colonelcassad

"Август". Трейлер

l_boris

Православные, Христос Воскрес! С Пасхой!

taxfree

Не только могут, но и упадут. Goldman Sachs: цены на нефть могут упасть ниже

salmaksoff

Власть женщин в политике.

megaflop

Самолёт и солнышко

mikhail_doliev

Таинственная башня из сказок братьев Гримм

denokan

Академия гражданской авиации, наши дни | В гостях у альма-матер. Часть 7.2,

rivka381

"Каваии"

• Ранее
• Архив