Еще раз про бездетных и людей

Что мне показалось однозначно верным в первом посте, так это утверждение о том, что на эту тему надо говорить, и говорить много. Такая фишка: мы можем формировать самосознание и успешно бороться за свою независимость, но как только в уравнении феминизма появляется материнство, там появляется серьезный провал. Дело в том, что мы можем бороться за физическую и психологическую сепарацию от мужчин, но, как оказывается, проблема кроется не только в этом, женский ресурс потребляют еще и дети. Когда я месяц назад увидела в фемсообществе пост, посвященный защите важности грудного вскармливания, я испытала внутреннее недовольство и протест. (Учитывая, что я сама мама троих детей, и кормила грудью довольно много, то это странно, не правда ли?) Но я бы сказала, что недовольство было вызвано не тем, что обсуждаются проблемы, связанные или не связанные с феминизмом, а той позицией, которую занимают женщины при написании этого поста. И эта позиция заключается в том, что приоритетным объявляются интересы ребенка, а не интересы матери, и «женское» определяется через интересы ребенка, подобно тому, как «женское» в патриархате определяется через интересы мужчин. Мать в этом случае напоминает жену, находящуюся в абьюзных отношениях, и свое благополучие видящую исключительно в благополучии мужа. Но если в случае жены мы можем сказать, что ей просто надо помочь осознать и психологически сепарироваться, то в вопросе с сепарацией от ребенка все обстоит сложнее. В отношении женщин, которые не отсепарировались от мужей, мы сейчас не испытываем особого негодования, считая их просто жертвами патриархата, но в отношении женщин, у которых имеет место идентификация с ребенком, все не так однозначно и осознанно. Мы научились быть осторожными в отношении женщин, подвергающихся абьюзу и идентифицирующихся с агрессором, понимая, что ресурсы, которые мы предоставим этой женщине, уйдут на усиление агрессора. То же справедливо и в случае с матерями – ресурсы, предоставленные матери, идентифицирующейся с ребенком, пойдут на благо ребенка, но поскольку нас интересует увеличение именно женского ресурса, то для этих целей они будут потеряны. Уйдут в никуда. И как я понимаю, это рождает недовольство и протест в отношении матерей.
Тем не менее, матери – это всегда женщины и, соответственно, интересы матерей и специфика процесса материнства – один из важных аспектов феминизма и гендерных исследований. В связи с этим возникают вопросы – возможна ли вообще сепарация от ребенка? Ужас-ужас, никогда, как можно и пр. или это все-таки реально. Каковы гипотетические последствия? Каковы методы? Мужчина – самостоятельный субъект и нам намного проще хотя бы понять, какими должны быть взаимные вложения – они должны быть симметричны, а с ребенком все не так просто – вложения ассиметричны по умолчанию. Мужчина должен нести ответственность за свои действия, ребенок же не является самостоятельно действующим объектом. Конечно, определенная степень ответственности, увеличивающаяся с возрастом, у него должна быть, но у грудного ребенка она отсутствует. Все эти вопросы требуют проработки, и пока я не вижу ответов на них и теоретической базы настолько полной, настолько она существует в отношении социального стокгольмского синдрома.
ЗЫ: чтобы предупредить возможные возражения, я не ставлю знак равенства между насильником и ребенком, я прекрасно понимаю разницу между тем и тем. И я не считаю, что женщина рожает ребенка для того, чтобы увеличить свой личный ресурс и помахивать младенцем перед всеми остальными. Даже если и существуют матери, которые были во власти таких иллюзий, их ресурс объективно уменьшается. Я не предлагаю отказать матерям в помощи и оставить их выкарабкиваться наедине, либо предоставлять помощь только на условиях «забей на ребенка, объединяйся с феминистками». Я хочу найти компромиссы и хочу разграничить интересы матери и ребенка с тем, чтобы найти оптимальный баланс между ними. И я хочу, чтобы то, что женщина является феминисткой, помогало ей выращивать детей, а не мешало.
|
</> |