ЭПИСТОЛЯРНО О СЕКСЕ

diana_ledi — 11.05.2011 Дорогой мой
русско-украинский,
русскоговорящий и русолюбивый,
украиносдержанноненавидящий,
хотяпостоянноклянущийсявлюбвииуважениикнейже

- КРЫМСКИЙ ДРУГ.

Во первых строках моего письма хотелось бы его же и завершить, несмотря на уверения в совершеннейшем моём к тебе почтении - потому что в моём-де к тебе обращении тут сразу всем стало ясно и:
- суть наших отношений
- история их же
- и фабула нашего конфликта

Но поскольку я просто вижу, как ты сейчас потрясаешь своим утончённым, но всё же мощным кулаком и восклицаешь:
- А ваши! А вы!..
и любимое твоё:
- Фашыыыыыыыыыыызм.....

то всё же я продолжу.

Да - это мы. И это наши. А напротив были ваши.

А теперь перевернём ситуацию наоборот чур, я сверху!, как я тебе всегда и предлагала (спокойно, я не о сексе, секса не было), а ты не хотел, потому что не умел и всё про сослагательное наклонение говорил (это тоже пока не о сексе, спокойно - о сексе будет потом)



Итак, представь себе, мой друг, такую картину.

Становится вдруг тебе и прочим жителям твоего города и вообще славного Острова русского Крым известно, что грядет на ваши земли десант. Да не просто десант, а десант воинствующий и угрожающий. И вообще - бендеровцы идут на Крым и даже готовят огромное своё какое-то знамя, с которым будут таскаться по славным улицам Симферополя, Севастополя и - о ужас! - даже Феодосии!
А ты, мой друг, при этом точно знаешь, как и все твои сограждане-крымчане - что знамя сие есть совершенно бандитское, и как минимум фашистское.
А они его - ой да по твоим улицам!
Мимо твоего дома!
Твоей школы!
И детского садика, в котором тебя, пузатого, в комсомол октябряты принимали.
И мимо лавочки во дворе университета, где ты впервые трахался поцеловался!
И мимо старенькой твоей мамы, бредущей в гастроном...

И твоя реакция какая?
Правильно.
ты воскликнешь:
- Да не бывать этому!
Потом вскрикнешь нечеловеческим голосом::
- Да разве ж перевелись богатыри на наших, исконно русских землях?
И эхо ответит тебе:
- Не перевелись...

Ясен пень, не перевелись. Полон Крым - и везде богатырь на богатыре, и богатырём - как водится. Но даже это ещё не о сексе.

И начнёте вы готовиться к отстаиванию земель ваших.
А правительство ваше, представь себе, друг мой ситный - тоже с вами, рука об руку.

И молвит вам правительство человеческим голосом:
- Не боись, богатыри. Мы тут быстренько подсуетились и издали указ, запрещающий вносить сякое-растакое знамя на наши улицы.

А чуть ближе к часу Икс, правительство и подтверждает:
- А и не страдайте так зело, богатыри крымско-русские - мы тут вообще подсуетились, и даже созвали суд грозный. И суд тот грозный, ой да справедливый, и запретил-де вражеские ходни по нашему городу. Заранее и во упреждение, так сказать.

Ты поверишь ли, друг мой, ой да богатырский?
Не совсем - и правильно сделаешь. Потому что правительство правительством, да свой глазок - смотрок.
И в Час Икс соберёшь ты дружиноньку ратную, да и выйдешь прогулочным шагом на улицы сваво города:
- и мимо твоего дома!
Твоей школы!
И детского садика, в котором тебя, пузатого, в октябряты принимали.
И мимо лавочки во дворе университета, где ты впервые поцеловался!
И мимо старенькой твоей мамы, бредущей в гастроном...

... пойдёшь ты шагом как бы прогулочным, но и решительным - а рядом все друзья твои, богатыри.
Стало быть.

А вокруг - латников и ратников видимо-невидимо. И видишь ты среди них сваво однокашника, и подходишь к нему, руку жмёшь и спрашиваешь:
- А и исполать тебе, добрый молодец! И какие прогнозы у нас на сегодняшнюю битву?
А одноклассник твой тебе и речет:
- Спи спокойно, дорогой товарищ, богатырь удалой. Помню, помню, как списывал я у тебя алгебру учились мы вместе, а потому скажу откровенно - зажали мы вражин лютых под городом и на наши земли их не пропустим. Иди, пей своё пиво, а я к тебе опосля присоединюсь.

И ты, похлопывая девок по ляжкам друзей по мускулистым плечам, уже и развернёшься в направлении пива, смутно как будто и понимая (а не дурак же ты, друже мой, чтобы простого этого не понимать), что где-то уже разгорается костерок, над которым греют руки кто угодно, но только не ты со товарищи - как вдруг услышишь ты клич.
И повернёшься.
И увидишь.

Илут - видишь ты - по улицам тваво города вражины лютые.
Несут знамя фашистское ой да бандитское.
И кричат:
- Крым - параша! Це Україна наша!

И отметишь ты краем глаза своего, стремительно наливающегося кровью гнева - что вражин лютых десять человек всего. Против вас, полчищ несметных - и начнёшь ты догадываться, что надо быть полным идиотом, чтобы в такой ситуации идти на бой, и уже даже почувствуешь спиной жар того костра, над которым греют руки кто угодно, но только не ты, поскольку ты и твои сотоварищи - дрова сиречь в костре том...
... и даже мысль мелькнёт - что ежели такие звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?
... и даже станет совершенно ясно, что вражины лютые идут практически на то, чтобы вы им вот тут, в присутствии стремительно отступивших латников и ратников, душевненько набили морды.

да разве станут структурироваться такие мысли в голове, когда:
- Крым - параша! Це Україна наша!

А тут
вдруг
один из вражин
поднимет рученьку белую да с пистолетиком, в ней зажатым
ой да и пальнёт.

И тут бы мыслям структурироваться наконец.
Да пал рядом твой друг практически замертво, хотя, конечно, больше от неожиданности
Но заплакал при этом горючими слёзыньками, поскольку пуля - она резиновая дура, да больно всё же бъёт.

И закипит кровь молодецкая.
И погонишь ты вражин, да и начнёшь бить ихние поганые морды.
И я буду последняя, кто тебя за это осудит, поскольку понимаю я святое это - МОЙ город. МОЯ земля. И, зная, что тебе, друг мой, практически с детского садика твердили про русских богатырей и бандеровских бандитов, а думать сам ты не хотел, а теперь уже учиться думать поздно - понимаю я святые твои чувства.
А также понимаю я, что нельзя насаживать пусть даже сто раз правильную и справедливую идеологию насильно.
В МОЁМ, к примеру, городе.
МОЕЙ улице.
МОЕЙ школе.
И рядом с могилой МОЕЙ мамы.
И за это необходимо бить. И называется это - патовая ситуация.


А теперь, друг мой, я уже о сексе.
Секс в таком случае случился. да кто кого поимел - вот вопрос.
И сколько потом ни кричи - а ваши!
а наши!
а мы!
а вы!

да полового акта никто не отменял. И можешь быть уверен - там не ты был сверху. И тот костёр, над которыми ручки грели кто угодно, но только не ты сотоварищи - разгорелся только потому что дрова в него подбросили верно и умело.
Каки таки дрова?
Да тебя сотоварищи.

И мне бы завершить на сём своё письмо к тебе - но мысль какая-то тревожит. Думу мешает думать.
Ах да! - ничего ж этого не было! Всё ведь было с точностью до наоборот, и вовсе не на твоих исконно крымских землях, а вовсе на других.

Будет!

Можешь не сомневаться, друг мой старинный, как не сомневаюсь в этом я.
Придут и наши - на земли ваши.
И будет вся картина, мной здесь так смачно описанная
- и трахнут так же ваших, как трахнули намедни наших.
И поимеют наших, как поимели надысь ваших.
И сие неизбежно - хоть будем мы всё понимать, и спинами те костры чувствовать, над которыми согреют руки отнюдь не мы.
Да сделать ничего не сможем.

Потому что есть вещи посильнее, чем структурированная мысль и трезвое понимание ситуации.
И потому что есть случаи, в которых мыслим мы не головами, а совершенно другими органами.

... за которые нас научились очень болезненно дёргать.

И это тоже, к сожалению, о сексе.
Какая страна - такой и секс. С кровью и грязью.
Жаль, что он неизбежен.

А может, и не жаль. Поскольку есть нарывы, которые вскрываются только так и никак иначе.
Только больно это обычно...

... вот так вот, друг мой ситный.
Старинный и любимый.

Засим прощаюсь.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив