Эмиграция жен 2. Адаптация детей.

pora_valit — 14.05.2015 После вчерашней публикации я получила массу неоднозначных откликов. Может это получилось неубедительно, но я написала пост не о себе и не об Испании. Я написала о России. Объясняться или оправдываться за весь российский бизнес в комментариях довольно утомительно. Поэтому я просто продолжу писать здесь, ну и в своем новеньком аккаунте, чтобы он совсем уж пустой не был.

Мои дети учатся в международной американской школе. Таких школ в Барселоне несколько, а вообще международных школ, по-моему, несколько десятков. В Барселоне очень много иностранцев со всех концов света. Что они тут делают – я не знаю. Я познакомилась с двумя французскими семьями, наши дети ходят в шахматный клуб. Мне кажется, что это французские евреи. Они говорят, что переехали, потому, что во Франции терроризм и жизнь значительно дороже. А еще на эту тему дочка мне рассказывала: у них в школе учитель истории спросил у американцев, что они собственно тут делают в таком количестве. Те ответили, что у них родители здесь работают, учитель долго удивлялся, где они нашли тут в кризисные времена работу и почему они ее так далеко искали.
Когда мы сюда переехали, дочка наша уже училась в старших классах и хорошо знала английский. Сынок наш закончил в России первый класс и никакого языка, кроме русского не знал. Мы решили не рисковать дочкиным образованием и выбрали англоязычную школу. Я боялась больше за ее адаптацию, все-таки подростковый возраст, но вышло наоборот. Она легко влилась в новую среду, взахлеб делится впечатлениями, занимается волонтерской работой, ей нравятся взаимоотношения учитель-ученик в американской школе, новые предметы, школьные традиции и продолжать образование она намерена в Америке.

А с сыном все похоже на дурной анекдот. В школу он пошел не зная ни английского, ни испанского. Вообще в американской школе общение на испанском не приветствуется, но в младших классах дети на переменах из испанских семей говорят на испанском. Ему пришлось осваивать два языка. Таких как он было несколько мальчиков: из Израиля, Швейцарии и еще откуда-то. Обычно первая реакция таких детей – они замыкаются. Но наш начал проявлять какую-то придурковатую активность. Поскольку коммуникация затруднена в ход пошли кулаки. В России тихоней он не был, но проблем с драками не не был. А может у нас это за драку не считается. Вы посмотрите любой наш любимый советский фильм про школу и мальчишек, там же в каждом кадре лупят сменкой по голове. Причем от счастья и полноты жизни. Все эти Петровы, Васечкины, Электроники, Дениска с Мишкой – это по западным меркам малолетние преступники. Психолог мне сказала, что с русскими детьми есть такая проблема – нарушают личное пространство. Мой точно нарушает: может подойти и обнять учительницу в неуместной обстановке, чтобы пригласить поиграть товарища, толкнет его так, что тот улетит, а сам бежит в надежде, что сейчас начнутся догонялки. Товарищ бежит к учителю. Надо понимать, что в американской школе это ЧП.

Я вспоминаю нашу школу в России. Первый класс. Я заглядываю в класс во время урока, дети сидят не шелохнувшись, нельзя подпрыгивать, когда поднимаешь руку, на партах идеальный порядок. Пожилая, опытная учительница. Сын очень скучает по ней. Это на уроке. На перемене картина такая, что я зажмуриваюсь. Первоклашки носятся, сшибают друг друга, в трех местах потасовки, кто-то уже размазывает слезы. Часть детей валяется на полу в каком-то клубке.
Короче, диковат оказался мой ребенок для европейского образования. У дочки, например друзья из Франции, Германии, Великобритании, а у сына из Ливии и Бангладеш.
Сейчас я понимаю наши ошибки, надо было признать, что это классическая травма и успокоить его, а мы стали давить и наказывать: и я и школа. Вот тут уже полезла настоящая агрессия. Аккурат в то время, когда Россия Крым анексировала. Я тогда готова была поверить что русских и правда чем-то облучают. Кроме того в нем проснулся какой-то внезапный патриотизм. Он уже немного разговаривал и заявил в школе, что американская математика это для малышей, а вот в России…
(Это и правда так, но дело не в американской школе, а в том, что она международная и в первом-втором классе учитывается, что часть детей не знает языка и задания действительно слабые, какие-то треугольники с квадратами на уровне нашей подготовки к первому классу. В дальнейшем программа уже серьезно усложняется) Творческую работу на свободную тему он пишет про величие России. Я, конечно, не против, но громко гордиться родиной у нас в семье не принято. Все сочинение он разрисовывает звездами. Переписывать поздно. На следующий день в школе их учат пользоваться принтером, нужно найти в интернете картинки для иллюстрации своего сочинения и распечатать. Сын приносит домой две картинки: на одной флаг советского союза, на другой – карта советского союза. Карта с территорией, закрашенной ровным красным цветом, включая Украину. Что происходит в его воспаленной голове – я не знаю. Дочка хохочет. Мне не до смеха. Боюсь предположить, что думают обо мне учителя.

Меня стали постоянно вызывать в школу. Происходит это так. Мне звонят и сообщают, что имел место инцидент. Я приезжаю в школу. Сначала мы приветствуем друг друга, пожимаем руки, потом меня благодарят все поочереди. Все – это учительница, завуч и психолог школы. Потом мы садимся за круглый стол, они достают ноутбуки и быстро печатают, все что мы говорим. А говорим мы всякую шаблонную ерунду и периодически обмениваемся друг с другом лучами симпатии и любви. Потом мы прощаемся и выражаем надежду, что все будет хорошо. Через неделю мне снова звонят.
Это был единственный раз, когда я усомнилась, что мы уехали правильно. Я испугалась, что мы покалечим психику сына. Меня тогда успокаивала дочь, говорила, что он оценит это позже. Муж мой считает, что все проблемы кончатся, если ему в школе кто-нибудь напподаст как следует и рассказывает дурацкие истории из своего детства, которые подойдут в американский учебник криминалистики.

Сейчас получше. Он хорошо говорит по-английски и сносно по-испански. Читает книги на обоих языках не по принуждению, а по собственному выбору, но в отношениях со сверстниками все равно нет естественности, хотя агрессии уже тоже нет. Мы ходим на шахматы и на футбол. Я наблюдаю за ним на футбольной площадке. Он старается понравиться мальчишкам, не заискивает, но играет «не себя». Мне это не нравится. Я говорю ему: сохраняй достоинство, он злится. Наверное, у него будет очень закаленный характер. Сейчас мне его жалко. Перед сном я ему читаю Шолом Алейхема «Мальчик Мотл», как они эмигрировали в Америку. Еще мы читаем «Маленького принца», мой сын уже знает, что такое одиночество. Когда к нам приезжает бабушка и папа здесь, получается большая семья. Сын прыгает по дому. Дети – это маленькие неандертальцы, им необходимо надежно укрепленное племя. Я не знаю, что мой сын мне скажет, когда повзрослеет.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив