Два мира

— Очень, блядь, — сказал про себя Алексей и задумался над текстом.
Хотелось удивить. Хотелось, чтобы люди пересматривали его экспромт, смеялись, пересылали друзьям-приятелям. Чтобы где-то большой начальник юмора посмотрел запись, крякнул и сказал:
— А подать сюда Лёшку Прюкина, я его на эфиры ставить буду.
Так хотелось, но не моглось, потому что текст — не шёл. Не шёл текст, стопорилась и стендаперская карьера. Осознавая проблему, Прюкин решил пойти ва-банк.
— Напишу про политику, пусть все охуеют, — подбодрил он себя и начал рассуждать.
Темы просились, но Алексей, хоть и был стендапер, а всё же не совсем дурак. Шутить про Путина он не собирался — это было бы слишком смело, а главное — коротко. Прюкину легко представлялись чёрные списки, просто чёрные, извинения на камеру и вынос параши из неё же.
— В пизду Путина, — резюмировал Алексей и задумался над менее опасной темой.
Может быть, правительство?
— Да кому оно нахуй нужно, — справедливо возразил ему внутренний голос. Ответить на это было нечего, и Прюкин возобновил искания.
Спустя несколько минут напряжённых раздумий на выручку Алексею пришла законодательная власть. Депутаты! Шутить про них не возбранялось, а по слухам — даже и поощрялось.
В последнем обстоятельстве и заключалась главная проблема: за последние годы про Государственную думу не пошутил только ленивый.
— Даже этот куколд жирный, — вспомнил Прюкин о резиденте «Камеди Клаба» Гарике Харламове.
Поляна была не просто затоптана — её загадили так, что на фоне этих Гималаев маленькая кучка прюкинской сатиры не имела ни малейшего шанса быть замеченной.
Отчаиваясь, Алексей опять стал переходить на личности.
— Про префекта напишу!.. Нет, почки отобьют в подъезде. Как в девяностые, блядь, живём. Хуй с ним, лучше про нашего мундепа Игоря Петровича — там одно ебало чего стоит.
Однако, подумав ещё, Прюкин решил мундепа всё-таки не трогать. В отличие от префекта, тот был близок к избирателям и вполне мог трахнуть — причём не кулаком и не по столу.
По схожим причинам были отставлены глава районной администрации, участковый и, наконец, сосед Алексея по жэкашному клоповнику на окраине Москвы.
(Помимо сучьего характера, сосед к политике прямого отношения не имел, но обладал ещё живым братом, перешедшим из своей зоны в эсвэошную.)
Выхода не было, оставался только вход. Прюкин придвинул ноутбук и застучал по клавишам: «А вы представьте, что Трамп и Си оказываются на необитаемом…» Политический экспромт быстро выплескивался на формат А4.
...
Эта история была бы не полна, когда б я не добавил, что в это же самое время над сюжетом корпел Лео Причард — сценарист из Голливуда. В новом сериале требовалось поднять острые вопросы современности, отразить последние события в мире, впечатлить искушённых зрителей и обратить на себя внимание кинобоссов. В общем — надо было того же, что и Прюкину, только подороже.
И поскольку Причард не был связан ограничениями, он дерзко и бесстрашно работал над сюжетом о тайных нацистских лабораториях, где чёрных американских пилоток старались превратить в белых. Выходило очень актуально и злободневно.
(с)
|
</> |