Два месяца без мамы.

  Вот уже и 2 месяца как больше нет мамы.  Временами всё ещё возникает мысль "О, маме надо будет рассказать!", но всё реже и реже. Фотографии теперь договорился посылать сестре (раньше посылал маме, а она уже иногда ей пересылала).  Странно вот то, что не существует больше человека в пространстве и вроде как так всегда и было.  Как же так? Ведь последний месяц мы с ней много и временами достаточно тяжело общались. Но всё это вдруг разом забылось, а помнится что-то более раннее.
       

Грех, наверное, говорить, но с мамой у меня всегда были очень сложные отношения.  Вот прямо сколько себя помню (а помню я себя отчётливо где-то с 5 лет уж точно) всё какое-то между нами случалось недопонимание.  Думаю, что основная причина заключалась в том, что мама больше всего на свете любила отца. Дети для неё являлись как бы следствием. Такое иногда случается, я по жизни видел. Мало того, моя мама как бы никаких мужчин кроме моего папы не признавала. Поэтому меня она как бы всегда всерьёз никогда не воспринимала.

 

Насколько я сейчас уже понимаю, родился я , что называется, по недоразумению.  Хотя условий для ребёнка у них тогда не было: комната, по бабушкиной милости разделённая стеной, в большой коммунальной квартире.  Зарплаты у обоих родителей в то время тоже были так себе. Хотя надо им обоим отдать должное, они быстро эту ситуацию исправили: стали больше получать и купили кооперативную квартиру  в захолустье.

                           

Всё детство мною в большей степени занимались бабушка и папа. Именно они вложили в меня что-то, оставшееся во мне на всю жизнь.  С мамой мы общались мало. Когда мне исполнилось 3 года она пошла в заочную аспирантуру и на всё у неё ушло 8 лет. Хотя работа получилась реально блестящей, но на неё ушло слишком много времени. Времени, которое потом для меня никогда не восполнилось. Помнится, когда наконец она праздновала свою защиту с лабораторией и все её сотрудники пришли к нам домой, я впервые был счастлив не за себя, а за свою маму. Хорошее такое чувство мальчика 12-ти лет.

                                                 

И вот на какое-то время, где-то на 2 года, мы с ней наконец-то стали куда-то ездить вместе. Очень хорошо как-то съездили в подмосковный дом отдыха "Жаворонки" на 2 недели. Играли там в пинг понг, съездили однажды с экскурсией на панораму Бородинской битвы, а там мама мне купила пластинку обожаемого мною Высоцкого. Тоненькую такую пластиночку, но классную. Там было, кажется, четыре песни "На братских могилах",  "Земля", "Гимнастика" и какая-то ещё. Я был счастлив как ребёнок! А ещё как-то мы ездили покупать ей жёлтую хорошую импортную куртку. В общем появилась какая-то между нами связь. Пусть небольшая, но появилась.  Может быть ещё и потому, что папа в это время был уже очень занять по работе, будучи начальником отдела.

                                                         

В этом возрасте уже такое в голову не приходило, но в самом-самом детстве мне даже хотелось, чтобы родители развелись, я остался с мамой и она любила бы только меня. И это при том, что отца я всегда любил больше: он  проводил со мной много времени и вообще был более тёплым человеком. Мама со мной, к сожалению, всегда держалась отстранённо. У нас даже нет ни одной с ней совместной фотографии, где она меня обнимает. Даже постановочной нет. Хотя неправ: нашёл недавно одну, где мне уже 20 лет.

                                                                   

Однако уже через пару лет родилась моя младшая сестра. Мне к тому времени было практически 14 лет.  В плане развития меня как личности и вообще взаимоотношений это событие в моей жизни было совершенно замечательным. Кроме всего прочего, я научился ухаживать за совсем крошечными детьми и абсолютно их  не бояться. Занятно, что сестру я ещё пытался как - то воспитывать, а своих собственных детей никогда:  я всегда боялся испортить с ними отношения. Ну вот разве с самой младшей дочкой я ещё могу иногда быть строгим, но она у меня очень покладистая и на меня никогда практически не дуется.

                                           

Хотя наши отношения с мамой на этом этапе в общем-то и закончились.  У сестры довольно быстро обнаружили патологию с почками. Мама очень переживала. Запомнилось прямо на всю жизнь как она за мной почему-то на каток пришла, где я играл в хоккей, и мы с ней возвращались домой, а она плакала.  Мне было её очень на самом деле тогда жаль, но никакого сочувствия я не проявил: мы были друг от друга как-то всегда на расстоянии. Мама ко мне тоже никогда никакого толком сострадания не проявляла.  Так уже сложилось, и изменить было невозможно.

                                 

Я вдруг недавно понял, что какие-то обиды на уже умерших людей особого смысла не имеют.  Обиды, возможно, вообще не имеют смысла.  Я зачастую не общаюсь с людьми не по злопамятности, а по той причине, что эти люди не изменились: они и дальше также будут поступать.  А вот ушедшие от нас уже никак поступать не будут. Вообще никак.

                                               

Маму, конечно же, подкосила смерть отца. Хотя он прожил практически 86 лет,  получив в 36 лет инфаркт. Впрочем, тут большая заслуга самой мамы: она его очень оберегала. Как только его не стало, мама стала постоянно говорить об эвтаназии. Пока я в конце концов её не пристыдил, сказав, что тогда получается она кроме папы никого на свете не любила (что возможно было правдой).

                                 

Потом у неё при осмотре обнаружили совсем небольшие "следы" рака.  Сделали операцию, вроде бы всё прошло успешно. К сожалению тут у мамы уже возникло немало проблем со здоровьем: она практически перестала видеть одним глазом, ей приходилось регулярно ездить к врачу и делать в оба глаза укол.  Кроме того, она стала похуже слышать. В прошлом году я обратил внимание, что она как-то плохо концентрируется на том, что ей рассказываешь. Вдруг в самом конце уже повествования спрашивала: "А кто это всё?". Сперва меня это очень раздражало, а потом как-то привык.

                                                       

А ещё она стала часто вспоминать о чём-то из прошлого . И совсем не всегда это были приятные или приемлемые даже для взрослых детей истории. Я ей пытался как-то мягко об этом сказать, но она всё равно продолжала.  Воспоминания эти как-то путались и в какой-то момент я уже даже не был уверен это всё правда или ей просто так кажется. Для мамы это было особо необычно ибо она всегда всё рассказывала очень точно, ничего не выдумывая.

                                     

В это время я приезжал к ней раз в неделю, пытался помочь в каких - то хозяйственных делах.  Я привозил свой рабочий компьютер, занимался своими делами, а потом в оставшееся время, что-то делал ей по дому.  Летом в основном надо было косить траву, зимой появлялись другие проблемы. Иногда мы с ней ссорились прямо с утра, но потом по инициативе мамы мирились. Раньше она так быстро никогда не мирилась, но сейчас ситуация для неё изменилась.

                                                         

Всё в общем-то шло своим чередом и не предвещало никаких неприятных неожиданностей. Как вдруг в середине Января мама всё больше стала жаловаться на боль в спине.  Вроде бы всё было обычным: ну может быть повернулась не так.  Но маме становилось как-то  всё хуже и хуже. Мы ездили с ней в центр неотложной помощи, те дали какие-то обезболивающие, но ничего не помогало.  Тогда поехали к своему терапевту, тот сделал укол и направил на МРТ. Мама долгое время делать его не хотела, говоря, что у неё всё болит и она не куда ехать не хочет. В конце концов она несколько раз у себя дома упала. Слава Богу до нас дозвонилась и моя жена к ней ездила. После уже второго падения мы взяли её к себе в дом.

                                                                 

Самым сложным для меня оказалось не ухаживать за мамой, а  терпеть её бесконечные капризы.  Особенно всё было тяжело с самого утра, когда у мамы случались наиболее сильные боли. Мы поместили её на цокольном этаже под первым этажом столовой. Там было много более уединённо, чем в остальных частях дома:  целый тебе этаж со спальней, туалетом и ванной. Но ей почему-то там всё не нравилось и она называла это место берлогой: оттуда надо было по лестнице выходить на первый этаж, а каждый шаг ей отдавался болью, и я стоял с ней рядом, чтобы она могла на меня опираться.

                                                                   

С самого утра мама на меня всегда ворчала за то, что я пришёл либо слишком поздно, либо слишком рано. Хотя я приходил в одно и тоже время: после того как сажал ребёнка на школьный автобус в 8 утра. После этого мама принимала лекарства. Причём они все у неё были разложены по каким-то маленьким прозрачным пакетикам, в разных частях её комнаты. Это в итоге сложилось у неё в некий ретуал:  всё время перебирать утром и вечером все свои лекарства, которых было вместе с обезболивающими достаточно много. В общем кое-как в итоге управлялись.

                                             

Дальше, когда мы с ней уже появлялись на свет к завтраку, начинались новые проблемы. Мама каждый раз спрашивала: "А что на завтрак?".  И практически всегда отвечала: "Я этого не ем. А ещё что-то есть?".  Сложность заключалась в том, что я сам не готовлю, а потому всё звучало как-то не очень удобно перед тёщей. Причём я -то сам вообще привык всю жизнь есть что дают и быть благодарным. С другой стороны мама совсем за это время похудела и ей было просто необходимо что-то есть. В итоге сестра ей достала какую-то питательную смесь. И то хорошо.

                                                                     

Однажды мы вместе с сестрой отвезли всё же маму в онкологический центр, чтобы сделать там МРТ и понять, что происходит.  Проблема в том, что сестра живёт всё же достаточно далеко - в Манхеттене и беспокоить её просто так совсем не хотелось. Ну тут было важно нам всем вместе поговорить с врачом, понять диагноз и определиться с дальнейшими действиями. Тамошняя лечащая врач выглядел очень смешно: где-то 145 сантиметров роста, достаточно ещё молодая (я бы сказал до 30 лет) и с жалобным собачьим взглядом. По виду достаточно бойкая и уверенная в себе. Впрочем на работе я тоже так всегда делаю: даже ели ничего не могу понять, всё равно веду себя уверенно как командир красного отряда Левинсон в Фадеевском "Разгроме".  И знаете, у меня это очень хорошо работает.

                                                                         

И так уверенно врач сказала, что по результатам анализов у мамы пошли метастазы просто везде:  в лёгких, в почках и даже в голове.  Затем она сказала странную вещь, что ,мол, если её лечить она может ещё прожить полтора - два года, а без лечения у неё есть несколько месяцев.  Вроде бы утешительный прогноз, но я в него совершенно не поверил. Мама была уже какой-то прозрачной и руки вдруг стали холодными: какие там несколько месяцев? Верить, в это всё, конечно же, хочется, но нельзя же настолько отходить от реальности?!

                                                                                                   

После этого мама опять оказалась у нас дома с дополнительными обезболивающими. В какой-то момент я заметил, что как только она куда-то выезжает и дома, то даже если ей там ничего толком не делают, она всё равно себя явно лучше чувствует. Мы решили как-то попытаться её почаще выводить на улицу. Иногда это делал я, иногда её социальный работник Полина. С ней вообще повезло: такая работящая и безотказная женщина попалась. Жаль, что маме было выделено только 4 часа за неделю. А этого уже явно совсем не хватало.

                                                                                                   

Несколько раз мы с мамой самостоятельно ездили в онкологический центр. Иногда нас там встречала сестра.  Интересно, что в дороге она вдруг вспоминала какие-то стихи или строчки из песен, которые я никогда не думал, что она знает. Это меня настораживало потому ,что папа перед самой смертью тоже спокойно наизусть строчил части из "Евгения Онегина". То есть вдруг раскрылись какие-то закоулки памяти.  Впрочем, надо отметить, что и в нормальной жизни с родителями было интересно поговорить о чём-то интеллектуальном.

                                                                             

Какое-то время мы вечерами смотрели все вместе с мамой сериалы. Она как-то путалась , всё спрашивала, но в целом более или менее нить держала. Но потом как-то уже просто начала засыпать: её кино мало интересовало, но она хотела с нами вместе посидеть.  Однако я -то как раз сериал искренне хотел посмотреть, а потому меня всегда весьма раздражало, когда мама получала на свой телефон звонок и долго-долго рылась в своей сумочке, чтобы достать с самого дна телефон. Звонки в итоге продолжались, пока мама наконец не брала телефон в руки. Приходилось хотя бы на время сериал останавливать.

                                                   

Поздно вечером перед сном уже жена спускалась с мамой в её спальню и давала ей все нужные лекарства. Слава Богу, что я всё время от кого-то имел поддержку: в одиночку такое выдержать трудно.  Сил мне предавало воспоминание о моём московском кузене, который ухаживал за совершенно больной уже мамой до самой её смерти. Даже страшно подумать через чего прошёл этот парень! Так что моя участь была по сравнению с ним совсем лёгкой.  Вообще известно, что если тебе совсем уже плохо, то всегда найдётся человек, которому ещё хуже. И это факт.

                                         

Другой проблемой с мамой было то, что она периодически просила её отвезти в больницу, чтобы снять боли, а потом через час уже хотела домой.  В общем сложно всё. Однажды она всё же попала в больницу на сутки, мы надеялись, что ей на этот раз уже реально снимут боль, но опять ничего толком не получилось. Состояние её менялось: иногда она могла весь вечер с удовольствием слушать как я рассказываю всякие смешные истории из жизни, а иной раз совершенно теряла нить разговора.

                                     

Боли не прекращались, в итоге мы перевели её всё - таки на уровень первого этажа своего дома, чтобы ей не мучиться со ступеньками. При этом дом, конечно же, превратился в лазарет, но никакого выхода теперь не было. Однако прямо на следующий день после переезда у неё возникла такая боль, что она даже пошевелиться не могла. Вызвали скорую помощь, те достаточно быстро приехали сумели как-то всё же переложить маму с кровати на носилки и отвезти в ближайший госпиталь.

                             

Ей там немного всё подправили, сделали укол и хотели уже было выписывать, как вдруг она потеряла сознание и её опять оставили, закрепив за ней палату. И на следующее утро она вдруг неожиданно как-то почувствовала себя лучше: мы разговаривали, я шутил и она даже ухватывала мой юмор.  Ни на что не ворчала и была в хорошем настроение.  Вечером на удивление тоже хорошо с ней пообщались и я поехал домой.

                                             

Потом сестра начала оформлять для мамы уход на дому со стороны мед работников.  Увы, процесс очень затянулся. Однако выделили хорошую очень опытную медсестру средних лет Вику. Приехала моя сестра и несколько дней с мамой постоянно сидела. Вообще мы как бы договорились так, что сестра везде звонит, всё оформляет и много чего покупает, а я больше по части физической помощи и уходу. Но тут уже она взяла отгулы и сидела постоянно. В это время мама уже стала редко включаться в жизнь: ей прописали морфий, при этом боли ушли, но она стала пребывать как бы в тумане, начала вдруг в забытье разговаривать с папой.

                                   

Жена верное заметила, что вот как раз эту мед сестру из хосписа надо спросить сколько ещё мама проживёт: у них тут опыт огромный. Та сперва сказала, что ей нужно прийти на другой день, чтобы увидеть динамику. На другой день она сказала, что порядка 2-х недель. Но и это оказалось преувеличением.метила, что вот как раз эту мед сестру из хосписа надо спросить ско

                         

И вот в тот момент, когда я приехал, чтобы подхватить эстафету, всё вдруг как раз и закончилось. Я уже было разложил свой рабочий компьютер наверху в родительском офисе, всё настроил, чтобы потом работать и ухаживать за мамой.  Тут приехала медсестра, стала делать обычные вещи, показывать всё мне. Спросила маму между делом сколько у неё детей, та мгновенно на автомате ответила, что двое.  Медсестра ей сказала: "Ну вот, они сейчас оба тут". Потом сделала маме кислородную маску и что-то ей не понравилось. Она сказала: "Какое-то у неё слабое дыхание. Я останусь, послежу".  Потом вдруг сказала: "Она может в любой момент умереть". Затем положила маме палец за подбородок и сказала: "Всё, прощайтесь!". Ещё мгновение и было действительно всё. Мамы не стало, с нами осталась только её оболочка.  А ведь так хотелось, чтобы она дожила до своего 90-летия: оставалось совсем немного.