
«Дольше расследуется только убийство Николая II»

О намерении побороться за власть она говорила прямо. В 1992 и 1997 годах вносила в парламент проект закона о люстрации — временном запрете ряда профессий (исполнительная власть, пресса и образование, особенно военное) для «проводников политики тоталитарного режима».
Петербург конца 1990-х, бедный, скромный и вечный, как Рим, проводил ее как монарха. Замер Невский на время проезда кортежа 24 ноября. Многие на улицах плакали.
На скомканной церемонии прощания (пришли 15 тысяч человек, а были считаные часы) потрясенные убийством женщины тянули руки к гробу как к реликварию (вместилище для хранения мощей святых угодников Божиих. — Ред.).
Это был тот же Невский, где в 1989 году стояли динамики на первом
полумиллионном митинге. На площади все пришедшие не поместились, и
звук шел по центру города как бы отовсюду. А когда она окончила
свою 11-минутную речь, на нее, также отовсюду, покатилась ответная
волна.
Люди скандировали: «Галина, Галина!»
Она даже не особо хотела им нравиться. Думала о содержании речи, страшно волновалась. Опыта говорить сразу для сотен тысяч людей не было.
Они любили ее так. И еще — за будущее, за надежду.
- «Убитой надеждой страны» недавно назвал Старовойтову один комментатор фильма о ней на YouTube.
- «Мы потеряли желаемое будущее», — сформулировал другой.

Со Старовойтовой, «человеком, который мог за нас заступиться», как ее назвал режиссер Александр Сокуров, Россия простилась, даже и забыла после всего произошедшего за 24 года (всего 280 лайков у одного из фильмов), но не рассталась.
Помню… помню… помню…
Ее, депутата Госдумы II созыва и председателя партии «Демократическая Россия», застрелили в пятницу, 20 ноября 1998 года, в 22.45, в парадном ее дома на канале Грибоедова. Как установили следователи, стреляли из оружия недешевых марок, но кустарно сделанного: пистолет-пулемет Agram-2000 и пистолет Beretta-Gardone имели дефекты. Помощник депутата Госдумы Старовойтовой, 27-летний тогда Руслан Линьков, был ранен тремя пулями, но сознания не потерял. Он вызвал милицию, и шепот в трубку «убита Галина Старовойтова» вскоре стал оглушительной новостью на лентах агентств и в эфире.
Впечатление было, что в ночи разорвалась световая граната, и момент черного озарения был снят на ментальный «поляроид» миллионов: все сразу поняли, что случилось.
Сегодняшние голоса комментаторов на YouTube (орфография оригиналов сохранена):
- «Был ребенком и помню, как батя смотрел новости и там сказали что ее убили и батя произнес ну вот и все, мафия торжествует».
- «Помню родительское оцепенение, которое и меня, ребенка, одолело».
- «Помню, как по радио объявили, вечер был, что убили Галину Старовойтову».
Помню… помню… помню…
«Высокий и чистый порыв»
Охраны у Старовойтовой не было. Незадолго до покушения, в июне 1998 года в Элисте жестоко и демонстративно убили редактора газеты «Советская Калмыкия» Ларису Юдину, как будто сломав табу на счеты с женщинами.
В последнем интервью, меньше чем за неделю до смерти, Старовойтова много говорила об опасностях женского пути в политике. Она, обычно оживленная и изящно саркастичная, с тонкой улыбкой и молниеносной реакцией, кажется, что-то чувствовала в воздухе. Все время возвращалась к теме опасности, агрессии.
Говоря о планах баллотироваться в президенты в 2000 году, проронила: «Женщинам так же рубили головы, как и мужчинам, в ходе конкурентной борьбы за королевский престол, и у нас, и за рубежом».
Вспомнила о том, как во время конфликта в Нагорном Карабахе ей «пришлось 4 часа быть на мушке автомата… Я стояла и улыбалась и делала вид, что мне всё все равно, но в горле у меня все пересохло».
Тюрьмы она не боялась: верила, что Андрей Дмитриевич Сахаров, чьей ученицей и младшей коллегой была, поднимет «всю мировую общественность» по поводу ее ареста. Так что арест вряд ли продлится больше недели.
«Сейчас гораздо более жестокие и тяжелые времена для тех женщин, которые решаются идти в политику», —
серьезно отметила Старовойтова в последнем интервью. Но годы перестройки, когда она сама пришла в мир политики, вспоминала с наслаждением:
«Тогда тоже была опасность для жизни, для свободы, для здоровья — участвовать в политике, но в то же время это был высокий и чистый порыв, ради которого не жалко было и жизнью пожертвовать. А сейчас это более мелкая, грязная борьба, возня, в которой тоже могут убить или облить грязью… Но уже нет того вдохновения, под знаком которого мы шли тогда в политику».
В 1989-м она, этнопсихолог по образованию, сотрудник Института этнографии Академии наук СССР и Центра по изучению межнациональных отношений при Президиуме Академии наук СССР, была выбрана на Съезд народных депутатов СССР от Армении. Много работавшая в этнографических экспедициях на Кавказе, Старовойтова поддержала деятелей армянской оппозиции и общалась со многими людьми во время армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе.
В последнем советском парламенте вошла в Межрегиональную депутатскую группу, и одна из 2250 представителей страны, одна из 388, входивших в легендарную МДГ, стала звездой. А там были все, весь свет. Живые классики: Сергей Сергеевич Аверинцев и Вячеслав Всеволодович Иванов. Будущий первый премьер-министр Литвы, молодая Казимира Прунскене. Исследователь мафии и руководитель отдела расследований в тогдашней «Литературной газете» Юрий Щекочихин и следователь, борец с коррупцией Тельман Гдлян, чье имя уже знали все таксисты и домохозяйки страны. Блестящий оратор, юрист Анатолий Собчак и болевший за деревню писатель Юрий Черниченко.
Среди них Старовойтова в 42 года нашла свое призвание политика.

Когда-то, по совету отца, руководителя танковой «подотрасли» советского машиностроения Василия Старовойтова, она искала призвание в Ленинградском военно-механическом институте. Не нашла. Ушла с третьего курса на только что открывшийся факультет психологии ЛГУ. Из чистой психологии — в этнопсихологию. Диссертация — по странной тогда и актуальной сейчас теме: «Проблемы этнопсихологии и иноэтнические группы в современном городе».
Этнография как таковая часто казалась ей игрой в бисер, а кричащий, проблемный мир межнациональных конфликтов затянул, потому что там нужно было заступаться. Люди вдруг увидели в ней, человеке из столицы, не варяжского гостя, а какого-то забытого уже настоящего русского человека, который может помочь.
Этнограф и журналист Николай Руденский, некогда коллега Старовойтовой, говорил, что у нее не было ни проингушской позиции, ни проармянской, ни прочеченской. «Видеть ситуацию… глазами рядового ингуша, армянина, чеченца обязательно как для ученого, если он хочет понять особенности этнического сознания, так и для политика, если он хочет предупредить взрыв негодования национального меньшинства, мирно разрешать реальные проблемы», — заметил Руденский.
Она стояла за меньшинство в принципе, за тех, кого изгнали с
родовых земель. Всегда искала алгоритмы примирения этносов. Могла
встать на точку зрения и тех меньшинств, которые были обижены не
другими меньшинствами, а русскими людьми, такими как она. Ясность
сознания не отказывала ей и здесь. Не было казуистического поиска
«оправданий своего». Но в данном случае, полагает Николай
Руденский,
«надо говорить не об исключительной личности Галины
Старовойтовой, а о низком моральном уровне нашего
общества».
И хрупкого, слабого еще демократического гражданского общества — в том числе. Когда забрезжила перспектива неминуемого распада, странное сознание, что вот-вот меньшинством в новых государствах — бывших республиках — станут русские, то российский политический класс предпочел сделать вид, что он никаких русских вообще не знает. И проблемы их ни с кем обсуждать не намерен.
«Жинка подарила квяты»
Старовойтову убили почти точно в седьмую годовщину разговора судьбоносной, непреодолимой силы. Меньше чем за год до смерти, 27 декабря 1997 года, она поделилась с украинским журналистом Виталием Портниковым (1 ноября 2018 года против Портникова были введены российские санкции. — Ред.) воспоминанием о беседе с Ельциным 21 или 22 ноября 1991 года.
Из архива 1997 года
ПРОДОЛЖЕНИЕ