
Добрые люди

Я уже дома – в Москве. Несмотря на то, что в Санкт-Петербурге, который стало принято панибратски называть Питером (а у меня язык не поворачивается так говорить об уважаемом городе), я была всего четыре дня, у меня ощущение, будто я прожила там одну маленькую, но самостоятельную жизнь. Так бывает в путешествиях, и это ощущение связано не только с обилием внешне детерминированных впечатлений, но и с той внутренней работой, которую эти впечатления запускают. Путешествуя, мы невольно занимаем позицию наблюдателя, а наблюдение, как известно - хороший исследовательский метод. Так вот, приближаясь, от «издалека» к «близко», хочу рассказать не о самом главном, а том, что больше всего запомнилось.
Может быть, оно и есть самое главное?
В каждый свой визит в Санкт-Петербург я посещаю несколько мест, имеющих для меня значение: что-то знакомо с детства, что-то вызывает нежные чувства, что-то является данью традиции. Среди них – «Пышечная» на Большой Конюшенной. Мягкие, горячие, полувоздушные пышки я люблю, как и все остальные люди, но позволить себе съесть их столько, сколько мне хочется, не могу – мешает совесть… В один из дней я поставила рекорд шагов, протопав по городу и пригороду 37.180 шагов. Это событие, само по себе не столь уж значительное, позволило мне договориться с совестью: я решила зайти в «Пышечную» и выпить чашку кофе с пышкой! Встав в очередь, я продолжала размышлять: купить пышку или ограничиться чашкой кофе и пышками «вприглядку»? Покупатели, стоявшие передо мной, заказывали по шесть-восемь пышек на одного едока, что окончательно склонило меня к покупке. Очередь медленно, но приближалась к прилавку, но за одного человека до меня поднос с пышками опустел, и продавец удалилась за очередной порцией знаменитого лакомства. Поскольку продавец настоятельно просила очередь «готовить мелочь», сорок четыре рубля (30 рублей – кофе с молоком, 14 рублей – одна пышка), набранные из монет достоинством рубль-два, за период ожидания свежих пышек прогрелись в моей руки почти до кипения, и как только наступил мой черед заказывать пышку, я высыпала их на прилавок с радостным звоном. Не знаю, что - звон мелочи или скромность моих желаний – произвели на продавщицу большее впечатление, но, когда я произнесла «кофе с молоком и одну пышку, пожалуйста», она посмотрела на меня с великой жалостью и произнесла:
- Ты мой хороший! «Кофе с молоком и одну пышку пожалуйста»? Одну пышку?
Женщина говорила со мной нежно и снисходительно – так, как говорят с ребенком, впервые в жизни совершающим самостоятельную покупку.
- Одну пышку? У Вас больше денег нет?
Замечу, что одета я была не в лохмотья, и из особых примет на мне были только очки…
Решив, что мне не хватает денег, молодой человек, стоявший за мной, неожиданно предложил:
- Давайте я Вам четырнадцать рублей добавлю!
Подхватив его милосердие, продавщица сказала:
- Пышки такие горячие – только что принесла! Горячие, вкусные, невозможно оторваться!
- Тогда половину пышки, - ответила я и поблагодарила своего потенциального благодетеля. – Больше не могу себе позволить.
Поняв, что дело не в бедности, продавец засмеялась, налила мне кофе с молоком и положила одну пышку на «особую тарелку» - так она назвала пирожковую тарелочку с широкой красной каймой, которую вынула откуда-то снизу – не из общей стопки обычных белых тарелок.

Съела я эту пышку (невероятно вкусную!), выпила кофе, вышла на улицу и ощутила пронзительное тепло от того, что мне посчастливилось встретить добрых людей: и продавщицу, искренне желавшую увеличить мое наслаждение, и того парня, который был готов подать мне милостыню. Возможно, мне стоило купить две пышки (на свои деньги, разумеется), чтобы не нарушать традиций? Ведь одну пышку там в самом деле никто не покупает. Ну, съела бы одну, а вторую оставила… Не знаю, как стоило поступить.
За четыре дня в Ленинграде/Санкт-Петербурге/Питере я постоянно встречала добрых людей – душевных и приветливых. Они улыбались, охотно вступали в общение, никуда не торопились и не испытывали раздражения. Они спокойно жили и помогали жить другим.
|
</> |
