ДЖОН ЭВЕРЕТТ МИЛЛЕС. ЧЕРНЫЙ БРАУНШВЕЙГЕЦ. 1860


Часть 2.
Миллес вообще поначалу хотел сделать своего «Брауншвейгца» как бы парным к «Гугеноту» и повторить мотив повязки, использованный в более ранней картине. Он предполагал, изобразить сцену, в которой возлюбленная молодого солдата пришивала бы ему на рукав траурную повязку из крепа. Впрочем, судя по всему, от этой идеи художник довольно быстро отказался, поскольку она не фигурирует ни в каких сохранившихся подготовительных эскизах. В принципе, такая деталь в данном случае ничем не обоснована. Если эту повязку брауншвейгец надевает в память о своем командире, то исчезает всякая логика в хронологии, поскольку действие однозначно происходит до битвы при Катр-Бра, где погиб герцог Фридрих Вильгельм.

Впрочем, тема ленты все-таки в картине появилась. Только это не верная, траурная, а красная лента на рукаве платья героини, с которой перекликается такая же красная ленточка на ошейнике ее собачки, что, вероятно, символизируют пылкие чувства героев и их взаимную любовь. Тем более, что на картине эта собачка, также, как и ее хозяйка, пытается удержать героя, трогательно встав на задние лапки. Собака к тому же является традиционным символом верности, в том числе и супружеской, что наводит на мысль о том, что в сцене могут быть изображены не влюбленные, а молодая пара, только что сочетавшаяся узами брака. Впрочем, собака черная, а в христианстве животное этого цвета может означать душу, погрязшую в плотских желаниях. Хотя, я думаю, что Миллес так глубоко не копал.

Для образа героини Миллесу позировала дочь его друга Чарльза Диккенса Кейт, которая на тот момент была замужем за художником и писателем Чарльзом Олстоном Коллинзом (позднее, овдовев в 1873 году, она второй раз вступит в брак и станет сначала тайной, а потом и официальной супругой еще одного художника, Чарльза Эдварда Перуджини). А моделью для героя, по утверждению сына и биографа художника Джона Жиля Миллеса, послужил некий лейб-гвардеец, который умер вскоре после окончания работы над картиной. Имени его Миллес-младший не указал, так же, как и причину столь ранней смерти. Но если судить по резко очерченным скулам осунувшегося лица и лихорадочному румянцу, можно предположить, что молодой человек был болен чахоткой.
Любопытно, что натурщики никогда в реальной жизни не встречались. И Кейт Диккенс, и безымянный лейб-гвардеец позировали по отдельности, а в качестве партнера, помогавшего держать нужную позу, выступал деревянный манекен.


Миллес уделил особое и очень пристальное внимание форме брауншвейгца. Все детали костюма он тщательно изучил и даже консультировался со специалистами. Особо сильное впечатление на него произвел шлем, который носили черные брауншвейгцы, украшенный эмблемой их полка – серебряным черепом со скрещенными костями. Эта эмблема однозначно воспринимается как символ смертельной опасности, ожидающей молодого воина.

А вот с платьем героини не все так просто. Прежде всего она одета явно не по моде 1815 года. Тогда, также как и десятью годами раньше (см., например, портрет Каролины Ривьер 1805 года) дамы продолжали носить платья-шмизы с талией, обозначенной под грудью, возможно, только из более плотных тканей, чем в 1800-х годах. К тому же у бальных платьев обязательно были короткие рукава, но на бал девушка надевала длинные перчатки, закрывающие локоть. Героиня на картине Миллеса явно одета по моде 1840-х годов в платье в стиле бидермейер с талией на нормальном месте, перевязанной лентой, длинными рукавами и кружевной отделкой лифа и манжет.

Почему художник допустил такую небрежность, сказать сложно. Любопытно, что это платье, очень красивое, тем не менее выглядит очевидно неглаженым, на нем заметны заломы и плохо обработанные швы. Конечно, это легко можно объяснить, например, сочинив историю о том, как девушка очень спешила, чтобы попасть на пресловутый бал герцогини Ричмондской и попрощаться со своим кавалером. Допустим, ей пришлось ехать издалека, она опоздала, и ее горничная просто не успела приготовить ей платье. Наряд вытащили из дорожного сундука мятым, и героине пришлось надеть его таким, каким он был.
Но мне кажется, что Миллес просто не стал особо вникать в детали женского наряда, сосредоточившись на эффектной военной форме мужчины. Скорее всего, художник просто взял напрокат первое попавшееся белое платье, которое показалось ему подходящим, в каком-нибудь театре или прокатной конторе, Кейт Диккенс его сразу надела, а отглаживать его никто не стал. Это объяснило бы и не слишком качественные швы, поскольку театральные наряды не требуют особо тщательной отделки, поскольку воспринимаются публикой с достаточно приличного расстояния.
Продолжение следует…