Дженнифер Уорф, «Посреди жизни»

antigona88 — 06.10.2024 Редко записываю впечатления о книгах, но тут не могу удержаться. Слишком многое вызвало протест, хотя книга интересная. И есть много внутренних противоречий, которые Уорф не замечает. Скорее всего, именно не замечает.

Сначала о том, с чем соглашусь:
1. Жизнь может быть хуже смерти.
2. Общество игнорирует тему смерти, слишком боится о ней говорить и думать. Это не спасает от смерти, но осложняет жизнь.
3. Паллиативная помощь важна. Важно, чтобы конец жизни максимально соответствовал желанию самого человека.
4. Хорошо бы, чтобы у каждого была возможность оставить распоряжения на случай тяжёлой болезни и смерти.

Но утверждая, что не всегда стоит делать всё возможное для спасения жизни, Уорф почему-то считает важным критерием возраст. И вот здесь я с ней согласиться никак не могу.
Лишь один раз упоминается молодой человек, которому, возможно, жизнь после спасения не мила. И тут же оговорка: «но у него впереди была целая жизнь». Но что такое жизнь? Список пунктов для обязательного выполнения? На мой взгляд, это скотоводческий подход, не учитывающий неповторимость каждой личности. Или всё же это возможность думать и чувствовать, проживать каждый миг? Ну тогда жизнь перед каждым, кто ещё не умер. И не надо механистически оценивать, за какой оставшийся отрезок стоит бороться, а за какой уже не стоит.

Вообще же это сетование на то, что у врачей не осталось возможности самим решать, что кого-то уже пора отпустить, вызывает только желание усилить ненавистный Уорф контроль. А ну как и правда за кого-то из близких решат не бороться.

У Уорф много историй о людях, чья жизнь стала хуже из-за реанимации пожилого родственника. И нет ни слова о людях, для которых жизнь после потери стала невыносима. Психической травмой для близких Уорф считает реанимационные мероприятия на глазах родственницы. Заметьте, не их неуспешность, а сами действия, нарушение покоя умершей! О том, какой травмой оборачивается знание, что для твоего близкого не сделали всё возможное, Уорф даже не задумывается.

Уорф религиозный человек. Возможно, именно поэтому она не понимает, что жизнь, которая хуже смерти — это в том числе жизнь после тяжёлой потери. В любом возрасте. Вот только для нас никакого облегчения нет.

В начале книги Уорф пишет об одном случае: «Никому в голову не пришло задать ему естественный человеческий вопрос: а чего бы его мама на самом деле хотела?» Но что думает Уорф, когда ответ на вопрос есть? Ближе к финалу Уорф пишет про свою подругу Лию. Лие сто два года, она сломала шейку бедра. Сама Лия говорит: «Надеюсь, это ещё не конец. Жизнь так прекрасна, так интересна, так удивительна! Не хочу, чтобы всё закончилось». Однако вскоре Уорф упоминает: «Лия была в списке „Не для реанимации“ <...> Я была рада увидеть бумагу с этой отметкой на её кровати: во времена, когда я была медсестрой, лёгочная эмболия у старого человека была практически всегда смертельной. Мне хотелось, чтобы Лие дали спокойно уйти».
Почему? Из-за возраста? Значит, не всегда надо спрашивать, кто чего хочет?
Думаю, Уорф сама не замечает этого противоречия, иначе бы такие высказывания не соседствовали в книге.

Я уже писала, как я отношусь к этой механистичности по отношению к жизни.

Сформулирую свои принципы, отличные от Уорф:
1. Для спасения жизни должно быть сделано всё возможное, если пациент не высказал конкретного желания не жить. Да, врачи — не боги, не всегда жизнь возможно спасти. Но сделать всё, что возможно, — абсолютно правомерное требование.
2. Ценность жизни не определяется ни возрастом, ни биологической ролью.
3. Величина потери тоже этим не определяется. Только местом, которое человек занимал в нашей жизни и в нашей душе.
4. На возможность получить квалифицированную помощь не должны влиять никакие формальности.

А книгу всё равно рекомендую. Думать об этом важно.
Ещё больше рекомендую трилогию «Вызовите акушерку». Замечательный лондонский текст. Уорф — «Хэрриет от акушерства».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив