Дискуссия по Крыму в либерал-демократах: Юрий Самодуров открывает ящик Пандоры

Юрий Самодуров высказался по поводу Крыма и статьи Андрея Илларионова aillarionov «Точка невозврата».
Андрей Илларионов считает, что сецессия какой-то территории без согласия на это государства-метрополии незаконна, нелегитимна и недопустима.
Поэтому отторжение Крыма – это преступление.
Стремление населения какой-либо территории к выходу из состава государства-метрополии может быть признано и реализовано только при юридическом согласии на это государства-метрополии.

Юрий Самодуров с этим не согласен.
Он предлагает обратить внимание на то, что есть право, а есть мораль.
Соответственно, есть правовая, а есть моральная легитимность.

«Моральное право на сецессию у населения какой-либо территории, по мнению авторитетного теоретика этого вопроса Аллена Бьюкенена, возникает тогда, когда население ощущает дискриминацию со стороны органов власти государства-метрополии в сфере своей национальной культуры, языка, этнически обусловленной недоступности "социальных лифтов" и/или в сферах экономики, социальной сфере, дискриминационным ограничениям в самоуправлении на территории проживания, в праве на жизнь (этнические погромы) и т.д.», - пишет Самодуров.

Илларионов, с точки зрения Самодурова, прав, но не полон.
Для признания и общественной поддержи морального права населения какой-либо территории на сецессию согласия со стороны государства-метрополии не требуется.
Достаточно установить факты дискриминации этого населения со стороны государства-метрополии.

Я считаю, что Юрий Самодуров абсолютно прав. Хотя тоже не полон. Но это отдельный разговор.
Еще я считаю, что своей правотой Самодуров открывает ящик Пандоры.
Мораль – вещь если не относительная, то спорная.
Можно иметь разные точки зрения на то, что морально, а что нет. Ну, как только мы выходим за рамки буквально понятых десяти заповедей.

Это становится понятно сразу, как только моральный критерий начинает применяться самим Самодуровым.
У него получается, например, что сепаратизм Нагорного Карабаха или Чеченской автономной республики периода распада СССР морально оправдан и имеет право на общественную поддержку, а сепаратизм Крыма – нет. И вот об этом можно спорить бесконечно.
Ведь шотландцев в Великобритании тоже никто серьезно не обижал и не дискриминировал. Однако они получили не только законное право на референдум, но и наше моральное одобрение.

Если пользоваться критериями Самодурова, то позиция по Крыму сразу становится очень и очень шаткой. Дискуссионной!

Я, например, считаю, что любой народ и любое нацменьшинство имеет теоретическое право на самоопределение. Всегда.
Просто потому, что нахождение в рамках единого государства с другим, более мощным и сильным этносом, неизбежно получающим доминантные права в сфере языка и культуры, - это уже дискриминация. Этнос не развивается всесторонне, и медленно, но неуклонно движется к ассимиляции.
В то же время практическое достижение независимости или возможности самоопределится – это не столько вопрос права, сколько вопрос политики.

Только в максимально свободных и демократичных государствах вопросы самоопределения можно решать в легальном поле.
Чисто юридическая позиция сразу заводит проблему сопротивления и самоопределения малых народов-автохтонов и национальных меньшинств в тупик.
Даже на образцовом, с точки зрения достигнутого уровня демократического развития, Западе получить сегодня согласие государства–метрополии довольно трудно, а несколько раньше было практически невозможно.
Поэтому есть пример Шотландии, которой было разрешено решать вопрос о выходе из Соединенного королевства на референдуме, но есть и пример Каталонии и страны Басков, которым референдум Мадридом запрещается.

Методологически здесь речь идет о противоречии между правом и политикой.
Политика по определению выходит за рамки права, ее задача – менять устоявшиеся нормы, которые мешают людям реализовывать свои идеи. В чисто правовом поле такое не всегда возможно.
Кроме того, право идет от власти, тогда как от народа идет именно политика. А государство – это все-таки политико-правовая, а вовсе не сугубо юридическая система.

Итак, есть правовые, моральные и политические основания сецессии.

Акцентируя внимание на правовом аспекте, удобно отрицать легитимность присоединения Крыма к России.
Причем это сразу делает невозможным любые возражения.

Акцент на моральные основания для сецессии, в том числе Крыма, заставляет думать и определяться по вопросу, сообразуясь с личными представлениями и собственной совестью.
Тут за формальные законы не спрячешься, тут надо делать личный выбор и принимать собственные решения.
При этом твоя позиция всегда может быть подвергнута сомнению, в том числе собственному.
А так хочется ясности и однозначности, как у Илларионова!

Ну, а политический аспект возвращает нас в реальность, на нашу грешную землю, в место борьбы разных сил и моральных представлений.
Акцент на политике делает сецессию Крыма событием возможным, несмотря на возможные правовые и моральные возражения. Но не неизбежным.
Политические события вокруг Крыма еще не закончились, политический процесс продолжается и исход его не предрешен.

Проблема в том, что илларионовцам все ясно, и думать практически не о чем.
Самодуровцы могут сомневаться и приходить к прямо противоположным точкам зрения.
Политическая точка зрения позволяет всем понять и принять свою неудачу.
Но она же позволяет обратить внимание не только на то, какие цели надо преследовать в идеале, но и на то, что сегодня возможно и как этого достичь.