Девушка и её веник

Совершенно необычная миньонетка с хорошенькой немецкой головой и непонятно чьим телом. Возможно, бельгийка, но доточно не скажу, потому что сама впервые такое тело вижу.

У неё вместо тела — связка прутьев, перетянутых в талии и аккуратно обрезанных внизу. Ручек, в смысле ладошек, нет, а плечистые бицепсы — просто соломенный жгут, выкроенный в виде рукава, к которому посередине как-то прикрепилась голова, а концы навечно были засунуты в кармашки.

Пропорции у неё самые гуманные, правильные, и даже некоторое характерно-образное начало присутствует. Мечтательная горничная. Как та, из-за которой Гумилев недовольно прерывал чтение.
– Что вам, Паша?
– А ничего, Николай Степанович, – мрачно отвечала Паша, уютно прислонившись к стенке, спрятав руки под передник. – Послушать пришла стишки. Только и всего.
И Гумилев, благосклонно кивнув ей, продолжал чтение, будто ее и не было в комнате. Как-то он все же спросил ее:
– Нравится вам, Паша?
Она застыдилась, опустила голову и прикрыла рот рукой:
– До чего уж нравится! Непонятно и чувствительно. Совсем как раньше в церкви бывало.

Я не стала читать марку на затыле, чтоб не нарушать хрупкую аутентичность её тюрбана.


И вот же ж игры судьбы — при рождении девочка была из наидешевейших. А нынче, из-за редкости и аутентичности наряда и всей конструкции, — стала дороже (при прочих равных, т.е. при подобной же голове) миньонеток с тельцем, сручками-сножками.