
Девственница - лучшее лекарство


Вот ведь какие мудрые, а главное, высокообразованные раньше врачи были.
Раньше — это в Средние века.
Время тёмное, но благочестивое.
Настолько, что тогда даже короли согрешить боялись.
Нет, они, короли, людей, конечно, пачками готовы были крошить во имя любви и справедливости, но вот чтобы согрешить — это ни-ни, ни за какие коврижки.
И вот был один король французский, Людовик(редкое имя, согласитесь), восьмой по счёту из династии Капетингов, по прозвищу Лев.
С Англией воевал, альбигойцев(еретики такие) мочил почём зря и даже взял Авиньон после трёхмесячной осады.
Вот представьте себе войско средневековое, осаждающее город в течение трёх месяцев — стоят лагерем, тут же едят, тут же, извините, нужду справляют, тут-же кого-то хоронят, ни помыться, ни побриться, всё скученно, тесно и вдобавок смердит.
Не удивительно, что среди бравых защитников веры началась дизентерия или, как говорят в простонародье, кровавый понос.
Король тоже заболел этим малоприятным во всех отношениях недугом и теперь лежал в палатке без штанов и в присутствии дежурного с ведром.
Врачи, которые сопровождали Людовика, как всякого приличного короля, срочно собрали консилиум, на котором постановили, что заболели его величество исключительно от полового воздержания, а с дизентерией, как болезнью социальных низов, болезнь, в силу высокого положения пациента в обществе, никак не связана.
И как лечить подобное?
Элементарно — найдём невинную деву, король с ней это самое и выздоровеет!
Нашли, помыли, расчесали, приодели немного, надушили, да и втолкнули в палатку к болящему.
А он, болящий, надо сказать, очень благочестивым был и жене своей, Бланке, верность хранил, так что, как девчонка ни старалась, не получилось у неё короля совратить.
Прогнал он её, да и помер от тоски по любимой и банального обезвоживания, оставив трон сыну, тоже, по удивительному стечению обстоятельств, Людовику, которого впоследствии даже канонизировали.
Видимо, сказалось папкино воспитание.
Вот интересны лично мне две вещи только — король тогда не захотел или не смог и не было ли девушке противно, что мог её он запросто запачкать?