Детство, отрочество и наследие русских классиков.

Как я ненавидела эту палку!
Я рыдала; я прятала её под кровать (искренне удивляясь каждый раз, когда её находили); палка эта олицетворяла собою весь доступный моему детскому воображению бестиарий сразу - бабу Ягу, Кощея Бессмертного, монстра с тремя бубенчиками, графа Дракулу и волка из "Ну, погоди!".
Но мама была настойчива.
Ежедневные экзекуции с палкой за лопатками окончились только к моим годам 12, аккурат с началом пресловутого переходного возраста.
И вот недавно приезжаю я в гости к родителям, захожу в свою комнату, а там... Нет, не она, но явно её единоутробная сестрица - только подлиннее и потоньше.
"Мама, - спрашиваю, - а это зачем?"
"А это Алине (моя 10-летняя племянница), что-то она совсем горбиться стала".
Словами не передать гамму испытанных мною чувств. Проблема отцов и детей обрела такую жизненную достоверность и полноту, которой я за все эти годы не припомню.
Добрых 15 лет прошло, а в этом чёртовом Ясенево время залипло будто муха в варенье - ни вперёд, ни назад.