Депутаты и незаконное обогащение

Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального затеял очень полезную и важную, на наш взгляд, общественную кампанию, которая лаконично называется «кампания 20». 20 — это номер статьи Международной конвенции ООН против коррупции — единственной в этом документе, которая не ратифицирована Россией. Она предполагает уголовное преследование чиновников за незаконное обогащение, то есть когда активы чиновника значительно превышают его доходы, и он не может этот факт рационально объяснить.

Подробно о кампании рассказано в комментарии директора Фонда борьбы с коррупцией Романа Рубанова, опубликованного ниже.

Роман РУБАНОВ, директор Фонда борьбы с коррупцией, специально для «Новой»:

—  «Чиновники должны жить на одну зарплату» — эта фраза вызывает в России усмешку. Депутат, у которого нашли дачу за 100 млн рублей при официальной зарплате в 50 раз меньше, может рассказать, что дом принадлежит теще, а землю он арендует по цене гораздо ниже рыночной, потому что просто повезло. Его коллеги поверят, лишних вопросов не зададут, и ему не придется никому ничего объяснять.

«Чиновники имеют возможность приобретать недвижимость по некоммерческим ценам», — будут оправдывать депутата соратники.

«Дом купила теща, поэтому вопрос к ней», — не теряя лица, ответит сам герой, если его кто-нибудь об этом спросит.

В итоге все закончится небольшим скандалом в газетах. Прокуратура не заинтересуется, откуда у народного избранника деньги на приобретение недвижимости. И очень скоро о чиновничьей даче все просто забудут.

Мы, в Фонде борьбы с коррупцией, считаем, что подобная ситуация недопустима. Поэтому мы предлагаем ввести уголовное наказание за незаконное обогащение. Если стоимость имущества чиновника значительно превышает его законные доходы, то прокуратура проверит эти активы, а сам фигурант должен будет объяснить происхождение средств на них. После принятия такой нормы депутат, купивший дачу на «неизвестные» деньги, отправится на скамью подсудимых. Этот принцип заложен в Конвенции ООН против коррупции. Россия ратифицировала документ полностью, но исключила из применения 20-ю статью, которая как раз рекомендует ввести уголовное наказание за незаконное обогащение.

По всероссийскому социологическому опросу, проведенному ФБК в марте этого года, 90% граждан России считают, что чиновники ведут более богатый образ жизни, чем могут себе позволить. 74% согласны, что почти все госслужащие живут не по средствам, а 87% прямо выступают за введение уголовной ответственности за незаконное обогащение. Почему же эти норма до сих пор не принята, если ее практически единодушно поддерживают граждане России?

Чиновники, которые не хотят распространить на Россию действие 20-й статьи Конвенции ООН, используют для этого главный аргумент — требование объяснять происхождение активов противоречит презумпции невиновности.

ФБК предлагает законопроект, который реализует основные принципы этой статьи, не нарушая Конституции. При расследовании будут сравниваться реальная стоимость собственности чиновника и его законные, то есть указанные в декларации, доходы. Бремя поиска доказательств ляжет на прокуратуру. Объяснение источника средств, предоставленное подозреваемым, только поможет защите доказать его невиновность. Отсутствие показаний не будет иметь для чиновника никаких последствий — таким образом, презумпция невиновности не будет нарушена.

Глава Конституционного суда РФ Валерий Зорькин согласен с тем, что принципы 20-й статьи можно и нужно применять в России.

— Вроде бы меры борьбы с этим бедствием [коррупцией] принимаются, но результат пока явно неудовлетворительный. Одна из очевидных причин — в том, что Россия до сих пор не ратифицировала статью 20 Конвенции ООН против коррупции, — заявил он 26 ноября 2013 года.

Другой аргумент против введения уголовной ответственности за незаконное обогащение — сравнение с европейскими странами, где этого закона нет. В пример приводятся Дания, Швеция, Финляндия. Однако депутаты забывают рассказать, что в этих государствах самый низкий уровень коррупции в мире, в то время как Россия находится на 127-м (из 177) месте рейтинга мировой коррупции, рядом с Эфиопией и Гондурасом. В Европе нет причин вводить дополнительную статью, в то время как у нас — ситуация близка к критической. Нам реально нужны жесткие меры, иначе мы так и будем «соперничать» с африканскими странами.

Россия не только занимает позорное месте по уровню коррупции, но и стабильно удерживает свои показатели — например, в 2005 году мы были 126-ми.

— Нужна просто настойчивая, последовательная и принципиальная борьба с коррупцией, — говорил Владимир Путин еще в 2000 году.

— Уровень коррупции может быть разным. Я полагаю, что у нас сегодня он недопустимо высок, — заявлял президент в 2006 году.

— Мы и дальше будем самым серьезным образом, повторяю еще раз, вне зависимости от должности и партийной принадлежности, с корнем вырывать эту заразу, — в ноябре 2013 года Путин вновь грозил всем жесткой борьбой.

Однако уровень коррупции остается столь же высоким. Нужно перестать слушать пустые обещания и потребовать наконец принятия настоящих и действенных мер. Фонд борьбы с коррупцией организует общественную кампанию по принятию 20-й статьи Конвенции ООН и введение уголовной ответственности за незаконное обогащение. Вместе мы заставим чиновников уважать граждан страны, жить по средствам и реально отвечать за воровство из бюджета.

У этой идеи рейтинг выше, чем у Путина. По данным соцопроса, проведенного Фондом борьбы с коррупцией, 87% россиян прямо выступают за введение уголовной ответственности за незаконное обогащение.

Мы, со своей стороны, решили протестировать Госдуму на отношение к антикоррупционной инициативе — ведь именно депутатам, в конце концов, придется голосовать за или против проекта закона, если он наберет 100 000 голосов на сайте Российской общественной инициативы. И вот что нам ответили.

Пелагия Белякова

Сергей МИРОНОВ, «Справедливая Россия»:

— У нас позиция давняя и принципиальная: на данный момент борьбы с коррупцией нет. Мы считаем необходимым сделать как минимум два шага: первый — это ратификация 20-й статьи Конвенции ООН, второй — введение института конфискации имущества коррупционера и его семьи. Мы считаем, что если мы это сделаем, появятся реальные рычаги и инструменты для борьбы с коррупцией.

Владимир БУРМАТОВ, «Единая Россия»:

— Есть много депутатов, которые пришли в политику из бизнеса, и происхождение их собственности вполне понятно. Но бывают и другие ситуации, как, например, с одним из наших министров, у которого есть и яхта, и дом в Испании, и люксовое авто, хотя он постоянно на госслужбе. Такая ситуация ненормальна и недопустима. Но сказать, стал ли бы я голосовать за законопроект, предполагающий ратификацию 20-й статьи Конвенции ООН, я не могу, потому что бесполезно обсуждать то, чего нет.

Ярослав НИЛОВ, ЛДПР:

— В условиях сегодняшней непростой геополитической ситуации и развязанной войны это было бы дополнительным инструментом для борьбы с целостностью российского государства.

Анатолий ВЫБОРНЫЙ, «Единая Россия»:

— На сегодняшний день я, скорее всего, склонялся бы к тому, что такой законопроект не нужен. Могу объяснить почему. Во-первых, когда совершается коррупционное правонарушение, то, как правило, оно идет вкупе с другими правонарушениями, которые влекут уголовно-правовые последствия. Во-вторых, если в ходе расследования или проверки выясняется, что чиновник совершил иное преступление, не связанное с коррупцией, то ничто не мешает привлечь этого чиновника к уголовной ответственности и конфисковать его имущество. И самое главное — в Конституции РФ прямо сказано, что никто не может быть признан виновным, если вина не доказана в суде. Если мы пойдем путем нарушения Основного закона РФ, мы будем ломать всю конструкцию прав и свобод человека. Это напоминает период репрессий.

Иван МЕЛЬНИКОВ, КПРФ:

— И я, и мои товарищи требовали введения уголовной ответственности за незаконное обогащение.

Надежда ГЕРАСИМОВА, «Единая Россия»:

— Я считаю, что 20-ю статью Конвенции ООН надо ратифицировать. Я отношусь к этому абсолютно здраво.

Михаил БРЯЧАК, «Справедливая Россия»:

— К сожалению, статья двадцатая Международной конвенции по борьбе с коррупцией, определяющая само понимание коррупции, у нас пока не действует. Если мы с этого начнем, все наши усилия будут гораздо эффективней.

Хож Магомед ВАХАЕВ, «Единая Россия»:

— Нам эту Конвенцию, эту 20-ю статью, которую нам навязывают, ратифицировать нет никакой необходимости.