Деникин

watermelon83 — 29.11.2022 - и грузины. А также армяне, абхазы и англичане. Бело-грузинский конфликт, 1919 год.


Накануне



Территориальный конфликт между деникинскими белогвардейцами и социал-демократической Грузией обладал всеми характерными признаками принципиальной неразрешимости мирным путем. В ставке командующего ВСЮР не особенно скрывали своего отношения к "государственным образованиям" на территории бывшей Российской империи. Генерал Деникин, которого можно было охарактеризовать как либерального националиста, не без иронии укрывался за формулой презираемого им Временного правительства, сообщая, что все проблемы "национальных окраин" могут быть разрешены лишь новой формой Учредительного собрания, которое после победы белых - о, конечно - будет созвано в Москве. А до того момента белогвардейский лидер был готов к сотрудничеству де-факто, то есть без каких-либо гарантий со своей стороны.

Отношение к таком подходу у "сепаратистов", которыми в белом движении считались все, от "хохлов-мазепинцев" до "чухны" и "ляхов", было соответствующим - еще летом 1917 года киевской Центральной Радой был поставлен резонный вопрос о справедливости определять судьбу украинского народа прениями предстоящего Всероссийского Учредительного собрания. С тех пор прошло немало времени - пало и Временное правительство, и разогнанная вслед за ним "Учредиловка", а на месте губерний возник ряд национальных государств, худо-бедно, но обладавших собственными вооруженными силами, чиновниками, населением. Это были факторы силы - от безусловно мощных, как польский, до потенциально сильных, как украинский или - на региональном уровне - грузинский.

Логично было бы предположить, что в изменившихся условиях требовался и новый подход, но вместо этого от многочисленных правительств и Деникин, и Колчак требовали лишь одного - помогать белому движению всеми силами, полагаясь на мудрость русского народа и благодарность будущего (все)российского правительства. А в ответ на просьбы признать хотя бы "национально культурную автономию" начинались поучительные лекции о предательстве и последующих из этого выводах. Дополнительную атмосферу недоверия этой ситуации придавали и некоторые "колебания" политики самих белогвардейцев.

Пока ряд образовавшихся после развала петроградской власти национальных правительств находили поддержку у Центральных держав, и в первую очередь у немцев, то деникинские представители вели себя тише травы ниже воды. Во-первых, у битых царских офицеров ныли "старые раны", а во-вторых, они отчаянно нуждались в поддержке местных правительств, от кубанской Рады до украинского гетманства. И такая поддержка ими была получена - в отличие от "русских областей", "национальные окраины" перваначально стали "местом силы", а вовсе не слабости для белого движения (без них у белых вообще не было шансов, что и показали в свое время и оборона Ростова, и "Ледовый поход").

Из Украины, при негласном одобрении германского военного командования, поступали снаряды и другое военное снаряжение, там формировались и отправлялись на Северный Кавказ целые офицерские отряды. Схожая картина наблюдалась и на остальных "окраинах". Но когда состоялся знаменитый разговор в вагоне маршала Фоша, когда потянулись на Запад поезда с немецкими солдатами, когда в огне чисто украинской междоусобицы рухнуло Гетманское государство, а вместо интервенции Центральных держав началась "союзная" - отношение белых лидеров к своим "соседям" разительно переменилось, будто на дворе вновь был 1914 год. Ожидавшаяся со дня на день гигантская помощь Антанты вскружила белым генералам головы и из них посыпались великодержавные лозунги. Вовсе не случайно, что обострение конфликтов добровольческих армий с правительствами государств, на базе которых белые собирались для своего "похода на Москву", случилось именно тогда.

С другой стороны тоже водилось немало грешков. В течение многих лет в России отсутствовала реальная внутренняя политика, общественный диалог велся подпольно и хорошо еще если дело ограничилось запрещенной печатью, а не разрешенным динамитом. "Национальный вопрос" относился к наиболее проблемным и как таковой всячески замалчивался, а если приходилось, то и замывался большой кровью - например, именно имперские власти в свое время придали армяно-азербайджанским конфликтам ту хроническую форму взаимной ненависти, которую мы наблюдаем и по сей день. Таким образом, за редкими исключениями вроде ЗУНР, новые правительства столкнулись с таким количеством внутренних проблем, что сил на участие в грандиозном противостоянии русских красных и белых у них просто не оставалось.

В этой связи, руководящая ими логика вполне понятна. Обещая белым надежный тыл, "сепаратисты" рассчитывали получить обратные гарантии, а в ряде случаев еще и добиться "более выгодной конфигурации границ" в рамках "национальных государств" - проклятья Версальской системы, поставившей победившие государства Антанты перед неразрешимой задачей оправдать лишение одних наций права на жизнь в собственном государстве и найти моральные оправдание тому, что другие нации имеют право расширить собственные пределы за счет других. Это было трудно, практически невозможно - и лидеры Антанты, вовсе не бывшие какими-нибудь "героями", банально не справились.

Сказанное выше может быть проиллюстрировано на примере "бело-грузинского" конфликта 1918 - 1920 гг. В Тифлисе требовали границу по Сочи, надеясь выторговать себе гарантии и удержать Гагры, а в деникинской Ставке отказывались признавать Грузию как таковую, не забывая поднимать "абахазский вопрос". Обе стороны прибегли к прямым и непрямым формам внешней политике - Екатеринодар и Тифлис провели две "официальные" военные кампании против друг друга, а кроме того белые поощряли армянские восстания в Сочи, тогда как грузинское правительство негласно поддерживало "зеленых" в деникинском тылу. Попытки представителей Англии, за которой в Антанте был "закреплен" Кавказский регион, разрешить проблему компромиссом не увенчались успехом.

И не могли, поскольку условия "отдай все сейчас и умри завтра" были слишком жестокими даже для слабого грузинского правительства. Характерна, однако, та обстановка, что царила (sic) на одной встреч между "полупредставителем" Англии генералом Бриггсом и лидерами Грузии. С одной стороны - похожий на дрилл-сержанта британский бригадный генерал, говорящий то ли от имени Лондона, то ли от имени Таганрога. С другой - два "европеизированных" грузинских социал-демократа (до революции грузинская группа в российском социал-демократическим движении справедливо считалось наиболее образованной, что сказалось впоследствии и на составе Петроградского совета, и Временного правительства, и даже карьере малоизвестного ленинца Сталина, которого большевики подняли на щит уже потому, что он у них был единственным серьезным теоретиком из Грузии) - глава правительства Н.В. Рамишвили и министр иностранных дел Е.П. Гегечкори.

Их встреча, состоявшаяся в Тифлисе 23 мая 1919 года, подвела итоги второй военной кампании, обозначившей как ограниченные военные возможности грузинской армии, так и полную неспособность Деникина собрать достаточные силы для подтверждения своих великодержавных претензий. В грузинской столице Бриггс был легко переигран двумя поднаторевшими в спорах социал-демократами и вплоть до 1920 года грузинская граница проходила по месту фактического положения "линии фронта" - той самой реке Мехадырь, о которой так долго мечтали меньшевики. Однако то, что теоретически могло быть достигнуто мирным путем, стало следствием утомительной борьбы, подспудные причины которой обозначали общий провал белых в 1919 году: лишив себя всех возможных союзников, Деникин и Колчак на куриных ножках своих армий вступили в пределы "Рассеи" и были погублены "массовой мобилизацией", как это совершенно верно предсказал Владимир Ильич.

А теперь пройдите под кат и насладитесь пикировкой.


Гегечкори -
Приветствую вас, генерал, как представителя английского командования, тем более, что вы явились сюда с целью помочь нам в деле урегулирования осложнившихся за последнее время наших взаимоотношений с Добровольческой армией. Я должен напомнить, что еще в прошлом году у нас были переговоры с генералом Алексеевым. Тогда Добровольческая армия была еще очень слаба, и я утверждаю, что, как тогда, так и теперь, наше отношение к ней осталось неизменным. Не имея намерения вмешиваться в чисто русские дела, правительство Грузии находит, что не имеется никаких реальных оснований для вооруженных конфликтов с Добровольческой армией.

Единственный вопрос, который нас сейчас интересует и создает между нами затруднения,— это вопрос о занятии нами стратегической границы, которая гарантировала бы нас от всяких посягательств с чьей бы то ни было стороны. Такою является река Мехадырь: разрешение этого вопроса в предложенном нами смысле имеет большое значение и для Деникина, так как при этом условии тыл его армии с его стороны будет обеспечен. Такова была наша позиция в прошлом году, таковой она остается и поныне, и наше отношение к Добровольческой армии с тех пор нисколько не изменилось: доказательством этого служат переговоры прошлого года с Алексеевым, и я говорю, что других расхождений с Добровольческой армией у нас не имеется, и если мы выйдем из области личных симпатий и станем на деловую точку зрения, то этот спорный пограничный вопрос может быть разрешен в смысле, приемлемом для обеих сторон.

Бриггс -
Вчера я подробно изложил точку зрения генерала Деникина. Из всего того, что я здесь слышал, я прихожу к заключению, что вы настаиваете остаться на Мехадыре. Я уже излагал причины, по которым Деникин настаивает на восстановлении прежнего положения, это — дурное поведение грузинских войск в Сочи и недовольство грузинским управлением со стороны населения Сухумского округа. Жалобы поступают в очень большом количестве. Абхазцы недовольны грузинским управлением и даже заявляют, что если им дадут оружие, то они сами очистят округ от грузинских войск. Грузины поступают хуже большевиков: отнимают дома, земли, производят социализацию и национализацию имущества. Деникин не мог остаться безучастным к этим жалобам, и, если вы настаиваете остаться на Мехадыре, то боюсь, что мой приезд сюда явится бесцельным.

Гегечкори -
Жалобы на Добровольческий отряд в Сочи поступали и поступают в не меньшем количестве и к нам и в английский штаб. Если всему тому, что про нас говорят некоторые элементы, верить, то, конечно, можно возмущаться: но я полагаю, что нельзя относиться с доверием ко всем этим жалобам, не проверив их. Я заявляю, что в Сочи ни у кого грузинское правительство ни клочка земли не отнимало, никакой социализации или национализации не производило. Все эти слухи распространяются нашими врагами, и верить им нельзя.

Что касается Сухумского округа, то нам бы не хотелось вовсе об этом говорить, так как это может лишь осложнить наши переговоры, но раз вы, господин генерал, затронули этот вопрос, то позвольте вам сказать, что в настоящее время Абхазия управляется автономно Абхазским Народным Советом, избранным всем населением на основе всеобщего избирательного права, и если сведения о недовольстве абхазцев исходят от таких лиц, как находящийся теперь в Екатеринодаре Александр Шервашидзе, тот Шервашидзе, который ввел в прошлом году турецкий десант в Сухумский округ, то я спрашиваю, можно ли верить заявлениям таких лиц.

Я слышал тут упрек в том, что мы поступаем хуже большевиков: я знаю, на чем основано это заявление, но я удостоверяю, что тут, в Грузии, русское офицерство нашло защиту и приют в то время, когда по всей России шла безудержная волна самосудов и диких расправ над офицерами. Только здесь, в Грузии, не было ни одного случая насилия над русским офицером, и только здесь они могли сохранить свое существование и укрыться от преследований, которым подвергались по всей бывшей России. И я с гордостью заявляю, что история отметит эту заслугу Грузии перед Россией.

Бриггс -
Генерал Деникин лишь временно стоит во главе армии, создающей Россию, а потому не может допустить разрешения теперь же вопроса о границах. Это дело Русского Народного Собрания. Что касается Сухумского округа, то из других источников слышал, что желание воссоединиться с Грузией не есть выражение воли населения. Если абхазцы на Русском Народном Собрании заявят о своем желании быть с Грузией, то в настоящее время торжества демократических принципов эта воля народа должна быть удо­влетворена, и Деникин, настроенный демократически, не будет против этого. Сейчас же Деникин хочет обеспечить свой тыл и согласен, чтобы Сухумский округ был нейтральной зоной, но он не будет разговаривать до тех пор, пока грузинские войска не отойдут за Бзыбь.

Гегечкори -
В прошлом году, когда мы вели переговоры с генералом Алексеевым, речь шла только о Сочинском округе; теперь же, как видно из вашего заявления, притязания добровольцев простираются и на Сухумский округ. О воле абхазского народа, выразителем которого является Абхазский Народный Совет, избранный 99% населения, я уже говорил, и я не знаю, почему вы верите одним источникам и не верите другим.

Бриггс -
Я — человек сторонний, незаинтересованный, и полагаю, что нейтральная комиссия должна произвести расследование и выяснить действительное желание населения.

Рамишвили -
Демократические принципы, о которых вы говорили, генерал, являются только тем, чем руководствуется грузинское правительство и что лежит в основе во всех его действиях. Наше продвижение в Сухумском округе имело целью борьбу с большевизмом. Население этого округа равно 200000, из коих большинство составляют грузины (80000) и абхазцы. Это население выявило свою волю в выборах Народного Совета, доказавших, что оно желает получить автономное управление в пределах независимой Грузии. И сейчас там имеет место такое автономное управление, и оно поддерживается всем населением, поэтому мы настаиваем на сохранении за нами стратегической границы Абхазии. Это — единственное правильное решение пограничного вопроса до окончательного его разрешения Парижской конференцией, и, я повторяю, именно конференцией, а не Русского Учредительного Собрания.

Бриггс -
Раз большинство населения Сухумского округа составляют грузины, то вы не должны опасаться, если союзная комиссия произведет расследование. Если комиссия выяснит, что население будет за Грузию, то Деникин не будет противиться этому, при условии обеспечения русского имущества и соблюдения ею условий о границах. Скоро Колчак и Деникин соединятся, и тогда будет сформировано общерусское правительство — это вопрос нескольких недель; ведь англичане и итальянцы уйдут, а Россия останется, а потому надо быть с ней в хороших отношениях, и совет вам, если вы пожелаете его принять, поступиться самолюбием, протянуть Деникину руку и сказать: «Мы с вами». Ведь малые государства слишком слабы, они должны не враждовать, а, наоборот, соединяться; вам, вероятно, видно, что отдельная финансовая система разорительна, так будет и во всем остальном.

Рамишвили -
Быть самостоятельным и независимым — вот желание не только нашего правительства, но и всего грузинского народа, и в этом, мы уверены, нас поддержат великие державы. Англия уже официально обещала поддержать наше выступление в деле признания нашей независимости.

Бриггс -
Независимости по отношению к России?

Рамишвили -
Да, мы вовсе не хотим обособляться, а, наоборот, желаем сотрудничать с великими державами и приобщиться к их культуре, и если демократические намерения Колчака и Деникина действительно чистосердечны, то они не могут не считаться с желанием грузинского народа, вопрос же о границах должен быть разрешен мирной конференцией.

Бриггс -
Этот вопрос конференция не будет сейчас обсуждать с Деникиным и Колчаком, а с русским правительством, и если Грузия хочет отделиться, то решение этого вопроса составит компетенционные прения государств; но маленькие государства могут пострадать от этих войн, и я думаю, что вы готовите себе не особенно благоприятное будущее.

Гегечкори -
Мы очень благодарим вас за совет, но, что будет в будущем, никому неизвестно. Я заявляю вполне откровенно и чистосердечно, что мы хотим видеть Россию великой и могущественной; это наше искреннее желание, но мы также хотим, чтобы каждый народ устраивал свою жизнь, и наше право на самоопределение должно быть решено не командованием Добровольческой армии, и мы можем надеяться, что этот вопрос будет решен в положительном смысле.

Что касается наших будущих отношений к России, то они должны быть урегулированы путем достижения взаимного соглашения, и мы думаем, что демократическая Россия никогда не пойдет против желания маленьких народов (читает приветственную речь генерала Алексеева), иначе это было бы актом насилия. Я думаю, что теперь не время заносить над нами руку, и верю в то, что у нас есть возможность договориться. По этим вопросам мы неоднократно беседовали с союзниками, и нам интересно знать, являются ли высказанные вами соображения мнением английского командования или генерала Деникина.

Бриггс -
Я говорю в качестве представителя Деникина, а не английского правительства, вы говорите о будущем Грузии, — это как раз соответствует видам Добровольческой армии, они стоят за автономию и самостоятельность маленьких народов и за соединение, так как в этом сила.

Гегечкори -
А если мы думаем иначе, то кто же должен решить этот вопрос? Мы думаем, что Парижская конференция; ведь наше международное положение еще не выяснено окончательно, и мы ждем разрешения этого вопроса.

Бриггс -
Но Россия скоро сформируется, и не надо было спешить с объявлением независимости.

Гегечкори -
Позвольте спросить вас, генерал, имеем ли мы право заявлять о своих желаниях в деле устройства нашей судьбы?

Бриггс -
Я вижу, что тут с двух сторон записывается все, о чем мы говорим.

Гегечкори -
Мы говорим откровенно, и нам скрывать нечего, и я спрашиваю, имеем ли мы право заявлять о наших желаниях?

Бриггс -
Да, конечно.

Гегечкори -
Так вот мы и заявили о своем мнении и ждем решения конференции по этому вопросу.
Переходя к вопросу о соглашении с Деникиным, я формулирую наши условия: 1) мы остаемся на Мехадыри и обеспечиваем тыл Добровольческой армии; между нами может быть нейтральная полоса, 2) мы гарантируем русское имущество и возобновим торговые сношения, 3) вопрос о границах подлежит решению Парижской конференции. Вот наши условия.
Теперь мы бы хотели знать, какие условия предлагает Деникин.

Бриггс -
Условия Деникина следующие: 1) вы должны отойти за реку Бзыбь, 2) Сухумский округ может временно остаться в управлении грузинского правительства, при условии обеспечения безопасности имущества русского как в Сухумском округе, так и вообще в Грузин, 3) земли могут быть, в случае желания населения, отобраны, но за справедливую плату.

Рамишвили -
Мне, кажется, генерал, что вы не вполне осведомлены о настроениях Деникина. Он был бы против независимости Польши и Лифляндии, а ведь наше дело гораздо яснее: 2000 лет Грузия существовала как независимое государство, а в 1801 году она добровольно присоединилась к России по договору, на условиях автономии и протектората. Однако, Россия не выполнила этих условий, чем даже вызвала протесты со стороны конгресса 1855 года, в числе протестовавших была Англия. Такова, в двух словах, наша история.

Что же касается нашего отношения к России, то я заявил, что мы не противники Великой России, но и Добровольческая армия не должна быть против нас. В деле признания нашей независимости мы ждем решения Парижской конференции и имеем право на удовлетворение ею наших желаний. Наш же спор с добровольцами мы хотим разрешить путем миролюбивого соглашения, а за последствия иного разрешения этого вопроса мы ответственности на себя взять не можем.

Бриггс -
Я повторяю, что Деникин не считает себя в праве решать вопрос о границах.

Гегечкори -
А разве прокламация Деникина не является вмешательством в сферу вопросов, подлежащих разрешению мирной конференции?

Бриггс -
Вы тоже продвинулись вперед, не ожидая решения вопроса о границах.

Гегечкори -
А известно ли вам, генерал, что мы продвигались с ведома английского командования, которому было известно о причинах нашего продвижения? Известно ли вам также то, что английское командование уже давно предложило Деникину очистить Сочи и что английское командование официально заверяло нас о гарантиях нашей неприкосновенности со стороны добровольцев?

Бриггс -
Я вижу, что мы возвращаемся к старому, и считаю, что моя миссия не увенчалась успехом. Я жалею, что напрасно приехал и потерял время.

Гегечкори -
Я должен откровенно заявить, что с нашей стороны было самое искреннее желание миролюбиво разрешить этот вопрос и выражаю крайнее сожаление, что нам не удалось прийти к соглашению.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив