День в истории. Отважная четвёрка, или 49 дней затерянных в океане

maysuryan — 08.03.2024 Теги: Высоцкий
Сразу после спасения на американском корабле, ещё непричёсанные и небритые. Филипп Поплавский (слева) рассказывает о случившемся главному авиационному механику Филиппу Казнецоффу с авианосца «Кирсардж». В центре — Асхат Зиганшин

Это случилось 7 марта 1960 года. Примерно в двух тысячах километров от тихоокеанского атолла Уэйк вертолётчики с американского авианосца «Кирсардж» заметили полузатопленную баржу, на которой находились люди. Ими оказались четыре советских военных — 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые — 20-летний Филипп Поплавский, 21-летний Анатолий Крючковский и 20-летний Иван Федотов. Их унесло в открытый океан ветром, и они провели в нём около 50 дней. По канонической версии — 49 дней, фактически — 51. После такого потерпевшие бедствие были, конечно, крайне истощены и буквально находились на грани жизни и смерти.
Однако сильнее всего американцев поразило, что солдаты Советской Армии даже в таком состоянии не утратили человеческий облик — они не набрасывались жадно на еду, а съедали по чуть-чуть, так как помнили, что после долгой голодовки от обильной пищи можно умереть. Более того, они даже гордо заявили, что просят только продуктов и топлива и с ними сами как-нибудь доберутся домой, в СССР, на полузатонувшей барже. Но об исполнении столь фантастического намерения, конечно, не могло быть и речи. Затерянных в океане доставили в США, здесь приняли гостеприимно и даже с почётом. Спасённым прислал приветственную телеграмму Никита Хрущёв. В конце концов, совершив кругосветное путешествие, солдаты триумфально вернулись на родину, где их встретили, как героев.



Чем так уникален этот случай? И почему история героической четвёрки вызвала такой живой отклик в СССР? Ну, прежде всего, она иллюстрировала строчки известной старой песни:
Когда страна быть прикажет героем,
У нас героем становится любой.
Но тут даже и страна не приказывала — просто жизнь заставила. И это делало четвёрку героями даже для таких явных нелюбителей советской власти, как стиляги, диссиденты и т.д. Это был, пожалуй, один из последних случаев в истории позднего СССР, когда официальные герои одновременно становились героями и неофициальными. Ведь после ХХ съезда пантеоны героев СССР — от декабристов и до космонавтов — и героев фрондёрской интеллигенции всё больше и больше расходились между собой. Чтобы в конце концов не совпадать ни на одного человека! А тут вдруг вышло неожиданное совпадение, да ещё не среди деятелей давней истории, а среди наших современников. Поразительно!
Владимир Высоцкий посвятил отважной четвёрке песню «Сорок девять дней» (1960):


Песня Владимира Высоцкого про четвёрку

Суров же ты, климат охотский, —
Уже третий день ураган.
Встаёт у руля сам Крючковский,
На отдых — Федотов Иван.
Стихия реветь продолжала —
И Тихий шумел океан.
Зиганшин стоял у штурвала
И глаз ни на миг не смыкал.
Суровей, ужасней лишенья,
Ни лодки не видно, ни зги, —
И принято было решенье —
И начали есть сапоги.
Последнюю съели картошку,
Взглянули друг другу в глаза…
Когда ел Поплавский гармошку,
Крутая скатилась слеза.
Доедена банка консервов
И суп из картошки одной, —
Всё меньше здоровья и нервов,
Всё больше желанье домой.
Сердца продолжали работу,
Но реже становится стук,
Спокойный, но слабый Федотов
Глодал предпоследний каблук.
Лежали все четверо в лежку,
Ни лодки, ни крошки вокруг,
Зиганшин скрутил козью ножку
Слабевшими пальцами рук.
На службе он воин заправский,
И штурман заправский он тут.
Зиганшин, Крючковский, Поплавский —
Под палубой песни поют.
Зиганшин крепился, держался,
Бодрил, сам был бледный, как тень,
И то, что сказать собирался,
Сказал лишь на следующий день.
«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»
«Ребята! — Ещё через час. —
Ведь нас не сломила стихия,
Так голод ли сломит ли нас!
Забудем про пищу — чего там! —
А вспомним про наш взвод солдат…»
«Узнать бы, — стал бредить Федотов, —
А что у нас в части едят?»
И вдруг: не мираж ли, не миф ли —
Какое-то судно идёт!
К биноклю все сразу приникли,
А с судна летел вертолёт.
…Окончены все переплеты —
Вновь служат, — что, взял, океан?! —
Крючковский, Поплавский, Федотов,
А с ними Зиганшин Асхат!


Спасённый Иван Федотов пьёт кофе


Асхата Зиганшина первый раз бреют после спасения


Филиппу Поплавскому делают стрижку американского стиля на борту «Кирсарджа». Парикмахер — Томас В. Тамориа из ВМС США


Четвёрка в Америке






Советские газеты о подвиге четвёрки


Книга о четвёрке

Эту нашумевшую историю сейчас помнят только люди совсем старшего поколения. Мой отец, например, помнил, и рассказывал мне с улыбкой симпатии к четвёрке храбрецов: «Хорошие ребята... Никого не съели, когда нечего было есть, гармошку съели, варили сапог». Да, это было так: после того, как кончились очень скудные запасы провизии, в пищу пошло всё, хотя бы немного похожее на съестное — кожаные ремни, мыло, зубная паста, кожаная гармонь, кирзовые сапоги... По воспоминаниям Зиганшина, на барже из пищи оказалось: «Буханка хлеба, немного гороха и пшена, ведро перемазанной мазутом картошки, банка с жиром. Плюс пара пачек «Беломора» и три коробка спичек. Вот и всё богатство... Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Ещё добавлял крупу, пока не закончилась». Потом принялись за кожаный ремень: «Мы его порезали мелко, в лапшу, и стали варить из него «суп». Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что ещё у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жёсткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели… Иногда обжаривали на сковородке с техническим маслом. Получалось что-то вроде чипсов». Прежде чем есть кожу от кирзовых сапог всем, Зиганшин, как старший по званию, решил испытать эту «еду» на себе: «Я съем её первый, и если через сутки не заболею, значит, её можно есть и вам. Вот так»
«Пока могли шевелиться, пробовали ловить рыбу. Точили крючки, мастерили примитивные снасти... Но океан бушевал почти без перерыва, за всё время ни разу не клюнуло. Какая дура полезет на ржавый гвоздь? А мы и медузу съели бы, если бы вытащили. Правда, потом вокруг баржи стали кружить стаи акул. Метра по полтора в длину. Мы стояли и смотрели на них. А они — на нас. Может, ждали, что кто-нибудь за борт без сознания свалится?». Акулу попытались загарпунить, но безуспешно.


Куртка зимняя рабочая младшего сержанта Асхата Зиганшина


Асхат Зиганшин. 1958 год

Одним из отражений популярности четвёрки стала песня «Зиганшин-рок, Зиганшин-буги», которую увлечённо распевали те самые стиляги. Это была переделка популярной американской песни «Rock Around the Clock». Песня о четвёрке существовала в разных вариантах, строчки из одного из них (на видео ниже — несколько отличающийся вариант):

Стамбул, Константинополь,
А мы шли, ушами хлопали,
А мы шли, ушами хлопали...

Как на Тихом океане
Тонет баржа с чуваками,
Чуваки не унывают —
Под гармошку рок лабают!

Зиганшин-рок, Зиганшин-буги,
Зиганшин — парень из-под Калуги.
Зиганшин-буги, Зиганшин-рок,
Зиганшин слопал свой сапог.

Зиганшин-буги, Зиганшин-рок,
Зиганшин съел письмо подруги.
Пока Зиганшин рок долбал,
Гармонь Федотов доедал.

Зиганшин-буги, Зиганшин-рок
Зиганшин съел второй сапог.
Пока Поплавский зубы скалил,
Зиганшин съел его сандали.

Москва, Калуга, Лос-Анжелос
Объединились в один колхоз.
Зиганшин-буги, Зиганшин-рок,
Зиганшин съел второй сапог!



Ещё появилась детская считалка: «Юрий — Гагарин, Зиганшин — татарин, Герман — Титов, Никита — Хрущёв». Или: «...А ты кто таков?». Считалка перечисляет всех самых знаменитых героев в представлениях детей той поры...
Кстати, во-вторых, тогда это имело очень небольшое значение, но теперь отметим: среди унесённых в океан были русский, двое украинцев и татарин. Тем не менее, разумеется, никаких «национальных трений» между ними не было и быть не могло, они дружно боролись за выживание... Это же был Советский Союз.
В-третьих, обратим внимание на самоуважение и самодисциплину советских солдат. Не только не перессорились между собой на барже, не только ничем не унизили себя перед спасителями, но и держали себя в руках после долгой голодовки. Опять послушаем Зиганшина: «До самого конца не было ни паники, ни депрессии. Уже потом механик пассажирского теплохода «Куин Мэри», на котором мы после спасения плыли из Америки в Европу, рассказывал, что оказывался в подобной ситуации: его судно в сильный шторм на две недели осталось без связи. Из тридцати человек экипажа несколько погибли. Не от голода, а из-за страха и постоянных драк за пищу и воду... Да разве мало случаев, когда моряки, оказавшись в критической ситуации, с ума сходили, бросались за борт, съедали друг друга?». «Спрашивали аккуратно, не боимся ли возвращаться. Мол, если хотите, предоставим убежище, условия создадим. Мы категорически отказывались. Боже упаси! Советское патриотическое воспитание. До сих пор не жалею, что не соблазнился никакими предложениями. Родина одна, другой мне не надо. Про нас потом и говорили: эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались».
В Москве у самолёта их встретили с цветами, в Кремле наградили орденами Красной Звезды. «Когда прилетели в Москву, нам выдали программку: в девять утра быть в Доме радио, в одиннадцать — на телевидении на Шаболовке, в два часа — встреча с пионерами на Ленинских горах... Помню, ехали по городу, а вдоль улиц — плакаты: «Слава отважным сынам нашей Родины!.. Считай, до полёта Юрия Гагарина мы шумели, а потом у страны и всего мира появился новый герой. Конечно, мы и приблизиться не могли к его славе. Даже не пытались... Про нашу четвёрку сняли художественный фильм, Владимир Высоцкий написал к нему песню».

Художественный фильм о четвёрке «49 дней» (1962):



Уже в 2010-е годы журналист спрашивал Асхата Зиганшина о том, на какие темы они общаются с его другом по океанской одиссее Анатолием Крючковским:
— О политике говорите?
И Зиганшин даёт вполне ожидаемый ответ:
— Не люблю этого. Да и что обсуждать? Была одна страна, которую развалили. Теперь вот на Украине война... Когда-нибудь она закончится, только, боюсь, нам не дожить.

Сейчас никого из четвёрки уже нет в живых: в 1999 году не стало Ивана Федотова, в 2001-м — Филиппа Поплавского. Асхат Зиганшин (1938—2017) ушёл из жизни 20 июня 2017 года, а последним из четвёрки — Анатолий Крючковский (1940—2022).

P.S.. Впрочем, диссиденты не были бы самими собой, если бы не попробовали высмеять и подвиг четвёрки, который, вольно или невольно, возвышал и нелюбимые ими общественные порядки и строй. Венедикт Ерофеев (1938—1991) сочинил поэму «Подвиг Асхата Зиганшина», которая не сохранилась (возможно, и к лучшему :) Известны только отдельные строфы из неё и основной сюжет, по которому один из комсомольцев приносил себя в жертву, чтобы послужить пропитанием остальным.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив