День в истории. «Огонь по штабам!», или Горбачёв против Мао

maysuryan — 04.08.2024
Плакат, посвящённый «великому революционному заплыву». 1974

Для неискушённого глаза все китайцы на одно лицо плакаты времён Культурной революции похожи один на другой, а на самом деле это совсем не так. Например, на заглавном плакате председатель Мао в халате, после того, как переплыл Янцзы. Это 16 июля 1966 года, «великий революционный заплыв», когда Мао показал согражданам и всему миру, что отправлять его в отставку из-за «преклонного возраста и ухудшения состояния здоровья», как полутора годами ранее отправили Никиту Хрущёва, явно преждевременно.
А на этом плакате Мао изображён с кисточкой для написания иероглифов в руке:


Кисточка — оружие Мао. Справа — лозунг «Огонь по штабам!»

Это уже следующий шажок Культурной революции, сделанный 5 августа 1966 года. Когда Мао Цзэдун самолично, вооружившись специальной кисточкой для написания иероглифов, изготовил стенную газету — дацзыбао («газету больших иероглифов») с лозунгом «Огонь по штабам!».

Прежде всего, что такое вообще дацзыбао? Это слово можно перевести как «стенная газета, стенгазета» или «настенная прокламация». Участник культурной революции Ли Чжэнжун рассказывал: «Дацзыбао» — газета, написанная большими иероглифами. Эти стенгазеты предназначались для того, чтобы широко и свободно высказывать своё мнение и вести широкие дискуссии, они вывешивались в общественных местах. Действительно, мы могли свободно высказывать своё мнение, но не должны были выходить за рамки идеологии Мао Цзэдуна. Обо всём, кроме Мао Цзэдуна, можно было говорить свободно: можно было говорить плохие вещи обо всех, о любых начальниках и руководителях, в том числе о верхушке компартии, о [председателе КНР] Лю Шаоци, который был вторым лицом в КПК, только не о самом Мао. Дацзыбао, посвящённое критике Лю Шаоци, заслужило особую похвалу со стороны председателя. В первом дацзыбао, составленном лично Мао Цзэдуном, был выдвинут лозунг «Огонь по штабам» — главным объектом критики был Лю Шаоци, хотя Мао и не упоминал его напрямую. Такие газеты были очень распространены и составлялись даже школьниками младших классов».


Дацзыбао на улицах Пекина


Люди читают дацзыбао



Впрочем, критика Мао в накале полемики тоже порой звучала. Об одном таком случае, например, рассказывал автор советской книги о Культурной революции Алексей Желоховцев, бывший её свидетелем.
Он вспоминал:
«Проходя как-то мимо двери лаборатории, я обратил внимание на приколотую к ней дацзыбао. Лаборанты осуждали заведующего лабораторией за то, что он «выше головы ушёл в физику», «забывает о политике», «перегружает научной работой» так, что «не остаётся времени на изучение сочинений председателя Мао».
На следующий день я увидел приколотый к этому дацзыбао листок из блокнота. То, что на нём было написано, буквально потрясло меня своей смелостью и высоким чувством человеческого достоинства. «Я верю в физику, науку не только сегодняшнего дня, но и будущего, — писал учёный в ответ на обвинения дацзыбао. — Если сейчас мои знания нужны Китаю, то через двадцать пять лет они станут ещё нужнее и важнее. А политику и идеи Мао Цзэ-дуна люди быстро забудут».
На другой же день наружные стены лаборатории были сплошь заклеены новыми дацзыбао. Отповедь учёного, тщательно и крупно переписанная, красовалась в центре, окаймленная траурной рамкой. Рядом красивыми размашистыми знаками стоял ответ:
«…Идеи Мао Цзэ-дуна — солнце человечества, вершина революционной науки нашего времени. Они сейчас побеждают в Китае и завоюют его через год, а через двадцать лет завоюют весь мир. Они навечно станут путеводным светом человечества! А тебя, ничтожное насекомое, люди забудут уже через десять дней…» Я не был знаком, даже не видел никогда этого китайского физика, я только знал, что он учился в Советском Союзе и руководил в Педагогическом университете лабораторией сверхнизких температур. Но я собственными глазами читал и даже переписал в свой блокнот его полный отваги и достоинства ответ. И я знаю, что не забуду его, пока буду жив сам. Судьба его мне неизвестна — жив он или растерзан толпой фанатиков, но в его лаборатории свет погас».

Должен сказать, что в 1970-е годы в моей семье (как и вообще среди большинства советской интеллигенции) царило отрицательное отношение к Культурной революции. Но когда я, ещё будучи младшим школьником, читал о ней в тогдашних газетах, кое-что мне понравилось: а именно вот этот разгул свободы стенной печати. Я сказал: «Но это же хорошо, когда такая свобода, и каждый может вывесить дацзыбао со своим мнением!» Отец, придерживавшийся либеральных взглядов, поморщился: «Какая же это свобода, если вывесить можно только в одном месте — на так называемой «стене демократии». Так, возможно, и было к концу 1970-х годов, но в разгар Культурной революции всё было, конечно, совсем не так. Дацзыбао вывешивали повсюду...

На всю Китайскую Народную Республику прогремела дацзыбао, которую вывесила 25 мая 1966 года аспирантка Пекинского университета Не Юаньцзы и другие студенты и аспиранты. Они выступили против руководства и парткома своего университета и это стало одной из стартовых точек культурной революции. И вот спустя два месяца с небольшим, 5 августа 1966-го, Мао подхватил этот почин...


Мао с кисточкой для написания иероглифов в руках


Мао у своей первой дацзыбао. На ней лозунг — «Огонь по штабам!», он же повторен — в правой нижней части плаката


Дацзыбао председателя Мао

Мао Цзэдун 5 августа произнёс небольшую речь, озаглавленную «Огонь по штабам! (Моя дацзыбао)». Вот её полный текст:
«До чего же хорошо написана первая в стране марксистско-ленинская дацзыбао, а также статья комментатора «Жэньминь жибао»! Предлагаю товарищам перечитать эту дацзыбао и эту статью. Однако более чем за 50 дней кое-кто из руководящих товарищей, начиная с членов ЦК и кончая местными партийными руководителями, действовал как раз вопреки этим документам. Они встали на реакционную, буржуазную платформу, осуществляют диктатуру буржуазии, пытаются погасить развернувшееся во всю ширь движение великой пролетарской культурной революции, искажают истину, фальсифицируют факты, расправляются с революционерами, подавляют инакомыслящих, проводят белый террор. Преисполненные самодовольства, они способствуют росту буржуазных веяний, ослабляют волю пролетариата. Как они отвратительны! Давайте вспомним правый уклон 1962 года и левый по форме, но правый по сути ошибочный уклон 1964 года. Неужели всё это не заставит нас прозреть?».

Кстати, цитирую я эту речь по сборнику «Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати». Выпуск пятый: 1964—1967 годы. — М.: «Прогресс», 1976. Да-да, в СССР в 70-е годы том за томом выпускались новейшие сочинения Мао и советские руководители внимательно следили за его речами. Лет 25 назад я сидел в бывшем спецхране (открытом к тому времени для всех читателей) бывшей Ленинской библиотеки и том за томом пролистывал эти чрезвычайно интересные книжки... Вот как выглядела такая книжка:



Такая была в СССР свобода печати маоистской и антисоветской литературы... Печатало её государственное издательство «Прогресс», но рассылалась она «по специальному списку».

«Огонь по штабам!» В чём смысл этого лозунга? Культурная революция мыслилась как борьба с теми, кто «стоит у власти и идёт по капиталистическому пути». Ещё их называли каппутистами или просто «правыми». Среди антикоммунистов стало общим местом указывать, что культурная революция в Китае была аналогом советского «1937 года». Ещё Солженицын писал, что не случайно культурная революция произошла, как и 1937 год, спустя 17 лет после окончательной победы революции — тут можно усмотреть некий общий закон.
Действительно, столкнулись в 1937 году в СССР и в 1966-м году в Китае, видимо, очень похожие социально-классовые силы. Две страны с преобладанием крестьянства, в которых у власти поначалу оказалось меньшинство — представители наиболее революционной части рабочего класса: что же странного, что и конфликты вышли похожие? Но нельзя не отметить и явные различия. Мао опирался на сформированные снизу из студентов и молодёжи отряды «хунвейбинов» (что обычно переводят как «красные охранники», но более правильный перевод — «красногвардейцы»), а аресты 1937 года проводились руками чисто государственных структур. Или такая небольшая, но показательная деталь: в середине 30-х годов в Красной Армии были введены личные звания (что вызывало резкую критику левой оппозиции, то есть Троцкого и его сторонников — они считали это явным признаком буржуазного перерождения, термидора), а в китайской Народно-Освободительной Армии личные звания в 1965 году, наоборот, были упразднены, и восстановлены лишь в 1988 году, когда буржуазные реформы в Китае набрали полную силу. В общем, если боролись и похожие силы, то отнюдь не факт, что одни и те же силы вышли победителями в обоих случаях...
Напомню оценку Михаила Шолохова, который отказался в печати критиковать Культурную революцию, сказав: «Это всё наши газеты пишут, а сам я не знаю, что там происходит. Мне говорили, что идёт борьба с бюрократией. Пусть даже по-азиатски жестокая, но нужная. Не хочу, чтобы на мою могилу потом камни бросали».

Можно ещё заметить, что после Культурной революции и искусство в СССР заметно поправело: до 1966 года в СССР был популярен образ идеалиста-романтика, немножко не от мира сего, типичным образцом которого может служить Юрий Деточкин из фильма «Берегись автомобиля» (1966). Причём Деточкину активно не нравится советская действительность именно с левых, более социалистических или коммунистических позиций. И авторы фильма чётко отсылают к революционному прошлому советской истории: мама Деточкина с воодушевлением поёт «про паровоз» («Наш паровоз вперёд летит, в коммуне остановка»), ясно, что именно она с подобными взглядами его таким и воспитала. После Деточкина таких современных персонажей в позднесоветском кинематографе отыскать сложно, а может быть, и вовсе невозможно. Не исключено, именно потому, что во время Культурной революции до интеллигентов-шестидесятников внезапно дошло, что «много Деточкиных — это просто-напросто отряд хунвейбинов». :)


Кадр из фильма «Берегись автомобиля» (1966)


«Свободу Юрию Деточкину!»

Да и лейтенант Виктор Ильин после своей попытки покушения на Л.И. Брежнева в 1969 году, когда пострадали космонавты, на допросе объяснял свои мотивы главе КГБ Юрию Андропову прямо-таки фразами из лексикона Юрия Деточкина:
«Человек должен жить, а не существовать... Люди сейчас живут, приспосабливаются как только где могут. Кто где может, тот там и тащит, вплоть даже до винтиков и болтиков. Что-то, по моему мнению, не то идёт в обществе. Какой-то отрицательный процесс в обществе идёт».




1969. Виктор Ильин во время следственного эксперимента

Такие опасные настроения следовало пресечь в зародыше, а не прославлять и популяризировать, создавая на их основе привлекательные образы, вроде Юрия Деточкина!

Однако лозунг «Огонь по штабам!» ещё сыграл свою роль в советской истории.

14 сентября 1988 года Михаил Сергеевич Горбачёв встречался с рабочими Норильского горно-металлургического комбината. Мне эта встреча, которую я смотрел по телевизору, запомнилась, потому что Горбачёв в своей речи сказал (цитирую по памяти): «Многие призывают меня, пишут в ЦК: «Михаил Сергеевич, объявите огонь по штабам!» Нет, огня по штабам мы открывать не будем».


Михаил Горбачёв на отдыхе с семьёй. Подмосковье. 1988

Вот, кстати, как ту встречу с норильскими рабочими вспоминал сам Михаил Сергеевич:
«Да, не поездка, а головная боль. Все дни со мной был Олег Шенин, ставший недавно первым секретарём крайкома партии. На встрече с рабочими Надеждинского металлургического комбината в Норильске я затронул проблему аппарата управления. Сказал, что по стране он составляет 18 миллионов человек на 125—127 миллионов работающих. Из них 2,5 миллиона — в министерствах и ведомствах, остальные — на предприятиях. Некоторые из присутствовавших настроились весьма решительно на борьбу против чиновников. Когда я сказал, что один рабочий прислал мне письмо с предложением дать команду «Огонь по штабам!», послышались голоса: «Правильно!»


1988, 14 сентября. Михаил и Раиса Горбачёвы в Норильске. «Не поездка, а головная боль»

— Что же тут правильного? — спрашиваю. — Мы ведём перестройку и отвечаем за то, чтобы не расколоть страну на враждующие лагери, не сталкивать людей лбами. Известно и то, к чему «огонь по штабам» привёл в Китае: 15 лет не могли разобраться в содеянном. Сегодняшние проблемы мы не можем решать методами 37-го года. Надо действовать через выборы, использовать гласность. Желание у всех одно: хочется побыстрее улучшить дело. Но надо делать так, чтобы не наломать дров».

Получается, что лозунг 20-летней давности и в годы перестройки продолжал пугать советских правых, выражаясь языком Культурной революции, каппутистов, то есть «тех, кто стоял у власти и шёл по капиталистическому пути». И пришёл... Хотя «огонь по штабам», даже в буквальном смысле, в виде танкового обстрела Белого дома, в бывшем СССР был-таки открыт, но это были уже совсем другие «штабы», и расстреливали их правые за излишнюю левизну и «красноту», а вовсе не наоборот... То есть всё было «правильно»...
Характерно и то, что общение с рабочими у последнего Генсека оставило такое впечатление: «не поездка, а головная боль». Тут даже комментировать не стоит, чтобы не портить...

В самом деле, ведь много настроенных на «огонь по штабам» рабочих, или много Юриев Деточкиных, или много лейтенантов Викторов Ильиных, начинают выглядеть примерно вот так:


«Культурная революция» в разгаре. Хунвейбины на площади Тяньаньмынь. 1966 год





А это, как вы понимаете, совершенно неприемлемо...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив